Страница 109 из 110
— Покупаешь у Бога свое счастье добрым делом? — она шагнула к нему навстречу.
— Может быть.
— Бежим, — Мария обхватила его щеки своими мягкими ладонями, подтянула к себе и властно, жадно поцеловала.
На улице их чуть не сбил лошадью окровавленный гвардеец, потерявший шлем и щит.
— Королеву похитили! — кричал он на весь город, будоража жителей и воинов, выбегающих из домов, лавок, и кабаков.
— СТОЙ! — маг выбросил вперед правую руку в останавливающем жесте, голос его ударил, как гром.
Мария поняла, что слухи о том, что он потерял всю силу, сражаясь с драконом, были лишь слухами. Гвардеец против воли резко дернул поводья, конь встал на дыбы, едва не упал.
— Кто? Где? Как? — маг зашагал к гонцу. И тот, узнав его, ответил:
— Алькасары. Самоубийцы. Внезапно. Королева была не в духе. Решила верхом проехаться, ускакала от конвоя и обоза. Тут султанцы. Они десяток охраны порубили вместе с Эстебаном Гонгора, схватили Ангелу и бежать, постоянно оставляя заслоны. Последние занесли Ангелу в замок маленький и на нас. Мы их прикончили, но в замок не вошли. Голос из-за стен пообещал убить ее. Он потребовал вас, сеньор, маршала покойного и министра Мачадо.
Гийом обернулся к Марии.
— Иди к Луису. Скажешь, что я велел тебя спасти. Найдешь его в харчевне «У Быка».
Замок и в самом деле был невелик. Да и замком этот огромный кирпичный дом с толстыми стенами и окнами-бойницами можно было назвать только с натяжкой. Поместье было заброшенно: ни людей, ни животных. Только ветер гулял в пустых домах и сараях.
Пять сотен гвардейцев окружили замок на расстоянии тридцати шагов. Каждое его окно держали под прицелом десятки арбалетов. Сотни бравых вояк были готовы в любой момент взять его штурмом. Ворваться в раскрытые двери. Их останавливал уверенный, насмешливый голос, грозивший смертью королеве.
Рамон Мачадо скрипел зубами от злости на алькасаров, на Ангелу, на Гийома, на судьбу. Будущее его зависло от того, останется ли в живых Ангела. Ради себя, Рамон был готов терпеть рядом Гийома и обещать ему любые почести, вперемешку с угрозами.
— Смотрите, маг, я в вас верю. Вы уже не раз доказывали вашу преданность. Но если Ангела…
— Заткнитесь, Рамон! — зарычал на него тот, — Хотите спасти ее — молчите. Говорить буду я.
Они вышли вперед к дому, за кольцо гвардейцев, оставив позади свиту принцессы, ее фрейлин и дворян. Среди черно-желтых плащей мелькали зеленые. Рамон привел сюда и королевских наемников паасинов, надеялся на их меткость.
— Мы здесь! — прокричал чародей, — Я — маг Гийом и министр Мачадо. Агриппа мертв.
— Кто же убил его? — поинтересовался человек, появившийся в окне второго этажа.
Половина лица его представляла собой страшную маску из багровых рубцов. Одного глаза не было. Как и одной руки по локоть. Гийом узнал его, опирающегося целой, но негнущейся дланью о подоконник.
— Марк?!
— Я самый, — попытался рассмеяться тот, не вышло — искривленный раной рот не слушался, — Цепляющийся за жизнь остатками тела. Кербон — сукин сын, зачем-то спас меня, — он помахал культей, — Х-ха, вижу и ты пострадал.
— Отпусти, королеву, ренегат! — потребовал Мачадо.
— Молчи, ничтожество! — заткнул его де Мена, — Здесь говорю, я. Я, признаюсь, уже подумывал о самоубийстве, но тут в голову пришла идея с похищением. Благо алькасары меня еще слушали, по старой памяти, как Меча их господина. Тело Кербона не нашли — они надеяться, что он спасся. Вот и удалось провернуть эту авантюру. Прямо как в Турубанге в старые времена, помнишь, Гийом?
— Что ты хочешь? — спокойно поинтересовался чародей.
— Жить. Умереть спокойно в своей постели, а не как загнанный волк. Я отпущу Ангелу на остиякской границе. Живой и невредимой. В обмен на золото. Я нищ. Мои условия непритязательны, сеньоры.
— Ты прав. Весьма не притязательны, — согласился маг, — Алькасары не будут против?
— Нет, — человек, некогда бывший Марком, помотал головой, — они мертвы. Я отослал их всех на смерть.
Рамон Мачадо резко взмахнул рукой. В воздухе просвистела длинная стрела с красным оперением. Она пробила грудь де Мена насквозь. Его исхудавшее тело не защищал доспех.
Марк упал животом на подоконник.
— Дерьмо! — прохрипел он, блюя кровью.
Вторая стрела расколола ему череп. Стрелок-паасин бил быстро и метко. Труп ренегата свесился за окно, из ладони его на землю упал маленький красный камушек.
— Дьявол! — выругался Гийом.
Кирпичный замок вспыхнул как стог сена. Мгновенно, от подвала до крыши. Люди отшатнулись, испугавшись невиданного пожара. Дракон-чародей Кербон оставил своему другу и сподвижнику несколько полезных игрушек. Одна из них обрекла на лютую смерть королеву Камоэнса.
— Воды! Все к колодцам! Где ведра! — кричали со всех сторон, — В шлемах носите! Быстрее!
«Господи, спаси мою девочку. Спаси Ангелу!», — Кармен Феррейра первой упала в осеннюю грязь, в лошадиный навоз, вверяя небу судьбу королевы. Ее примеру последовали другие.
Рамон Мачадо стоял, раскрыв рот, не способный к действиям. Храбрецы пробовали войти в пылающие двери, но их не пускал огонь. Гийом с трудом снял золотистый халат и набросил его на себя так, чтобы тот закрывал голову.
Гвардейцы, свита и паасины, затаив дыхание, смотрели, как он входит в дом. Горбясь, кутаясь в халат.
«Господи, помоги Гийому. Он достоин твоей помощи, Господи!», — горячие слезы ручьем бежали по милому лицу Кармен.
Дом вспыхнул снаружи, огонь постепенно пробирался во внутренние комнаты. Гийом опережал его на шаг. Он не знал, где Ангела, но чувствовал. Чувствовал ее и как чародей, как и человек, любивший ее, проливавший за нее свою кровь, ласкавший, теряя осознание от страсти.
Халат Гонсало защищал от колдовского огня, собственных сил Гийома хватало только на то, чтобы заклятиями выбивать двери. Марк спрятал королеву на втором этаже. Невероятным напряжением сил давался Гийому каждый шаг по лестнице. Сапоги раскаленные как жаровни, калечили ноги, но маг шел, обливаясь потом, воя от боли, рвя зубами губы.
Шатаясь, он ворвался в комнату, где к стулу была привязана Ангела — маленькая, напуганная, с синяком на лице. В глазах ее был ужас, по лбу бежал пот, вызванный адским пеклом. Она хрипела, кляп душил ее так же, как и беззвучный убийца — дым.
Гийом присел, разрывая пальцами-когтями веревки. Треск за спиной предупредил о том, что соседняя комната уже горела. Ангела упал на его руки. Чародей опустил ее обратно на стул, стащил с себя халат, расстелил его по обжигающему полу. Глаза его слезились, легким не хватало живительного воздуха. Он с трудом поднял Ангелу — ему так не хватало откушенной Драконом кисти на левой руке — положил на халат. Замотал в него девушку. Поднял на руки, прижимая к себе. Обернулся и понял, что не сможет ее вытащить.
Огонь трещал на пороге, отрезая путь к спасительному окну. Обычный человек был не в силах пройти его. Маг имел шанс. Но Гийом был опустошен, выжат, выпит и высушен схваткой с Кербоном. Он знал, что не дойдет. Запомнил путь и закрыл глаза, спасая их.
Пошел, шатаясь и едва не падая при каждом шаге. В память о своей любви, в память о веселой и доброй принцессе. Ради этой Ангелы, которая ни чем не заслужила такую смерть. Ради себя, он не смог бы жить, бросив ее. Ради Гонсало, пожертвовавшего жизнью, спасая их, точнее ее. Ради Кармен, считавшей Ангелу «своей девочкой». Во имя любви и добра. Боевой маг, наученный убивать, спасал.
Десять шагов до окна. Десять тысяч лет в аду. Ангела, безвольно повисшая на руках, может, уже задохнувшаяся. Огонь. Огонь всюду. Тело мага пробовало сопротивляться. Колдовское пламя жгло Гийома изнутри, не трогая до времени кожу. Съедало его жизненные силы, опустошало, превращая в пустую оболочку.
Маг умирал, но шел, потеряв счет этому десятку шагов. Он должен был дойти.