Последний кольценосец

ГЛАВА 10

Мордор, урочище Тэшгол.

9 апреля 3019 года

– А почему бы нам не дождаться ночи? – прошептал Халаддин.

– Потому что, если там и вправду засада и если ребята эти не полные лопухи, они будут ждать гостей именно по темноте. А Полевой устав чему нас учит, доктор? – приподнял палец Цэрлэг. – Правильно – «делай обратное тому, что ожидает противник». Короче говоря, до моего сигнала с места ни ногой, а ежели я, упаси Единый, засыплюсь, то в особенности. Ясно?

Тут он еще раз окинул взглядом кочевье и пробормотал:

– Ох, не нравится мне вся эта картинка…

Урочище Тэшгол представляло собой закрепленные пески с довольно густыми рощицами белого саксаула по отлогим ложбинам меж невысоких взлобков, заросших песчаной осочкой и кандымом. Кочевье – три юрты, поставленных треугольником входами к его центру, – располагалось в укрытой от ветра овальной котловинке приблизительно в полутора сотнях ярдов от их укрытия, так что видно все было как на ладони. За час наблюдения Цэрлэг не отметил вокруг ни малейшего подозрительного движения; впрочем, не-подозрительных движений не было тоже – кочевье казалось вымершим. Все это было очень странно, однако надо было на что-то решаться.

Несколькими минутами спустя затаивший дыхание Халаддин уже наблюдал, как разведчик в своей бурой накидке буквально потек вдоль почти неразличимых складок рельефа. Вообще-то, конечно, тот был прав: единственное, чем тут мог помочь военлекарь, – это просто не путаться под ногами у профессионала… Так-то оно так, но отсиживаться в укрытии, когда товарищ в двух шагах от тебя рискует головой, не слишком приятно. Он еще раз обвел взором линию горизонта и с изумлением обнаружил, что сержант тем временем бесследно исчез. Мистика; впору поверить, будто тот обернулся ящерицей-круглоголовкой и провалился сквозь песок, как она умеет, а может (и это вернее), заскользил вперед крохотной смертоносной змейкой – песчаной эфой. Более получаса доктор до рези в глазах вглядывался в окружающие кочевье холмы, пока не увидал вдруг Цэрлэга стоящим в полный рост прямо между юртами.

Значит, все нормально… Чувство миновавшей опасности рождало почти физическое наслаждение: каждая его жилка, находившаяся до того в напряжении, теперь блаженно отмякала, а мир, обесцвеченный адреналином, вновь обретал свои краски. Выбравшись из ямки под накренившимся почти до земли саксаулом, Халаддин легко вскинул на плечо тюк с барахлом и зашагал вперед, внимательно глядя себе под ноги – склон был сплошь изрыт норами песчанок. Спустившись почти до подножия, он поднял наконец глаза – и тут только сообразил: что-то неладно, и здорово неладно. Уж больно странно вел себя орокуэн: постоял некоторое время на пороге левой юрты и, не заходя внутрь, побрел к следующей; именно побрел – походка сержанта отчего-то утратила всегдашнюю упругость. Противоестественную тишину, затопившую котловину, нарушал какой-то едва слышный пульсирующий гул – будто бы мелкая кольцевая рябь дрожит на маслянистой поверхности болотной воды… И тогда он вдруг разом понял все, ибо узнал в этом звуке слитное гудение мириадов мясных мух.

…Даже в песчаном грунте могилу для десяти человек – четверых взрослых и шести детей – за минуту не выкопаешь; надо было спешить, а заступ они нашли всего один, так что работать приходилось посменно. Халаддин, углубившийся примерно по пояс, поднял взгляд на подошедшего Цэрлэга.

– Ты вот что… копай дальше, а я, пожалуй, еще разок пройдусь вокруг. Хочу кое-что проверить.

– Думаешь, кто-нибудь мог уцелеть и спрятаться в песках?

– Это вряд ли – они, похоже, тут все. Просто во-он там на песке есть следы крови.

– Но ведь их же всех убили прямо в юртах…

– Вот в том-то и дело. В общем, работай, только не забывай по сторонам поглядывать. Сигнал – свистом, длинный и два коротких.

