Синее на золотом

– Автора, господина Гёте, – пояснила Амелия. – Он тоже приехал в Верден.

– Зачем? – удивился Луи.

Амелия пожала плечами.

– По его словам, война – это такое событие, которое нельзя пропустить. Он сказал, что пишет сейчас небольшую пьесу для театра[9]. Очень любезный господин.

– Так это он был тогда на мосту? – догадался Луи.

Надо же, знаменитость, европейская величина, а с виду – самый обыкновенный человек. Луи был разочарован. Подумать только, ведь он тоже читал «Вертера», и вот – мало того, что автор ничего особенного из себя не представляет, так еще и не поленился притащиться во Францию, чтобы своими глазами увидеть, как она потерпит поражение.

– Вы нас видели на мосту? – вмешалась Ева. – Так вы что, следили за нами?

Луи ответил ей красноречивым взглядом, который без обиняков говорил, что если бы он и стал следить, то уж точно не за ней.

– Сударыня! – воззвала Ева к хозяйке, оскорбленная до глубины души.

– Хватит ссориться, – вмешалась Амелия. – Нам надо разжечь огонь, приготовить еду и высушить одежду. Ева, ты займешься провизией.

– А он что будет делать? – возмутилась служанка.

– А он пойдет искать дров для очага.

– Лошадей тоже надо накормить, – напомнил Луи, и тут из двери библиотеки потянуло ветерком. Луи машинально оглянулся – и увидел согбенного, дряхлого старика, который стоял на пороге, с любопытством переводя взгляд с одного непрошеного гостя на другого. Возле его ног крутилась черно-белая кошечка.

Первой опомнилась Амелия.

– Ради бога, простите, сударь, за наше вторжение, но с кем имею честь беседовать?

Старик вздохнул. Это был очень просто, почти бедно одетый человек с лицом, изрезанным морщинами. На голове у него был старомодный парик, какие теперь мало кто носил.

– Я Леон, сударыня… Просто Леон. Слуга в этом замке, почитай, уж столько лет… – Он задумался и пожевал губами. – Много, – сказал он наконец.

– А где хозяева? – вмешался Луи. Он вспомнил царившее вокруг запустение, конюшню, в которой не было ни единой лошади, и его удивление начало переходить в гнев. Неужели они уехали и бросили немощного старика одного?

– А хозяева в Англию уехали, – отозвался старик. – В прошлом году. Все надеялись, что вот-вот станет лучше, а оно не становилось. Ну, они собрались и отбыли.

Амелия не верила своим ушам.

– Но вы! Как они могли бросить вас? Почему не взяли с собой?

– Ну кто-то же должен приглядеть за замком, – обидчиво ответил старик. – Вещи тут… книги… мало ли что, вдруг растащат? А вы кто, сударыня, будете? – робко продолжал он. – Стар я стал, не слышу уже ничего…

– Я графиня Амелия фон Хагенау, – представилась молодая женщина, – а это мои люди, Ева и Луи. Мы едем в Амьен, но по шалонской дороге проехать невозможно, она забита беженцами. Вот мы и решили попытаться объехать… А потом полил ливень с градом, и так мы оказались у вас. Но вы не беспокойтесь, Леон. Я заплачу вам за ночлег… хорошо заплачу, – добавила она, волнуясь.

Старик махнул рукой.

– Что вы, сударыня! Не стоит беспокоиться, право же… У нас не гостиница, мы за постой не берем. Оставайтесь сколько вам будет угодно.

– Мы хотели бы разжечь огонь, если вы не возражаете, – заметил Луи. – И если у вас есть овес или хотя бы сено, чем можно накормить лошадей…

Леон задумался.

– Сена осталось немного, – сказал он, – во дворе под навесом. Идемте, я вам покажу. А вы, сударыня, – обратился он к Амелии, – располагайтесь, прошу вас, как дома. Я рад, что ко мне в кои-то веки заехали столь приятные гости… Сюда никто не забредает. Деревенские думают, что я давно умер… ну и бог с ними.

– Как же вы живете? – пролепетала Ева, глядя на Леона во все глаза.

Старик улыбнулся.

– Еды в погребах достаточно, есть и мука, чтобы испечь хлеб, и вино… мне ничего не нужно.

– Но вы же тут совсем один! – вырвалось у Амелии.

