Страница 17 из 31
А еще в конверте была записка от подруги: «Сейчас ты уже не скажешь, что у тебя на все это нет времени».
Элизабет избегала разговоров с дочерьми. Она звонила им в то время, когда они были на занятиях, и оставляла на автоответчике жизнерадостные сообщения: у папы в Нью-Йорке все идет прекрасно, она сама пытается сдать их дом. Ложь все копилась и копилась.
Она взглянула на часы, стоявшие на камине. Было без четверти час. Значит, в Вашингтоне без четверти пять. Девочки сейчас на занятиях.
Трусиха, подумала про себя Элизабет и набрала номер. Она составляла в уме сообщение, которое оставит на автоответчике, и до нее не сразу дошло, что трубку взяла Стефани.
У Элизабет вырвался нервный смешок.
– Привет, дорогая! Так приятно слышать твой голос. В последнее время я о вас двоих только и думаю.
– Привет, мама. – Голос Стефани звучал устало. – Наверное, ты действительно экстрасенс. Я болею.
– Что с тобой?
– Ничего страшного, не паникуй! Всего лишь желудочный грипп.
– А что Джеми, она, надеюсь, за тобой ухаживает?
– Ну да, конечно. Вот, например, сегодня утром она сказала: «Если тебя вырвет, постарайся не попасть на мои новые туфли».
Элизабет рассмеялась. Да, в этом вся ее дочь: даже больная не перестает шутить.
– Уверена, ты скоро поправишься.
– Надеюсь. Послушай, мама. Нас с Джеми на весенние каникулы пригласили покататься на лыжах в Вермонт. На второй неделе марта.
Слава богу, подумала Элизабет. Она с тревогой предвкушала, как они с Джеком будут общаться с дочерьми, когда те приедут домой на каникулы. Одно дело – как-то обходить то, что случилось, в телефонных разговорах, и совсем другое – изворачиваться и лгать в лицо.
– Ну что ж, здорово!
– Но понимаешь, это довольно дорого...
– Ничего, я думаю, папа вполне может все оплатить, – сказала Элизабет и тут же поморщилась.
Она должна была бы сказать: «Мы можем все оплатить».
– Спасибо, мам. Ну как там дела с домом? Сколько тебе еще оставаться в Орегоне?
– Я и сама не знаю. Похоже, никто не горит желанием жить в такой глуши, а оставлять дом без жильцов не хотелось бы. – Она немного помолчала. – Ну а как у тебя с учебой? – сказала наконец Элизабет, чтобы поменять тему разговора.
И это сработало. Стефани принялась рассказывать смешные истории про Джеми.
Элизабет смеялась вместе с ней:
– Ты знаешь, эта черта характера передалась ей от моего отца. Он всегда все делал очертя голову. И говорил, что, если вести себя иначе, никогда никого не удивишь.
Тут сердце ее дрогнуло: папы больше нет.
– Мама, с тобой все в порядке?
– Конечно. Просто я иногда очень скучаю по нему.
– Да, я тебя понимаю. – Стефани на секунду замолчала. – Слушай, мам, я действительно ужасно себя чувствую. Просто валюсь с ног. Попроси папу позвонить мне сегодня вечером. Я хочу узнать, как у него прошло интервью с Джеем.
– Хорошо, – ответила Элизабет, а сама подумала: с каким это Джеем?
– Я люблю тебя, доченька, – сказала она.
– И я тоже люблю вас с папой. Пока.
Последние несколько дней Джек крутился как белка в колесе. Дрю Грейленду предъявили обвинение в суде, и об этом сообщили по телевидению. Грязная история получила общенациональную огласку. По всей Америке студенты и их родители протестовали против того, что спортсменам все сходит с рук. Девушки из десятков университетов обращались с заявлениями об изнасиловании игроками футбольных и баскетбольных команд.
Джек Шор оказался в центре внимания – ведь это он стал зачинщиком всех этих разбирательств.
Нервы у него были на пределе. Салли все это время находилась рядом и постоянно уверяла его:
– Вот посмотришь, все у тебя получится!
Ему хотелось, чтобы она повторяла эти слова снова и снова. Ей всегда удавалось его подбодрить, и, кроме того, работала она блестяще.
В дверь кто-то постучал. Это была Эвери Кормейн. Она проводила Джека в маленькую комнату без окон, где он должен был ждать начала интервью.
– Ну как вы себя чувствуете? – спросила Эвери.
– Скажите, кому-нибудь уже становилось плохо на вашей передаче «Сегодня вечером» или я буду первым?
Эвери Кормейн улыбнулась:
– Не беспокойтесь, все пройдет замечательно. Смотрите на Джея, если почувствуете, что начинаете волноваться. Он вас обязательно подхватит, если вы вдруг вздумаете грохнуться в обморок.
Салли как раз поэтому и выбрала суперпопулярную программу Джея Лено. Когда на прошлой неделе его завалили предложениями выступить по телевидению, Джек было решил пойти на другое ток-шоу. Но заботливая Салли убедила его, что намного проще ему будет с Джеем.
Эвери взглянула на часы.
– А теперь идите за мной.
Джек послушно встал. Салли шла рядом, ни на секунду не выпуская его из виду. Попетляв по бесконечным коридорам, они наконец добрались до нужной студии.
От волнения у Джека вспотели ладони. Ему вдруг захотелось, чтобы Элизабет оказалась сейчас с ним рядом. Одного ее взгляда бывало достаточно, чтобы Джек успокоился.
Раздались громкие аплодисменты. На стене загорелась красная лампочка. Эвери похлопала его по плечу:
– Джек, камеры включены. Идите на сцену.
Джек неловко обогнул угол декораций, навстречу ему уже шел с протянутой в приветствии рукой Джей Лено.
– А вот и Джек Молния, – сказал он с улыбкой.
И тут волнение как рукой сняло. Как же он забыл, что он – Джек Молния?
Он помахал рукой, и зрители в студии откликнулись бурными аплодисментами.
А потом он прошел за Джеем по ярко освещенной сцене и занял свое место.
– Итак, – начал Джей, – как же вам удалось взбудоражить весь спортивный мир?
– Просто я в нужное время оказался в нужном месте. Джей усмехнулся:
– Наверное, приятно чувствовать, что к вам снова приковано внимание публики?
– Да, и я этого не скрываю.
– Расскажите, каково было все эти годы прожить без футбола?
– Это все равно что пересесть с «феррари» на подержанный «вольво».
– Какой ужас! – воскликнул Джей под смех аудитории. – А что вас заставило выступить с разоблачением Грейленда? Многие спортсмены страшно на вас разозлились.
– Дело в том, что я сам отец, – сказал Джек. – Ведь на месте той девушки с Грейлендом вполне могла оказаться одна из моих дочерей.
Интервью продолжалось еще несколько минут. В конце его Джей встал и похлопал Джека по плечу.
– Было очень интересно с вами поговорить.
Джек помахал рукой и сошел со сцены. У него было такое ощущение, будто он только что привел свою команду к победе в суперкубке.
В пятницу после обеда Меган позвонила Элизабет.
– Сегодня у нас большое событие, – сказала она. – Первое занятие по живописи. Как бы мне хотелось быть рядом с тобой!
Губы Элизабет тронула легкая улыбка.
– Ты имеешь в виду, тебе хотелось бы отвезти меня на это занятие?
– Да, и довести до самых дверей.
– Я и вправду уже подумывала, под каким бы предлогом не пойти.
– Ну конечно, я так и знала. Но если ты не пойдешь сейчас...– Мег не договорила.
– Да я все прекрасно сама понимаю. И я пойду на занятие. Обещаю тебе!
– Ну вот и хорошо. Позвони, когда вернешься домой. А пока постарайся не забывать, какая ты талантливая! И действуй.
– Хорошо.
Элизабет последовала совету подруги. Она подъехала к колледжу вовремя. На двери аудитории висела табличка: ЖИВОПИСЬ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ / 5.00.
Она осторожно открыла дверь. В маленькой комнатке сидело семь женщин. Они расположились полукругом. Напротив был стол, покрытый белой материей. На середине стола стояла деревянная миска с красными яблоками.
Элизабет попыталась незаметно пробраться на свободное место. Она крепко прижимала к груди свою холщовую сумку, как будто это был пуленепробиваемый жилет.
Сзади открылась и тут же закрылась дверь. Мужской голос произнес: