Страница 35 из 43
— Не… не знаю, — неуверенно сказал он. — Может, не неприятном, только… Я, конечно, не имею права, и вы не обязаны мне отвечать. Но, поверьте, это не… не праздное любопытство. И не обижайтесь, пожалуйста.
— Хорошо.
— Вам нравится Олег?
— Да.
— Очень?
— Да.
Он помолчал, вцепившись руками в волосы, потом вздохнул:
— Ох, как плохо!
Я и вправду на него не обиделась. В его вопросах было столько искренней доброжелательности, что я не сумела уклониться от ответа или соврать.
— Почему же плохо? Я, разумеется, особо не рассчитываю на взаимность, но ведь любовь и без взаимности прекрасна. Разве нет?
— Давайте сядем, — предложил мой собеседник.
Мы присели на скамью.
— Моя жена очень любит Ирину, — словно бы нехотя выдавил он. И смолк. Он молчал, и вздыхал, и стонал. Потом с трудом произнес:
— Я надеюсь, что это не пойдет… Если кто-нибудь узнает… Я надеюсь, что вы никому…
— Я никому не скажу.
— Вы — хорошая девочка, и я не могу вас так оставить. Если б моя дочка попала в подобную ситуацию… кто-то должен предупредить, правда? Дело в том, что Ирина и Олег… у них… В общем, у них связь.
— Я знаю, — вырвалось у меня. Не стоило мне пить водку!
— Значит, он вам сказал?
— Ну, что вы! Это мои догадки. Сегодня, например…
— Да. Она совсем потеряла голову. Но она славная девочка, честное слово! Взбалмошная всегда была, но славная. Сколько я ей говорил: «Не дури! При таком муже надо быть осторожной». Но с вами ж говорить бесполезно! Ну, чего дался вам этот Олег? Тебя еще можно понять — ты не замужем, а она… Муж на руках носит, богатый, умный. Ну, постарше чуть, так это ж даже хорошо. А Таня моя заладила свое: «Девочка не должна загубить свою молодость, у них любовь, а я всегда на стороне любви…» В общем, у нас дома они встречались, так что я все про них знаю.
Я пожала плечами:
— Зачем вы мне это говорите? Чтобы я не пыталась увести чужого мужчину? А я и не пытаюсь.
— Ну, что ты! — испугался Михаил Григорьевич. — Наоборот! Я б был счастлив, если б… в общем, если б у них все прекратилось. Я считаю — да, так да, а нет, так нет. Либо живите вместе, либо расставайтесь, а по углам прятаться взрослым людям негоже. А она: «Ты не знаешь моего мужа, он меня не отпустит, он нас убьет!» Тогда отпусти парня. Я, в общем-то, сразу видел — не больно ему это надо. А последнее время совсем нас навещать перестал. Ирка извела звонками, а он отнекивается.
Я невольно подняла голову.
— Вот именно, — кивнул мой собеседник. — Я в субботу у него прямо спросил, в чем дело. Она же — моя племянница, я за нее отвечаю. А он говорит: «Я люблю другую». Так что тебя.
— Он… он назвал, что меня?
— Нет, но кого ж еще?
Я вспомнила Валечку с мясной базы и вздохнула. Михаил Григорьевич горестно продолжил:
— А сегодня… сегодня она совсем обезумела. Я ей говорю: «Ты что! При муже, на глазах у всех! Жизни тебе не жалко». А она: «Да, не жалко. Я подумала, что он меня любит, и решила рискнуть. Уйти от мужа, и будь что будет. А теперь я вижу, что, стоит мне уйти от мужа, как Олег меня бросит. Так он от меня этого не дождется. А пока я при муже, он бросить не посмеет. Иначе я такое устрою, что погибнем и я, и он. Мне уже все равно. А если у него другая, так задушу своими руками». Вот так и сказала! Я ей: «Да постыдилась бы силком удерживать мужика, которому тебя даром не надо». А она: «Не твое дело, дядя Миша». И глаза совсем безумные, а сама белая, как полотно. Жалко мне ее — слов нет. Не доведет ее это до добра. А потом тебя вспомнил. Она девочка хорошая, но с детства такая была — если вскипит, то ее не остановишь. Потом жалеет, прощения просит, ан поздно. Помню, маленькой была, с моей Гулькой как-то повздорила. Дочкой то есть. И как даст ей лопаткой по голове! Кровь потоком, Ирка к нам: «Я Гульку убила!» Пока та лежала в больнице, Ирка есть отказывалась — «не стану, раз я такая плохая». А шрам до сих пор есть под волосами. Я, конечно, не думаю, что она вот так возьмет и тебя убьет, но береженого бог бережет.
— Спасибо! Только что я в случае чего смогу сделать?
