Страсти Челси Кейн

На мгновение Челси мысленно перенеслась в гостиную их дома. Она словно воочию увидела перед собой искаженные злобой и алчностью лица Махлеров, наперебой уверявших ее, что она не имеет права владеть рубиновым перстнем – их семейной реликвией.

– До этого ведь может и не дойти, – как можно более мягко ответила она. Всеми работами в карьере и цехах по обработке распоряжался Джадд. Челси почти не сомневалась, что при его глубоком знании дела и организаторских талантах он сумеет добиться максимальной отдачи от рабочих и нового оборудования, и все заказы, которыми она снабдит "Плам Гранит", будут выполнены качественно и в срок. И ее это вполне устраивало. Ведь ей нужен был только год. К концу его она родит свое дитя и узнает все, что ее интересует.

Чтобы успокоить Маргарет, которая продолжала хмуриться, вцепившись в папку побелевшими от напряжения пальцами, она пояснила:

– Поверьте, у меня нет ни малейшего желания владеть гранитной компанией. У меня в Балтиморе есть свое дело, которым я вполне довольна и которое приносит мне неплохой доход. Я уеду отсюда, заработав деньги на модернизации "Плам Гранит", и компания снова окажется в полном распоряжении семьи Пламов.

– И ведь вы далеко не единственная, кто хотел бы завладеть ею, – пробормотала Маргарет, будто не слыша слов Челси. – Хантер Лав желает того же. И это после всего, что мой муж для него сделал. Боже, сколько зла в этом человеке!

– А мне он показался вполне безобидным.

– Он совершал поджоги. Вам это известно?

– Поджоги?!

Маргарет кивнула. В глазах ее блеснуло торжество.

– А что именно он поджег?

– Службы в нескольких домах.

– И дома сгорели?

– Не сами дома, а гаражи и сараи во дворах.

– Это произошло недавно?

– Несколько лет тому назад. Я видела вас с ним, Челси. Имейте в виду, вы очень рискуете. Этот человек непредсказуем и способен на любое зло.

Челси ни в коем случае не склонна была считать Хантера лучше, чем он был на самом деле. Она отдавала себе отчет в том, насколько у него тяжелый, импульсивный характер, как мало склонен он придавать значения существующим нормам и обычаям. Но в то же время Хантер нисколько не казался ей опасным. Да, он рисковал своей и ее жизнями, несясь тогда на мотоцикле с безумной скоростью, но, когда ей стало плохо, он проявил к ней неподдельное участие, был терпелив и внимателен.

– А его привлекали к ответственности за поджоги? – спросила она.

– Нет. Он слишком умен и прекрасно умеет заметать следы. Прямых улик против него не обнаружили. Как и тогда, в случае с насильственной смертью его матери.

– Тогда почему же вы обвиняете в этом именно его?

– Потому что это могло быть делом только его рук.

– А Оливер разделяет вашу точку зрения?

– Да.

– И тем не менее он не увольняет Хантера с работы. Мне это кажется несколько странным. – Однако если Хантер и впрямь сын Оливера, подумала она, то все становится на свои места. Тогда ненависть к нему со стороны Маргарет также получает вполне правдоподобное объяснение. Но Челси не могла поверить, что Хантер – поджигатель. И уж тем более нелепым казалось ей уверение Маргарет в том, что он, будучи пятилетним ребенком, убил свою мать.

– А вы не задумывались над тем, – воскликнула Маргарет, еще крепче вцепившись в края пухлой папки, – сколько странного и непонятного случается в этой жизни на каждом шагу? Разве не странно, что Бог не дал мне сыновей? А я так мечтала о сыне! Он теперь взял бы бразды правления компанией в свои руки, и никто из посторонних даже близко не смог бы к ней подступиться! Вот как все должно было сложиться. – Она кивнула головой и задумчиво повторила: – Вот как все должно было сложиться…

– Маргарет, дорогая! – воскликнула высокая, полная женщина, стремительно входя в комнату. Челси вспомнила, что, знакомя их, Маргарет представила ее как «Дотс». Она подошла к качалке и, обняв Маргарет за узкие плечи, с мольбой произнесла: – Мы без тебя просто пропадаем! Ведь ты говорила, что покинешь нас ненадолго… – Взглянув на папку, она бодро продолжала: – Почему бы тебе не отдать это мисс Кейн и не оставить ее наедине с подшивкой? Боюсь, мы без тебя все перепутаем.

