Страница 52 из 80
— Я — Беккер, — повторил он уже для Слепнева. — Функционер УОП… Ну, если ты и вправду из двадцатого столетия, то можешь считать, что я — работник Службы безопасности. Командирован сюда, чтобы некоторым образом расследовать это вот… безобразие…
Юлия вздохнула. Беккер встрепенулся: — Ну ладно, посмотрим, что мы тут натворили…
Он прошел к двери, мимоходом осмотрел ее, вышел ненадолго в предыдущий зал и вернулся озабоченный.
— Это кто, ты? — спросил он Евгения, кивнув назад. — Или я тоже к ним руку приложил?
Слепнев промолчал.
— Тоже мне, рейнджер. Двадцатого века… — добродушно проворчал Беккер. — Между прочим, кое-кто из них вот-вот развяжется. Да и смена может прийти. Так что давай-ка запремся.
И они пошли к сломанной двери. «Прелестно, прееле-естно», — напевал себе под нос Беккер, осматривая сгоревший запор. Наконец он захлопнул дверь и довольный вернулся к пульту. Слепнев, со скептическим выражением лица, сопровождал его.
— Теперь она закрывается только изнутри, — объявил Беккер, словно Юлия только и ждала этого сообщения.
Потом он посерьезнел и обратился к ней с некоторой торжественностью:
— Вера… На твое сознание наложена чужая психоматрица, чужая личность. Поэтому я официально, как представитель Управления общественной психологии Земли, спрашиваю: Вера Грей, согласна ли ты подвергнуться направленному психовоздействию с целью устранить последствия случайного или злонамеренного Вмешательства в твое сознание? Предупреждаю, что в результате воздействия ты потеряешь весь комплекс воспоминаний, привычек и личных черт, характерных для навязанного тебе сознания… э-э-э… Юлии Джексон… Тебе будет возвращена твоя подлинная личность.
После секундного колебания Юлия кивнула и твердо сказала:
— Да, я согласна, — и без напоминания пошла к кабинке.
Беккер быстро набрал на пульте задание.
— А это не опасно? — спросил Слепнев.
Беккер пожал плечами и с неожиданным интересом оглядел установленное в зале оборудование.
— В принципе — нет, — ответил он после паузы. — Но очень уж тут все старинное. Сделано лет этак двести назад…
Внезапно он оживился:
— Погоди, погоди… Да ведь на Земле стационарные ментоскопы появились лет восемьдесят тому… Значит, здесь уже во всю занимались и глубоким ментоскопированием, и психокоррекцией, и все втихаря? Ну, молодцы! Вот это прогресс науки! Лет на сто Землю обогнали!
Он, словно по инерции, посмеялся еще немного, затем повернулся к Слепневу и, смущенно приглаживая торчащий на макушке вихор, спросил:
— Кстати, пока Вера не слышит… Мне показалось… Какие тут у нас были… э-э-э… взаимоотношения?
— Тебе не показалось… — ответил Слепнев. Он подумал и добавил: — И тоже кстати — как мне кажется, и она, и ты были женаты. Не друг на друге…
Беккер крякнул и покраснел. Слепнев решил прийти ему на помощь, сменить тему разговора:
— Меня вот, пещерного человека, удивляет, как вы запросто со всякой техникой управляетесь. Ну ладно эти ваши птерокары да орнитоптеры, тут и я могу, но ты вот и с психо… профилактикой запросто…
Беккер облегченно засмеялся:
— Ну, во-первых, здесь техникой управляю не я, а компьютер. Я ему даю задание и понятия не имею, что и как он тут делает. А во-вторых, я по этой, как ты выразился, психопрофилактике и кандидатскую, и магистерскую диссертации писал.
— Мистер-Твистер, бывший магистр… — раздался сзади оживленный голос Веры.
Она, не удержавшись, взъерошила Беккеру волосы и заявила:
— Ох, Беккер, как хорошо, что ты жив! Я, как SOS получили, просто места себе не находила! Кстати, где это мы? И почему у меня такое ощущение, будто я что-то забыла? И откуда ты взялся? Мне же твердо сказали, что тебя нет, выбыл. И что они не фиксируют, куда и каким кораблем отправляются гости планеты! Закрой рот, Вадим, и съешь лимон, а то слишком у тебя физиономия довольная!
Беккер, с улыбкой выслушавший ее тираду, не успел ответить: в дверь с силой ударили чем-то тяжелым. После паузы удар повторился, потом еще и еще.