— Ну, не доводить пока до крайности. Она про тебя явно не знает. Знала бы, так вела б себя иначе. Да и выглядишь ты сегодня… надеюсь, она про тебя даже и не подумала. Так вы уж потерпите с Олегом. Пусть Ирка остынет. Я Таню на нее напущу. Она Таню любит. Да и вообще, не может все так продолжаться. Как-нибудь нормализуется. Надо переждать. Конечно, лезу я не в свое дело, да? Знаю, что ты вежливая и не пошлешь меня сразу к черту, вот и лезу. Устроит мне Таня разнос! Нечего, скажет, старым дурням молодых учить. Молодые сами все знают.
— А вы ей не рассказывайте, — предложила я.
— Как это не рассказывать? Ну, я так не могу. Да она сразу по мне увидит, что я темню. Она ж меня насквозь видит. Тридцать три года вместе прожили, как один денек. У вас, молодых, такого уже не будет. Вам новенькое подавай. Сперва подай богатого, потом красивого, потом молодого. Ты-то еще, я вижу, не из этих. Одного отшила, другого отшила. Серьезная, значит. Моя Гулька тоже серьезная. Выбрала — так выбрала. Видал я, конечно, мужиков и получше, но она за своего держится, и я ее понимаю. Свой — значит, свой, и менять его нечего. Не комод все-таки!
Дома я села в кресло и попыталась собраться с мыслями. Мне казалось, что за сегодняшний день на меня навалилось огромное количество событий. Хотя на самом деле — всего ничего. Только надо их хорошенько обдумать и понять.
Итак, по-порядку. Хотя мне, разумеется, хочется начать думать с конца, но я себе этого не позволю. Итак, первое — Юра. Он ненавидел Леню и мечтал об его смерти. Но он не убивал. Ни его, ни Софью Александровну. Я убеждена на все сто процентов. И слава богу! Он мне нравится.
Следующее происшествие — обсуждение ситуации с моей анонимкой. Юра признался в ее получении. Потом — Михаил Григорьевич. Нет, Михаил Григорьевич заводил о ней речь еще в субботу. Это снова подтверждает невиновность обоих в первом и, следовательно, втором убийствах. Следующей раскололась Светлана Петровна, а остальные, то есть Костик, Олег и Витя, — под давлением обстоятельств и крайне неохотно. Особенно Витя. Снимает ли такая откровенность подозрение со Светланы Петровны? Пожалуй, нет. Она умная. Она могла понять, что в данной ситуации безопаснее признаться, чем скрывать. Нет ничего обличающего в том, чтобы оказаться одним из четырех, а то и более, адресатов. Настораживает другое. Почему письмо встревожило Костика или Олега, понятно. Им есть, что скрывать. А вот что заставило молчать Витю? Я не знаю. Я ведь решила, что его шантажировать нечем, и практически сбросила его со счетов. Может, зря?
С другой стороны, и Витя, и Костик единственные в фирме были сегодня бодры и спокойны. Слишком спокойны для вчерашних — ну, пусть позавчерашних — убийц. А всего неспокойнее… всего неспокойнее был Олег. Его выкрик за столом… я не представляла себе, что он способен на такой всплеск раздражения. Похоже, нервы его на пределе. Только этому существует некриминальное объяснение, правда?
Представьте себе: он получает мою дурацкую записку и думает, что Леня проведал о его связи с Ириной. Предположим, он звонит Ирине и предупреждает ее, надеясь, что это заставит любовницу быть осторожней. А сам… сам ухаживает за мной. Ведь это же не мои измышления, это даже Михаил Григорьевия заметил! Пусть не ухаживает, однако уделяет внимание. По зову сердца или для отвода глаз, неважно. То есть важно, но для меня, а не для него. И вдруг Леня погибает. Олег имеет право нервничать ничуть не меньше, чем Юра, а Юру-то я оправдала!
Более того. Олег явно стал тяготиться своей связью. Он признался, что любит не Ирину, а другую. Меня или Валечку? Или кого-то еще? Или выдумал свою любовь, чтобы от него отвязались? В любом случае, с Ириной хочет порвать. А она не дает. Она грозит рассказать все мужу, а это огромный риск. Вот Олег и ищет безопасного выхода, вот и переживает. Если же он и впрямь неравнодушен ко мне, положение его еще ужаснее! Он не знает, вправе ли втягивать меня в тот отвратительный клубок, в котором запутался сам, вправе ли переводить наши отношения из чисто дружеских в иную плоскость. К тому же он ведь не подозревает, что я в курсе его любовных взаимоотношений с разнообразными красотками. Он, вероятно, предпочел бы их от меня скрыть. Вот вам новая причина быть не в себе!