Последний кольценосец

– А я-то думал, мифрил – это легенда…

– Как видите – нет… Думаю, за одну такую кольчугу можно купить половину Минас-Тирита и весь Эдорас в придачу: их осталось штук двадцать на все Средиземье и больше уже не будет – секрет утерян.

– А почему же он скрывал ее под этой кожаной декорацией?

– Потому, – ответил за Тангорна разведчик, – что только недоумок прилюдно размахивает своими козырями. Принцип Урукхая Великого: «Если ты слаб, покажи врагу, что силен; если силен – покажи, что слаб».

– Верно, – кивнул барон. – Ну и к тому же – вастаки. Прознай эти трупоеды про мифриловую кольчугу, они в первую же ночь перерезали бы ему глотку, дернули с ней куда-нибудь на юга – хоть в тот же Умбар – и стали бы там состоятельными людьми. Если только не перекрошили бы друг дружку при дележке…

Сержант мрачно присвистнул:

– Час от часу не легче! Выходит, этот самый Элоар и вправду был у них преизрядной шишкой… Так что эльфы, надо думать, в поисках нашей шайки не поленятся перевернуть каждый камешек на хаммаде и просеять каждый бархан. Ни времени, ни людей на это не пожалеют…

Он без труда и в деталях представил себе, как все это будет, благо сам не раз участвовал в операциях прочесывания – и в качестве дичи, и в качестве охотника. Надо думать, они стянут сюда не меньше полутора сотен пеших и конных – сколько их вообще наберется на этом участке тракта; конные первым делом перережут путь на Хоутийн-Хотгор и замкнут полукольцо по несходному краю хаммада, а пешие двинутся облавой от разгромленной стоянки, заглядывая по ходу дела в каждую песчаночью нору. По такому раскладу можно обойтись и без опытных следопытов – здесь (как, впрочем, и везде) противника можно тупо задавить численностью. Базироваться эта орава будет на ближний опорный пункт – только там есть достаточно емкий колодец, там же разместится и штаб командующего операцией…

Цэрлэг хорошо знал тот «опорный пункт» – караван-сарай, заброшенный вместе со всем старым Нурнонским трактом с той поры, как Закатное Принурнонье трудами ирригаторов обратилось в мертвый солончак. Это было обширное квадратное строение из саманного кирпича со всякого рода глинобитными хозяйственными пристройками: на задах – развалины прежнего, разрушенного землетрясением, караван-сарая, густо заросшие бактрианьей колючкой и полынью… Стоп-стоп-стоп!.. А ведь, между прочим, эти развалины будут последним местом, где им придет в голову шарить!.. Вот именно – последним; в том смысле, что рано или поздно доберутся и до них, методом исключения. Жалко – по первой прикидке затея смотрится неплохо… А если проложить ложную следовую дорожку – заячью петлю со скидкой?.. Ну, и дальше куда?..

Ночные минуты между тем утекали струйкой воды из прорванного бурдюка, и в выражении лица и позе разведчика обозначилось вдруг нечто такое, что Халаддин понял с неумолимой ясностью: тот путей к спасению тоже не видит. Мягкая ледяная рука залезла к доктору во внутренности и начала неторопливо перебирать их, будто рыбу, трепещущую на дне лодки; то был не страх солдата перед боем (через это он сегодня уже прошел), а нечто совсем иное – сродни темному иррациональному ужасу внезапно потерявшегося ребенка. Сейчас лишь он понял, что Цэрлэг не просто ползал за водой для него сквозь кишащий эльфами лес у Осгилиата и волок его на себе под носом у минас-моргульских часовых – разведчик все эти дни укрывал доктора своей мощной и уютной защитной аурой – «спокуха на лице, порядок в доме», – и вот она-то сейчас и разлезалась клочьями. Халаддин ведь, если честно, ввязался во всю эту дурацкую затею с «акцией возмездия» оттого лишь, что твердо положил для себя: лучше уж оказаться в самой крутой переделке, но вместе с Цэрлэгом, – и на сей раз не угадал. Круг замкнулся – Элоар заплатил за Тэшгол, они через несколько часов заплатят за эту дюну… И тогда он, потеряв голову от страха и отчаяния, заорал в лицо орокуэну:

– Ну что, доволен?!! Отомстил по первому разряду и все не налюбуешься на свою работу?! Расплатился всеми нами за одного эльфийского ублюдка, пропади он пропадом!!

