Страница 61 из 110
Маг не ответил.
— Гийом, ты меня понял? Я тебе же добра желаю, — устало повторил Хорхе.
— Да, мой король, — чародей поклонился.
Гийом уже шестой год служил властителю Камоэнса. Хорхе отчасти был не только его сеньором, но и другом, слишком многое их сближало. До этого момента он грубил королю, дерзил, жарко спорил, ругался, отказывался выполнять некоторые приказы, но никогда не лгал.
Кармен Феррейра — вот та, кто, несмотря на все запреты Хорхе, поддерживала связь между влюбленными.
— Она вас ждет, Гийом. Ангела не хочет уезжать в Далат.
— Пусть ждет. Я тоже я люблю, скажите ей это. Люблю и скучаю, — за последние дни маг заметно похудел.
— Он знает. Хотите бежать — спешите. Больше сказать не могу, — Кармен отвела взгляд.
— Не надо, — он слабо улыбнулся, — Знаю, что вашему мужу поручено оберегать Ангелу от меня, что караулы усилены, что во дворце дежурить Гонсало, что далатцы на днях приплывут в Карсолу.
— Все вы знаете, — голубоглазая девушка тоже улыбнулась, — Нам будет вас не хватать, Гийом.
— Не бойтесь, — он ласково посмотрел ей в глаза, — Я ни о чем не забыл. Завтра утром приходите. Возьмите запасную одежду и служанок в помощь. Бласу скажите, чтобы не ревновал сильно.
— Гийом! — радостно закричала она, обняла его и поцеловала.
— Осторожней, не то я увлекусь и отвечу, — предупредил он, — Не люблю оставлять долги. К тому же я видел вас обнаженной — должен жениться, как честный человек, но вы уже замужем. Остается одно — выполнить любое желание.
— Куда вы собираетесь? — спросила Кармен, — Остия? Империя Хальцед? — она называла государства враждебные Камоэнсу.
— Науры. Им все равно кто ты, для них все чужаки с большими глазами — варвары. Но с деньгами и там хорошо жить можно, а деньги у меня есть. Скажите Ангеле, что я помню стих о кабальеро, сеньоре и башне, пусть ждет.
Гийом солгал Кармен, говоря о том, что собирается в Наур. В последние дни он стал очень подозрителен и острожен. Следовало учесть любую мелочь, любую опасность. Придуманный им маршрут был таков: Мендора — графство Кардес, там помогут; оттуда через Скай в Далацию.
Далат — город, где меньше всего будут искать принцессу Камоэнса. Подождать пока время пройдет, и выбрать страну для постоянного проживания. Может, вернуться в Камоэнс, когда Хорхе остынет, в последнее, правда, верилось слабо.
Магу было все равно где жить, главное вместе с Ангелой. В поисках счастья он был готов второй раз пересечь океан — вернуться на родину, откуда бежал от тоски и печали.
В последующие дни Гийом развил кипучую деятельность — следовало с толком распорядиться оставляемым в Камоэнсе имуществом, чтобы ничего не досталось стервятникам Рамона Мачадо. Дом он отписал Луису де Кордова, коллекцию оружия — Хорхе, лошадей — раздал достойным знакомым, книги по магии завещал Гонсало. Золото перевел в остийские, далацийские долговые обязательства и займы республики Панир. Их унести легче, равно как и драгоценные камни, которых у него тоже скопилось не мало.
Рассчитал паасинов, щедро одарив сверх платы. Но пока не отослал, это вызвало бы лишние вопросы.
Помог Кармен. Вспомнил друга Готье, оставшегося за морем, точнее, рассуждения этого высокого лощеного блондина — лучшего из лекарей и большого знатока женской души.
Беда сеньоры Феррейра таилась в яичниках, что привело к нарушению таинственного «гормонального фона» — так любил выражаться умник Готье. Гийом долго бился, пока не нашел решение проблемы — передал железам в яичниках огромные заряд своей жизненной силы.
— Думаю, зачать вы сможете, — он, мокрый от пота, упал прямо на пол своей лаборатории рядом с высоким столом, застеленным белой простынею, на котором лежала Кармен.
— Надеюсь, — Кармен с трудом села, свесив стройные ножки, — Там жжет все.
— Во-от и хо-ро-шо, — маг тяжело дышал, широко раскрывая рот, — Сейчас домой — а там проверяйте с Бласом сколько душе угодно.
— Обязательно, — она счастливо рассмеялась, — Ги, я твоя вечная должница. И не смей больше обращаться ко мне на «вы». Обижусь.
Гонсало де Агиляр — бывший ученик Гийома, ныне полноправный маг — с трепетом отнесся к просьбе короля охранять покой Ангелы. Он с болью переносил свою невозможность быть рядом с принцессой, но не мог и подумать о мысли, что Гийом — коварный и жестокий — завладеет ею. Гонсало учителя не любил. За расчетливость и отсутствие чести, за презрение к дворянам, за то, что его отмечала Ангела.
За последнее — больше всего. Гонсало помнил, как был первым королевским магом во время отсутствия бывшего наставника, и ему нравилось то положение дел. Уважение, почет, ответственность, ощущая которую чувствуешь себя не просто мужчиной, а достойным государственным мужем. Выходец из обедневшего, но знатного рода — он возвысился до своих славных предков.
Гийом вернулся: он всегда возвращался и выпутывался из любых бед. Де Агиляр навсегда запомнил его, вошедшего в спальню принцессы. Спокойного, невозмутимого, вежливого, в холодных глазах прежняя жесткость и опасность, словно и не было тягот путешествий и сражений. Только несколько седых волосков белеют на голове.
Гийом вернулся Героем, не оставив ему не шанса.
Гонсало, скучая, прогуливался по закрытой галерее. Солнце садилось, воздух был горяч и душен. Природа, уставшая за день, казалась ему молодящейся дамой — внешне все прекрасно: и лицо, и тело, но стоит смыть пудры и помады… Силы уже не те, соки вышли.
Вдобавок ко всему, южный ветер нес с собой обилие пыли, загрязняя волосы. К своей прическе в частности, и к внешнему виду вообще, новоявленный охранник относился очень трепетно.
Он находился в самом сердце владений принцессы. Даже гвардейцы личной охраны, и те не входили в эти двери.
— Все на посту? Не скучайте, — приветливая улыбка Кармен Феррейра вызывала в молодом чародее жгучее раздражение.
— Охраняю ваш покой, — он вежливо склонил голову, — Как принцесса?
— Замечательно, мы поужинали и сейчас раскладываем пасьянс. Хотите, погадаем и вам?
— Хочу, будьте так любезны, разложите карты на счастье, — Гонсало не смог справиться с соблазном. Гадание давало шанс на разговор с принцессой, которая его открыто избегала.
— Ваше желание будет исполнено, — в последние дни Кармен просто светилась от счастья, — Только скажите. От кого вы нас охраняете, сеньор де Агиляр? Я слышала, что из королевского зверинца сбежала мартышка — король этим обеспокоен?
— О беспокойстве Его Величества спросите его самого. Я же скажу вам одно, сеньора Феррейра — у Камоэнса много врагов, что могут быть опасны для принцессы, — Гонсало старался быть невозмутимым, но — судя по смешинкам, видимым им в глазах фрейлины — у него это получалось плохо.
Чародей начинал злиться.
— Я так и сделаю, при первой же возможности, — пообещала Кармен, — И, уверяю вас, что если мы с Ангелой заметим поблизости мартышку, кролика, хомячка, или другую смертельно опасную тварь, то тут же призовем вас на помощь.
Гонсало не ответил, уходя, фрейлина произнесла задумчиво:
— Интересно, а эти враги, они знают о том, что зачислены в неприятели?
Время тянулось медленно, скучно, одиноко. Гости к принцессе не заходили, фрейлины ее, как и их госпожа хранили демонстративное молчание. Разговаривать со слугами, чародей считал ниже собственного достоинства.
В очередной раз прикрыв глаза, прочувствовав окрестности на присутствие чужой магии — то есть Гийома — и ничего не заметив, Гонсало вздохнул и подумал об ужине. О том, что слуги обязательно принесут его холодным — весь маленький двор принцессы был против него.
Низкорослый толстый лакей с важным видом несущий письмо на блюде, напомнил ему Понсе. Молодой чародей помрачнел. Он — знатный по происхождению — не любил заносчивого Кербона — лавочника, забывшего свое место; с легким презрением относился к простому и безвольному Понсе — сыну «старого» волшебника. Но, несмотря на все, они были его товарищами по искусству магии, союзниками в общем деле служения королю и Камоэнсу.