– Ну, не то чтобы совсем… ведь есть же Мими, – Леон указал на кошку. – Была у нас и лошадь, но ее угнал какой-то негодяй из деревни… – Он горько покачал головой. – А без людей… что ж, без людей можно обойтись, поверьте мне. – Он обернулся к Луи. – Вы насчет сена спрашивали, молодой человек? Идемте.

Оставшись одни, женщины беспомощно переглянулись.

– Какой ужас, – прошептала Ева. На глазах у нее стояли слезы. – Как они могли так поступить? Это бесчеловечно!

Амелия хмуро поглядела на полки. Да, вот вам и Сенека с мадам де Севинье. И ведь она всегда подозревала, что человек определяется не прекрасными книгами, которые он читает и даже знает наизусть, а лишь своими делами… С точки зрения Амелии, уехать и бросить немощного слугу было отвратительным поступком, и она была совершенно согласна со своей служанкой.

– Когда будешь готовить еду, – сказала она, – не забудь, что нас четверо.

Ева поклонилась и удалилась исполнять хозяйское поручение. Амелия подошла к портрету вельможи, висевшему на стене библиотеки, и долго смотрела на него.

Дверь резко хлопнула, и в комнату стремительным шагом вошел Луи.

– Мне надо поговорить с вами, – начал он, избегая называть Амелию как совершенно не шедшим ей словом «гражданка», так и старомодным «сударыня», против которого бунтовало все его непокорное, свободолюбивое существо.

– Говорите, – велела Амелия.

Луи подошел к ней и стал так близко, что она почти ощущала на лице его дыхание.

– Мне не нравится это место. Мне кажется, что нам лучше убраться отсюда как можно скорее, – сказал он.

– Почему?

Прежде чем ответить, Луи оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Там во дворе могила. И появилась она не так давно.

Глава 7

– Вы не могли ошибиться? – спросила молодая женщина после паузы.

Луи покачал головой.

– Нет. Это плохо выкопанная могила, потому что очень неглубокая. В ней лежит чье-то тело.

– Вы уверены?

Луи раздраженно повел плечом. По правде говоря, Амелии он совсем не хотел говорить об этом, но раз уж она так упорно не желала верить…

– Я видел руку. Вернее, то, что от нее осталось. Я же говорю, могила неглубокая, и…

Он с досадой заметил, что Амелия не слушает его, глядя куда-то в сторону.

– Да, – наконец промолвила она, – тогда это все объясняет.

– Послушайте, – сердито сказал Луи, – место совершенно пустынное, никто не знает, где мы находимся… и сами мы ничего об этом замке не знаем. Пока не поздно, надо уезжать отсюда. Я вывожу лошадей.

– Не стоит, – ответила Амелия, и в ее голосе прозвенели новые, непонятные ему нотки. – Мы остаемся.

– Но могила!

– Вам не стоит волноваться, – с покровительственностью, которая была для него хуже прямого оскорбления, проговорила молодая женщина. – Уверена, Леон нам все объяснит.

– Как такое можно объяснить? – вспылил Луи. – Здесь произошло убийство, если не что похуже! Почему вы не хотите меня слушать? Почему вам вечно надо настоять на своем? Ведь ясно же, что ничего хорошего с нами не будет, если мы тут задержимся!

– Вы считаете меня упрямой, но вы не правы, – спокойно возразила Амелия. – Мы не можем возвращаться под проливной дождь. Нам надо отдохнуть, наши лошади тоже устали. Разожгите огонь в соседней комнате, скоро будем ужинать.

Она хотела выйти, но Луи, которому надоело, что с ним обращаются как со слугой, схватил ее за локоть. Амелия удивленно взглянула на него, и он заметил, как сверкнули ее глаза, – но этого оказалось все же недостаточно, чтобы он пожелал отпустить ее.

– Послушайте, – горячо зашептал он, – я понимаю, с виду он безобидный старик, но что, если на самом деле он в замке не один? Что, если здесь появятся его сообщники, о которых мы ничего не знаем? Безымянная могила – это вовсе не шутки, уверяю вас! Откуда нам знать, что за дела на самом деле творятся в этих стенах? Сегодня вы уже допустили одну ошибку, которая могла дорого вам обойтись. Неужели этого мало?

9

Скромность господина Гёте делает ему честь. В то время он как раз начал сочинять «Фауста».