«Длинный и два коротких» он услыхал буквально минут через пять. Сержант призывно махнул рукой с маленькой дюны, рядом с которой начиналась ведущая в сторону тракта тропка, и скрылся за ее гребнем. Последовав за ним, Халаддин нашел разведчика присевшим на корточки перед каким-то округлым темным предметом; лишь подойдя почти вплотную, он сообразил, что это голова закопанного по шею человека, и человек этот, похоже, еще жив. В нескольких дюймах от его губ – так, чтобы нельзя было дотянуться, – стояла глиняная плошка с остатками воды.

– Вот кто там сражался. Как, доктор, мы не опоздали?

– Нет, все в порядке; видишь – он даже еще потеет, значит, вторая стадия обезвоживания только началась. Хвала Единому – нет солнечных ожогов.

– Да, его специально прикопали в тени бархана, чтобы не так быстро помер: крепко, видать, они на него обиделись… Можно его напоить?

– При второй стадии – только мелкими порциями. Слушай, а как ты догадался?..

– Честно сказать, я искал труп.

С этими словами Цэрлэг поднес к почерневшим и растрескавшимся губам закопанного свою кожаную флягу. Тот дернулся и начал судорожно глотать, однако его приоткрывшиеся глаза остались мутны и безжизненны.

– Стоп, стоп, парень, не спеши! Слышь, чего доктор говорит: не все сразу. Ну-ка, давай вытащим его наружу: тут все рыхлое, так что обойдемся без лопаты… Взялись?..

Чуть разворошив песок, они ухватили человека под мышки и – «Три-четыре!..» – выдернули его, как морковку из грядки. «Т-твою-то мать!..» – с чувством произнес орокуэн, стиснув рукоять ятагана: песчаные потоки разом стекли с одежды спасенного, открывши их изумленным взорам зеленый камзол гондорского офицера.

Впрочем, на интенсивность реанимационных мероприятий это открытие ничуть не повлияло, и минут через десять пленник уже был, по выражению Цэрлэга, «пригоден к употреблению». Муть, заполнявшая его серые глаза, растаяла, и теперь они глядели твердо и чуть насмешливо. Скользнув взглядом по обмундированию «спасителей», он в полной мере оценил свое положение и представился, к немалому их удивлению, на правильном орокуэнском, хотя и с акцентом:

– Барон Тангорн, лейтенант Итилиенского полка. С кем имею честь?

Для человека, который чудом избегнул мучительной смерти – и тут же обнаружил, что ему предстоит умирать по второму разу, гондорец держался просто превосходно. Разведчик оглядел его с уважением и отошел чуть в сторонку, сделав знак товарищу – давай ты.

– Военлекарь второго ранга Халаддин и сержант Цэрлэг, Кирит-Унгольский егерской. Впрочем, теперь это уже несущественно.

– Отчего же? – приподнял бровь лейтенант. – Весьма достойный полк. Если мне не изменяет память, мы с вами встречались прошлой осенью у Осгилиата – итилиенцы тогда держали оборону с южного фланга. Клянусь кулаком Тулкаса, это была превосходная баталия!

– Боюсь, сейчас не лучший случай предаваться воспоминаниям о тех рыцарственных временах – нас интересуют события менее отдаленные. Что за отряд вырезал кочевье? Имя командира, численность, задание, направление дальнейшего движения? И не советую темнить: как вы догадываетесь, мы не расположены к сантиментам.

– Вполне законно, – пожал плечами барон. – Более чем… Отряд сформирован из вастакских наемников, командир – Элоар, эльф; насколько я понял, он состоит в родстве с кем-то из лориенских владык. Численность – девять человек. Задание – челночное патрулирование зоны, прилегающей к тракту, и зачистка территории в целях борьбы с повстанцами. Вы удовлетворены?

Халаддин непроизвольно зажмурился, и перед глазами у него вновь возник игрушечный бактрианчик из шерстяных ниток, втоптанный в застывшую кровяную лужу. Вот, значит, как это у них называется – «зачистка территории». Что ж, будем знать…

– А как вы, барон, оказались в том прискорбном положении, в коем мы вас застали?

– Боюсь, эта история столь невероятна, что вы мне все равно не поверите.

– Ну, тогда я вам скажу. Вы пытались воспрепятствовать этой самой «зачистке» и ранили при этом кого-то из наемников. Или даже убили?..