Глава 6
Дверь таранили размеренно и методично, потом, сообразив, что так ее не возьмешь, прекратили.
Беккер, прислушавшись озабоченно, после первых нескольких ударов успокоился.
— Из бластеров палить или взрывать они не станут, а пока оборудование привезут да вскроют — не менее получаса пройдет. Так что у нас есть время подумать, — пояснил он. — Для начала ты расскажи Вере всю историю, у тебя это хорошо получается. А я компьютер заблокирую, чтобы им оттуда не могли управлять…
Слепнев, вздохнув, скучным голосом принялся в очередной раз объяснять, что к чему. Беккер, немного послушав и улыбнувшись, повернулся к пульту. Введя сигнал «Человек в опасности!», тут же загоревшийся на дисплее красным, набрал команду полностью переключить управление на этот пульт. Затем он повернулся к Слепневу:
— Остался ты. Твоего Кузьминых ведь тоже подвергли…
— Стоп! — остановил его, выбросив вперед ладонь, Слепнев. — Мне ни Ковач, ни Кузьминых не мешают, так что я еще погожу с этими вашими матрицами!
— Дело хозяйское, — пожал плечами Беккер. — Тогда я займусь еще кое-чем…
И Беккер, заложив программу совмещения матриц, решительно направился к ментоскопу, не обращая внимания на вспыхивающий сигнал: «Дэнжер! При совмещении матриц вероятность нестабильности психодинамических характеристик составляет 0,13!»
— Чего это он? — спросил Слепнев Веру
— Да ну его! — расстроенно сказала Вера. — Приспичило наложить сознание и память Георга Имманена на свои… И ведь знает же, что опасно!
— Почему? — быстро спросил Слепнев.
— Да нестабильность же… Ну, попросту — свихнуться может…
— А зачем он это? — задал следующий вопрос Слепнев.
— О господи! Вот ты его самого и спроси, — вздохнула Вера, увидев, что дверца кабинки открывается, и отвернулась. — Ну совершенно невозможный человек…
И не понять было, к кому относится эта характеристика.
Беккер подошел с усталым и даже вроде осунувшимся лицом. Виновато и смущенно взглянув на насупившуюся Веру, он выслушал набросившегося на него с вопросами Слепнева.
— Ну, не так это и опасно, — возразил он. — Я ведь много работал на ментоскопе, да и матрица накладывалась моя собственная, так что степень риска, пожалуй, на порядок ниже, чем этот дедушка вычислил. — Он кивнул в сторону пульта. — А нужно мне это, чтобы хоть немного ориентироваться. По отдельности-то ни от меня, ни от Георга проку немного…
Он так и сказал: «Георга», — словно о другом человеке. За дверью снова завозились, и Беккер решительно сказал:
— Ну, все! Пора выбираться отсюда!
— Туда? — с сомнением спросил Слепнев, указывая на дверь.
— Да уж нет, — засмеялся Беккер. — Пожалуй, хватит мордобоя и костоломства. Насколько я понимаю, из всякого помещения бывает два выхода. Не считая вентиляции и канализации…
Дверь нашлась сразу, но она, к сожалению, оказалась загороженной какой-то неподъемной штуковиной.
Пока Беккер осматривал штуковину, пытаясь определить, закреплена она на фундаменте или стоит прямо на полу, Слепнев, все еще лихорадочно-суетливый, уже сунулся пошевелить ее, но безуспешно. Лицо его побагровело, он с трудом перевел дыхание.
— Гиблое дело… — тоскливо сказал он по-русски. Щуплый, на голову ниже его, Беккер обошел бандуру, примерился И скомандовал:
— Отойдите-ка! Да подальше, подальше…
Недоверчиво отодвинувшийся Слепнев с изумлением увидел, как Беккер нагнулся, ухватил эту махину, замер на несколько секунд, шевеля губами, словно читал молитву, а потом сразу приподнял ее и завалил набок.
Дверь освободилась. Слепнев услужливо подал Беккеру бластер. Тот взял его, нерешительно оглянулся на пульт компьютера, на оборудование вокруг, вздохнул и, сощурившись и загородившись рукой, нажал на спуск. С замком было покончено в несколько секунд. Дверь распахнулась, за ней оказалось темно и пусто.
— И куда мы теперь? — поинтересовался Слепнев.