Взгляд Маргарет, глубоко погрузившейся в воспоминания, поначалу выражал лишь растерянность и недоумение, но не прошло и нескольких секунд, как она вернулась к действительности и, одарив Дотс мягкой улыбкой, возразила:

– Но ведь я много раз объясняла вам, что и как надлежит делать.

– Ну, так расскажи нам это еще разочек! – ответила Дотс и, взяв в руки папку, протянула ее Челси, ни разу за все это время не взглянув на нее.

Маргарет поднялась из кресла и, не произнеся больше ни слова, удалилась в сопровождении Дотс.

Челси, сколько она себя помнила, чрезвычайно трепетно относилась ко всем материальным свидетельствам своего прошлого. Она хранила фотографии и почтовые открытки прошлых лет, ленточки и призы за победы в различных соревнованиях, засушенные цветы, табели успеваемости, корешки театральных билетов и программы концертов начиная с первых классов школы и кончая последним годом, проведенным в стенах университета. Она складывала книги, спортивные принадлежности и одежду в большие картонные коробки в надежде, что когда-нибудь все это еще пригодится ей. Она полагала, что чем больше таких вещей, связанных с далекими воспоминаниями, будет храниться в ее нынешнем жилище, тем более уверенно станет чувствовать себя она сама, лишенная корней и каких бы то ни было сведений о своем происхождении. Ей предстояло разобрать и упаковать еще множество таких реликвий, для того чтобы отвезти все это в Норвич Нотч.

Была середина августа, и они с Джаддом приехали в Балтимор по делам компании. Цех по обработке гранита работал уже на полную мощность, и у Джадда были с собой образцы гранита из всех пяти каменоломен для показа их потенциальным клиентам. Они провели весь день в помещении "Харпер, Кейн и Ку". Деловые встречи следовали одна за другой, и оба порядком устали. Лишь поздним вечером они вернулись в старый дом.

В подвале царил запах пыли и плесени. Значительную часть просторного помещения занимал котел отопления, почерневший от времени. Вдоль одной из стен располагались стиральная машина, сушилка и гладильная доска, неподалеку от которой стоял запасной холодильник. Когда-то он буквально ломился от продуктов в ожидании гостей, которые в несметном количестве стекались в их гостеприимный дом в преддверии праздников. Теперь он был совершенно пуст и настежь открыт для проветривания. Другие стены были уставлены широкими и прочными металлическими полками. На них громоздились стопки одеял, мешки с одеждой, всевозможные электроприборы и картонные коробки. Некоторые из последних были уже заклеены липкой лентой и готовы к отправке. Сбоку на них было написано «Кевин» или «Челси». Почти все свободное пространство пола занимали груды еще не рассортированных вещей.

– Чемпионат по плаванию среди юниоров? – спросил Джадд. Сидя на перевернутом ящике, он разглядывал ленточку с надписью, вынутую им из коробки для обуви.

– О, это последнее свидетельство моего былого конформизма, – усмехнулась Челси. – Вскоре после этого я объявила, что остальные члены команды – ужасные зануды, и покинула их ряды. – Она вынула из коробки стопку фотографий и принялась с улыбкой рассматривать верхнюю, затем, пробежав глазами надпись на обратной стороне, протянула снимок Джадду. – Это я в возрасте восьми лет, если верить папиным записям.

– Ты здесь похожа на мальчишку. Челси молча кивнула.

– Мама почти всегда ходила со мной на тренировки. Она и сама любила плавать. Ей это очень помогало в борьбе с недугом, – сказала она, с любовью вглядываясь в старую фотографию.

Джадд тоже взглянул на снимок.

– Она, судя по всему, была очень привлекательной женщиной.

– Она была очень жизнерадостной, энергичной и общительной до конца своих дней. Ей так нравились праздники и всякие торжества! У нас всегда очень пышно отмечались дни рождения и все более или менее значительные события.