– Как ты сказал? – откликнулся тот со странным выражением. – Чтобы этот эльф пропал пропадом, да?

ГЛАВА 13

И осекшийся на полуслове Халаддин увидал перед собою прежнего, привычного, Цэрлэга – который знает, как надо.

– Прости, – севшим голосом пробормотал он, не зная, куда девать глаза.

– Ладно, бывает; проехали. А теперь вспомни точно – и вы, барон, тоже: та пара вастаков – они слиняли, когда я уже схватился с Элоаром или раньше? До или после?

– По-моему, до…

– Совершенно точно до, сержант, голову наотруб.

– Все верно. То есть они не могут знать не только о его смерти, но и даже о том, что он вообще вступал в бой… Теперь так… Доктор, сможет барон пройти хоть пару-тройку миль? Если на костылях?

– Если на костылях – пожалуй, да. Я накачаю его обезболивающими… Правда, потом будет такая реакция, что…

– Действуйте, доктор, – иначе у него просто не будет никакого «потом»! Соберите аптечку, немного воды и этих самых галет – больше ничего; ну и какое-нибудь оружие, для порядку…

Через несколько минут сержант вручил Тангорну пару крестообразных костылей, тут же изготовленных им из укороченных вастакских копий, и начал инструктаж.

– Мы сейчас расстанемся. Вы выйдете на краешек хаммада и двинетесь прямо вдоль него на север…

– Как на север?! Там же пост!

– Вот именно.

– А-а-а, понял… «Делай обратное тому, что ожидает противник»…

– Соображаешь, медицина! Продолжаю. С хаммада на песок не сходить. Если – вернее, когда, – барон начнет отрубаться, тебе придется взять его на загривок: костыли при этом не бросать, ясно? Все время следи, чтобы не открылась рана – а то кровь из-под повязки накапает дорожку. Главное для вас – не оставить за собою следов; на хаммаде это не сложно – щебенка… А я нагоню вас часа через… два – два с половиной.

– Что ты задумал?

– Потом объясню – сейчас уже каждая минута на счету. Вперед, орлы, – в темпе марша!.. Да, постой! Кинь-ка пару орешков кола – мне тоже не повредит.

И, проводив взглядом удаляющихся товарищей, разведчик принялся за работу. Сделать предстояло еще уйму вещей, часть из них – мелочи, которые немудрено и позабыть в суматохе. Например, собрать все то барахло, которое пригодится впоследствии, если им доведется выскочить живыми из этого переплета – от эльфийского оружия до Тангорновых книжек, – и аккуратно закопать это все, приметив ориентиры. Приготовить свой тюк – вода, рационы, теплые плащи, оружие – и оттащить его в хаммад. Ну вот, а теперь – самое главное.

Идея Цэрлэга, на которую его нежданно-негаданно навел Халаддин, заключалась в следующем. Если представить себе, что Элоар при ночном нападении не погиб, а удрал в пустыню и заблудился (запросто: эльф в пустыне – это как орокуэн в лесу), эти ребята, несомненно, будут искать прежде всего своего принца (или кто он у них там), а уж только потом – партизан, замочивших шестерых вастакских наемников (невелика потеря). И теперь ему надлежало превратить это бредовое допущение в несомненный факт.

Подойдя к эльфу, он стащил с его ног мокасины и подобрал валяющийся рядом разрезанный кожаный нагрудник; заметил при этом на левой руке убитого простенькое серебряное кольцо и на всякий случай сунул в карман. Затем, вырыв ямку глубиной в пару футов, прикопал труп и тщательно заровнял песок; сам по себе такой ход был бы довольно наивен – если не создать при этом иллюзию того, что поверхность песка в этом месте является заведомо нетронутой. Для этого нам понадобится труп кого-нибудь из вастаков, желательно с минимальными повреждениями: пожалуй, тот часовой, что убит стрелой Халаддина, подойдет как раз. Аккуратно перенеся его на то самое место, где был закопан эльф, Цэрлэг перерезал вастаку горло от уха до уха и «спустил кровь», как это проделывают охотники со своей добычей, после чего уложил того в натекшую лужу, придав позе некоторую естественность. Теперь кажется вполне очевидным, что наемник погиб именно здесь: пожалуй, искать один труп прямо под другим, застывшим на пропитанном кровью песке, можно, лишь точно зная, что он там – нормальному человеку такое в голову прийти не должно.