Страница 4 из 43
В общем, Сережка перенес свое особое внимание на меня. Поверьте, меня это не порадовало. Он обращался со мною по настолько накатанной схеме, что об истинном чувстве не могло быть и речи. Уверена, он точно так же начинал с Викой, и с ее предшественницами, и повторит опыт с кем-нибудь другим. Видимо, он полагает, что женщины глупы и тщеславны. Стоит немного польстить, и она у твоих ног, а если еще регулярно хватать ее за коленку, так и вовсе забудет все на свете. Вскоре я не выдержала и настоятельно посоветовала Углову перечитать в «Гамлете» сцену с флейтой. Я очень ее люблю. Там окружающие пытаются добиться от Гамлета желаемого поведения. Тогда принц дает одному из них флейту и предлагает сыграть. Тот отказывается, мотивируя тем, что и держать ее не умеет, а Гамлет отвечает: «Или, по-вашему, на мне играть легче, чем на дудке?»
Что интересно, Сережка книгу из библиотеки тут же притащил, но понять ничего не понял. Он слишком для этого самоуверен. Я уже почти собралась высказаться прямым текстом, однако помог Андрей Глуховских. Они с Угловым друзья. Андрей проштудировал указанный эпизод, пошептал что-то Сережке на ухо, тот мрачно на меня глянул и на протяжении целой недели демонстративно дулся. Потом, правда, перестал. Он не из тех, кто способен долго хранить обиду на молодую девушку. Слишком они ему нравятся.
После меня и Вики резервы нашего сектора оказались исчерпаны. Ну, не соблазнять же Анну Геннадьевну? А больше дам в наличии не имелось. Мужчин у нас пятеро, а женщин всего три. Поэтому Углов занялся соседями, и выбрал он несчастную Лильку. И Лилька, дурочка, моментально развесила уши. А я — тоже дурочка, да? — снова попыталась ее предупредить. Я сказала:
— Знаешь, есть лотерея беспроигрышная, а твой Сережка — лотерея безвыигрышная.
— Почему? — вскинулась моя подруга.
— Потому что, скорее всего, он еще долго не женится. Он не нагулялся. А если когда-нибудь и женится, так не завидую его жене. Он будет изменять ей направо и налево. Он — хороший парень, только воспринимать его ухаживания всерьез глупо. Для него это — развлечение, и не больше. Месяц завязка, месяц кульминация, месяц развязка, а потом следующий роман. Слава богу, Вика тоже не из верных и приняла все спокойно. А у тебя будет трагедия.
Лилька посмотрела на меня и подумала: «Меня учишь, словно у самой большой опыт, а у тебя ведь точно так же, как у меня, никого нет. Значит, ты ведешь себя ничуть не правильнее меня». Откуда я знаю, что она подумала? Мы столько лет дружим, что знаю.
— Да, у меня никого нет, — согласилась я. — Но, в отличие от тебя, я и не стремлюсь кого-нибудь удержать. Вернее, я пока не встретила того человека, которого стремилась бы удержать. А ты пытаешься, но выбираешь неправильно.
Она улыбнулась своей особенной улыбкой:
— Я не выбираю. Оно само. Тебе этого не понять. Ты слишком рассудочная.
Само! Ха! Я-то вижу, что вовсе нет. Начинает всегда мужчина, его внимание провоцирует Лильку, а дальше на нее действительно накатывает. Только я не стала этого говорить — сто раз уже переговорено. Я заметила:
— Ладно, пусть будет Углов. Только поверь мне, хоть и нет у меня никакого опыта: единственный способ удержать его надолго — это с ним не спать. Не отталкивать до конца, но и не спать. Не уверена, что даже в этом случае он женится, но лучшей тактики я себе не представляю.
Моя подруга вспыхнула:
— Я иногда удивляюсь, как ты можешь так рассуждать! Мы любим друг друга. Все, что было у него раньше, — это случайность. И у меня тоже. Мы просто тогда еще не нашли друг друга. Мы искали и ошибались. А вот теперь нашли. И не надо мне никакой тактики! И ты бы тоже наверняка не стала ее применять, когда б дошло до дела…
Вот уж, не знаю. До дела у меня почему-то не доходит. Может, я и впрямь рассудочная? Я часто смотрю на Лильку и размышляю: как это, должно быть, ужасно — влюбиться? Вдруг взять и отдать себя в полную власть совершенно чужому человеку. И тело, и душу. Для тебя они — единственные и невозвратимые, а ему, наверное, — игрушка. Сломает и дальше пойдет. Должна заметить, маму моя невлюбчивость несколько пугает. Она считает, что давно пора. А папа возражает:
— И ты всерьез хочешь доверить нашу нежную Таньку какому-то грубому мужику? Ни один мужчина не способен до конца оценить стоящую женщину.
