Двенадцатая карта

Лакиша выудила из вместительной сумочки пачку сигарет.

Райм начал было:

— Здесь…

— …не курят, — закончил за него вошедший в комнату Том, после чего забрал пачку и запихал обратно в сумочку. Вот молодец — ничуть не смутился, что на него вдруг свалились две девушки-подростка. Он улыбнулся и спросил:

— Какую шипучку предпочитаете?

— А кофе есть? — спросила Лакиша.

— Найдется. — Том поочередно глянул на Дженифер Робинсон и на Райма. Оба только мотнули головой.

— Я крепкий люблю, — уточнила толстушка.

— Неужели? Я тоже. — Том посмотрел на Женеву. — Ты что-нибудь будешь?

— Спасибо, нет.

Райм с тоской посмотрел на бутылку скотча, стоящую поблизости на полке. Заметив его взгляд, Том усмехнулся и исчез в кухне. От слов патрульной Робинсон легче тоже не стало.

— Мне надо возвращаться в участок, сэр.

— Э-э… как, уже? — Райма охватило смятение. — Вы точно не можете задержаться на некоторое время?

— Не могу, сэр. Если я понадоблюсь, позвоните. «Да, нянька сейчас бы не помешала».

Райм не верил в судьбу, иначе разглядел бы в таком положении вещей искусно подстроенное возмездие: взявшись за это дело, он избежал поездки в больницу и теперь расплачивался за уловку. Ближайшие полчаса в компании двух школьниц грозили обернуться пыткой. Общение с молодежью — совсем не его конек.

— До встречи, капитан. — Робинсон вышла за дверь.

— Да-да, — пробормотал Райм вдогонку.

Через несколько минут с подносом в руках возвратился Том. Он налил Лакише чашечку кофе, а Женеве подал кружку — судя по запаху, с горячим какао.

— Я подумал, вдруг ты все-таки не откажешься, — сказал он. — Не хочешь, можешь не пить.

— Что ж, спасибо, не откажусь.

Женева посмотрела на дымящуюся поверхность, отхлебнула глоточек-другой, опустила кружку и уставилась в пол. Затем еще несколько раз пригубила напиток.

— Все в порядке? — спросил ее Райм.

Кивок.

— У меня тоже, — сообщила Лакиша.

— Он напал на вас обеих?

— Не-а, на меня нет. — Лакиша окинула его взглядом. — Ты как тот актер, который шею сломал? — Она, причмокнув, отхлебнула кофе, добавила сахара, снова отхлебнула.

— Да, точно.

— И ты совсем ничем не можешь пошевелить?

— Не особенно.

— Вот дерьмо.

— Киш! Остынь, подруга, — шепнула Женева.

— Нет, ну вообще!..

Повисла тишина. С появления девушек прошло каких-то восемь минут, а казалось — часы. Что теперь делать? Попросить Тома, чтобы тот сбегал купить какую-нибудь настольную игру?

Конечно, надо еще задать вопросы, но Райму не хотелось самому этим заниматься. Искусством допроса он не владел. В бытность на оперативной работе он раз десять допрашивал подозреваемых, но так и не добился пресловутого момента истины, когда подопечный вдруг ломается и во всем признается. Другое дело Сакс — у нее к подобным беседам прирожденный талант. Она не раз поучала новичков, что одним неверным словом можно все загубить, называя этот эффект «загрязнением сознания», — примерно как Райм считал главным грехом следователя «загрязнение места происшествия».

— А как ты тогда управляешься с креслом? — спросила Лакиша.

— Тсс! — зашипела Женева.

— Я только спрашиваю.

— Ну и не надо.

— Да чего такого? За спрос не бьют в нос.

От прежней робости у Лакиши не осталось и следа. И не такая уж она на самом деле простая. Поначалу делает вид, будто смущается, словно вся такая наивная и ранимая, заставляет поверить, что преимущество за тобой. Сама тем временем хорошенько присматривается, взвешивает ситуацию. И стоит ей во всем разобраться, решает, можно или нет распускать язык.

Вообще-то Райму даже полегчало, что нашлась тема для разговора. Он в деталях рассказал про блок управления коляской: как сенсорный экран, реагируя на прикосновение его безымянного пальца, способен менять направление и скорость перемещения.

— Один палец? — Киш глянула на свой оранжевый ноготь. — И больше ничем не можешь пошевелить?

— Не считая головы и плеч.

— Мистер Райм, — Женева смотрела на наручные часы, большие и красные, которые на ее тоненьком запястье особенно бросались в глаза, — у меня сегодня контрольные в школе. До первой всего часа два. Сколько вы нас еще продержите?

— Школа? — удивился Райм. — Сегодня тебе можно посидеть дома. Учителя поймут.

— Вообще-то сидеть дома я не хочу сама. Мне обязательно надо сдать тесты.

— Слушай, тебе человек говорит, что можно забить на тесты, а ты фигней страдаешь!

Женева уставилась подруге в глаза:

— К тебе это не относится. Ты не вздумай прогулять.

— При чем тут «прогулять», если нам отмазку дают, — с безупречной логикой заметила толстушка.

Раздался телефонный звонок, и Райм обрадовался.

— Команда: «ответить на звонок», — проговорил он в микрофон, закрепленный на дужке около губ.

— Клево! — У Лакиши брови поползли вверх. — Смотри, Жен. Я тоже такой хочу!

Женева что-то шепнула подруге. Та в ответ закатила глаза, потом отхлебнула кофе.

— Райм! — Голос Амелии.

— Сакс, они у меня, — с нотками раздражения ответил Райм. — Женева и ее подруга. Надеюсь, ты…

— Райм! — повторила Амелия каким-то странным тоном. Что-то стряслось.

— В чем дело?

— Преступник все-таки не покинул место происшествия.

— Он что — был там?

— Ага. Либо не уходил, либо сделал петлю и вернулся.

— С тобой все в порядке?

— Да. Охотился он не за мной.

— Что случилось?

— Подобрался совсем близко. Четыре выстрела. Ранена одна женщина… а свидетеля он уложил. Имя — Дон Бэрри, был главой музейной библиотеки. Три пули прямо в сердце — умер мгновенно.

— Ты уверена, что стрелял тот же человек?

— Сто процентов. Отпечатки следов на месте, откуда велся огонь, полностью идентичны следам в библиотеке. Лон только начал допрашивать свидетеля, стоял рядом, когда это случилось.

— Лон сумел разглядеть стрелка?

— Нет. Его никто не видел. Прятался за мусорным баком. Двое патрульных, присутствовавших при осмотре, бросились помогать женщине… у нее большая кровопотеря. Стрелок смешался с толпой — просто растворился.

— Близким уже сообщили?

— Лон собирался позвонить, но у него что-то с телефоном. В итоге им позвонил сержант из группы поддержки.

— Ладно, Сакс, возвращайся и вези сюда все, что там собрала… Команда: «отключиться».

Райм поднял Глаза: девушки таращились на него.

— Похоже, человек, который на тебя напал, все время был там. Или вскоре вернулся. Он застрелил библиотекаря и…

— Мистера Бэрри? — У Женевы Сеттл перехватило дыхание. Она вся напряглась, прямо-таки застыла на месте.

— Точно.

— Во дерьмо! — шепотом сказала Лакиша и закрыла глаза.

Спустя секунду Женева, плотно сжав губы и опустив голову, поставила на стол кружку с какао.

— О нет, о нет…

— Сожалею, — сказал Райм. — Он был твоим другом?

Девушка помотала головой:

— Не то чтобы… Просто помогал мне с докладом. — Женева передвинулась на самый край стула. — Какая разница, друг он был или нет? Его убили, и это ужасно. — Потом зло добавила шепотом: — Ну почему? Зачем его убили?

— Думаю, потому что он был свидетелем. Мог опознать нападавшего.

— Значит, он умер из-за меня.

Райм пробормотал что-то успокаивающее: никакой ее вины нет; не она устроила на себя нападение; Бэрри просто не повезло — оказался в неудачном месте в неудачное время.

Однако его слова не возымели никакого действия. Лицо у Женевы окаменело, взгляд стал холодным. Райм понятия не имел, что делать дальше. Мало того что ему пришлось терпеть рядом с собой подростков, теперь их еще надо успокаивать, отвлекать от новой трагедии. Он подкатил кресло поближе к девушкам и, собрав волю в кулак, завел какой-то ничего не значащий разговор.