— Да? — уточняет мама. — А меня тебе не жалко было доверить грубому мужику?
— А тебе достался не грубый, — сообщает папа и со вздохом цитирует нашего любимого Карлсона: — Только, к сожалению, до сих пор нашелся лишь один такой хороший и в меру упитанный экземпляр.
Кстати, я считаю, что маме с мужем и впрямь повезло. Она иногда бывает довольно взвинчена — немудрено для учительницы в школе! — а папа каждый раз умеет ее рассмешить. Я люблю, когда у человека есть чувство юмора. Уверена, что никогда не увлекусь тем, у кого его нет.
Впрочем, я не о том. Короче, подруга моим предупреждениям, естественно, не вняла. В июне ее роман с Угловым прошел стадию завязки, июль стал кульминацией, а теперь, в августе, наступила неизбежная развязка. Она явилась в лице Риты Крыловой, бухгалтера Лилькиного сектора. Рита старше Сережки, ей не меньше тридцати пяти, но выглядит она превосходно, одевается же просто выше всяческих похвал. Это тебе не Викин выпендреж — это высший пилотаж. Все вещи фирменные, стильные и словно созданы для их владелицы. Бухгалтеры сейчас неплохо получают, а у нее к тому же муж имеет собственное процветающее дело, так что она может себе позволить. Я как-то по наивности поинтересовалась у Риты, почему она работает у нас, а не у мужа, где зарплата наверняка гораздо выше. И она ответила:
— Вот выйдешь замуж, Танечка, тогда поймешь.
Мне стало неловко, и больше я данной темы не затрагивала. Вот эта Рита и стала новой избранницей нашего Сережки. Ухаживания его она принимает с упоением, хотя, разумеется, не столь простодушно, как Вика или Лилька. Тактика приманивания и отталкивания задействована ею классически, однако видно, что, если можно так выразиться, женщина дорвалась. Ее мужу около пятидесяти, и он круглый, как колобок. Он часто встречает ее на машине, так что я с ним знакома. Рядом с подобным типом Углов, разумеется, здорово выигрывает.
Признаться, я не слишком горевала по поводу его последнего демарша. Я полагала, чем раньше он произойдет, тем легче перенесет его Лилька. Она очень привязчива, и временной фактор существенно на нее влияет. И вот теперь мы сидим за шкафом и обсуждаем сложившуюся ситуацию. Итак, моя подруга сообщила, что, ложась вечером в кровать, думает о них и думает, и не может заснуть. А потом засыпает, и они ей снятся. А когда просыпается, то начинает думать ровно с того места, на котором до этого отключилась. Тяжелый случай!
— Слушай, а ты не беременна? — презрев приличия, поинтересовалась я.
— Нет, — буркнула Лилька.
— Точно?
Я имею основания для недоверия. После романа с Женькой она долго не признавалась, что ждет ребенка, и пустила дело на самотек, а когда до меня дошло, срок для аборта был уже критический, поэтому проблем со здоровьем возникла масса.
— Точно. Он очень об этом заботился. Честное слово!
— Хоть о чем-то он заботился, — вздохнула я.
— Потому что хороший, — воспряла эта неисправимая дурочка.
— Потому что возиться с последствиями не хотелось, а опыт у него — дай боже. А хорошего в нем ничего нет.
Насчет последнего я нагло врала. Сережка в принципе был славным парнем. Он только не считал женщин людьми, вот и все. Женщина для него — вид поразительно красивого животного. Зато, например, работать с ним одно удовольствие. Он четко знает, чего хочет, и в то же время способен при необходимости изменить точку зрения. Он умеет добиваться от подчиненных максимума, на который они способны, и не забывает похвалить. С ним приятно и поболтать — когда он в настроении, разговор у него, я бы сказала, так и искрится. Он верен в дружбе — я ни разу не видела, чтобы он ссорился со своим Андреем. Все это я утаила, поскольку перечислять достоинства неверного возлюбленного не показалось мне наилучшей тактикой. Однако Лильку на мякине не проведешь. Она всхлипнула: