"Матрица" как философия

СУДЬБА

Оракул в «Матрице», как и Дельфийский оракул, — это жрица, предсказывающая будущее. Пифия в Греции восседала на треножнике над расщелиной в земле, из которой поднимался газ, считавшийся дыханием Аполлона. Когда мы впервые видим Оракула из «Матрицы», она сидит на трехногом табурете у духовки, из которой распространяется аромат печенья. (Когда в Дельфах газ перестал подниматься из расщелины, жрецы начали жечь в пещере белладонну и дурман, обнаружив, что образовывающийся дым также позволяет оракулам выдавать неплохие пророчества. Возможно, сигарета Оракула из «Матрицы» служит напоминанием об этом эпизоде в истории Дельфийских оракулов.) Над входом в то и другое святилище высечена надпись «Познай себя», только в Дельфах она была сделана на греческом, а в «Матрице» — на латыни.

Цари и полководцы Древней Греции никогда не начинали важных дел, не выслушав пророчества оракула. Александр Великий перед своим первым походом отправился в Дельфы, чтобы испросить совета. Легенда гласит, что, когда он прибыл в Дельфы, оракул никого не принимал. Желая узнать свои шансы на успех, он разыскал Пифию и заставил ее сделать предсказание. Она с гневом выкрикнула: «О, сын мой, ты неукротим». Александр посчитал это добрым знаком и отправился завоевывать мир.

Тот, кто верит в пророчества ясновидящих, обычно также верит в Судьбу. Людей, считающих, что некоторые события должны произойти несмотря ни на что, называют фаталистами. Вспомните историю Эдипа. Оракул предсказал ему, что он убьет отца и женится на матери. Чтобы избежать этой страшной участи, Эдип покинул город, в котором вырос, однако предсказание оракула все же сбылось.

Философ Ричард Тейлор считает традиционное представление о судьбе (как неизбежности определенных событий вне зависимости от других происходящих событий) «до невозможности запутанным»,[76] так как оно не учитывает того факта, что любое событие является следствием череды других событий. При традиционном понимании «во всей истории существования человечества сложно было бы найти хоть одного фаталиста». На самом же деле «фатализм — это убеждение, что всякое событие неизбежно».[77] Принимая во внимание верность пророчеств Оракула, можно заключить, что в мире «Матрицы» в высшей степени разумно быть фаталистом.

ВСЕВЕДЕНЬЕ

«Оракул знает все?» — спрашивает Нео, направляясь в квартиру Пифии. «Она бы сказала, что знает достаточно», — отвечает ему Морфеус. Если Оракул действительно знает все, если он всеведущ, он должен знать не только все то, что произошло, но и все то, что должно произойти. Ее сбывшиеся предсказания того, что Нео уронит вазу, а Морфеус найдет Единственного, в которого влюбится Тринити, заставляют нас в это поверить. Пифия была права даже тогда, когда сказала Нео во время их первой встречи, что он не Единственный, что Нео чего-то ждет, возможно следующей жизни, — и он действительно не становится Единственным, пока не «умирает» и не «воскресает» от поцелуя Тринити. Проблема в том, что знание Оракулом будущего исключает существование свободной воли.

Христианским богословам хорошо известен конфликт между всеведеньем и свободной волей. Традиционная христианская теология представляет Бога всемогущим, всеведущим и всеблагим. В то же время христиане верят, что людям присуща свободная воля. Но если Богу известно все, что произойдет, тогда человек не в силах сделать ничего иного. Наиболее раннее и лаконичное изложение этой дилеммы принадлежит средневековому философу Боэцию (480–524):

Кажется слишком противоречивым то, что Бог предвидит все. и тем не менее существует некая свобода воли. Ведь если Бог все предвидит и никоим образом не может обмануться, то с необходимостью следует, что Провидение предзнает то, что будет иметь место в будущем… Ведь если я знаю, что нечто существует, то необходимо, чтобы оно существовало. Так же если я знаю будущее, то необходимо, чтобы оно произошло. Отсюда следует, что невозможно избежать появления предузнанной вещи.[78]

Боэций имеет в виду следующее. Если кто-то знает, что какое-то событие должно произойти, то это событие действительно произойдет, так как нельзя знать того, что ложно. Нельзя, например, знать, что 1 + 1 = 3, так как это не так. А если истинно то, что какое-то событие должно произойти, то оно не может не произойти. Если верно то, что завтра взойдет Солнце, оно не может не взойти, так как в этом случае утверждение о том, что Солнце должно взойти, будет ложным. Значит, если кто-то знает, что какое-то событие должно произойти, оно неизбежно произойдет. Но если оно неизбежно произойдет, то оно неотвратимо, следовательно, свободная воля не может влиять на ход событий. За всеведенье приходится платить свободой.

В отличие от Боэция, считавшего, что конфликт между всеведеньем и свободной волей может быть разрешен, если Бог существует вне времени, великий реформатор протестантизма и основатель пресвитерианской церкви Жан Кальвин (1509–1564) утверждал, что судьбу невозможно изменить именно потому, что Бог существует вне времени. Он пишет:

Когда мы говорим о предзнании Бога, то имеем в виду, что все вещи всегда были и навечно останутся в его поле зрения, так что в знании его нет ни будущего, ни прошлого. Все вещи присутствуют перед ним и присутствуют таким образом, что Он не представляет их себе посредством различных образов — подобно тому как вещи, о которых мы вспоминаем, появляются перед нашим взором силой воображения. Он действительно видит их и смотрит на них, словно они у Него перед глазами. Мы утверждаем, что это предведенье охватывает все сферы мира и все творения.

Предопределением мы называем первичный замысел Бога, в котором Он определил, как Он желает поступить с каждым человеком. Бог не создает всех людей в одинаковом состоянии, но предназначает одних к жизни вечной, а других к вечному проклятию.[79]

По мнению Кальвина, Бог может одновременно видеть все моменты жизни любого человека. Любая жизнь лежит перед ним как размотанная кинопленка. Каждый миг зафиксирован подобно кадру на пленке. Из этого Кальвин делал вывод, что некоторым из нас суждено попасть в рай, а другим в ад, и мы не можем ничего с этим поделать.

Вы можете возразить, что хотя Бог и знает о выборе, который вы сделаете, он не делает этого выбора за вас. Вероятно, это так, однако это не меняет сути дела, так как свобода действия подразумевает, что вы имеете возможность воздержаться от этого действия. Если вы совершаете неотвратимый поступок (а таким может считаться любой поступок, о котором известно Богу), ваши действия нельзя назвать свободными.

Кажется, что всеведенье и свободная воля несовместимы. Если правда то, что существует кто-то всеведущий, никто не может обладать свободной волей. В том числе и сам пророк. Предположим, что Бог всеведущ. Тогда он знает собственное будущее. Но если это так, то его будущее предопределено и он не в силах его изменить. Таким образом, всеведенье исключает существование не только свободной воли, но и всемогущества. Никто, даже Бог, не может быть одновременно всеведущим и всемогущим. Некоторые считают это доказательством того, что Бога в традиционном понимании не существует.[80] Другие, однако, утверждают, что при верной интерпретации конфликт между данными свойствами исчезает.

Всемогущество не подразумевает способности делать все, что угодно, оно подразумевает способность делать все возможное. Как заметил великий католический теолог Фома Аквинский, «то, что такое противоречие подразумевает, не находится в пределах божественного всемогущества постольку, поскольку [не имеет и] не может иметь аспекта возможности, поэтому правильней будет сказать, что оно не может быть соделано, а не что Бог не может этого соделать».[81] К примеру, Бог не может сделать квадрат круглым, потому что это логически невозможно. Ничто не может быть одновременно круглым и некруглым. Однако это не опровергает Его всемогущества, так как Всемогущество подразумевает способность делать все возможное.

76

Taylor R. Metaphysics. Englewood Cliffs. 1974. P. 59.

77

Ibid.

78

Боэций. Утешение философией. Кн. V // Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1996.

79

Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. М., 1998. Т. 2, кн. 3. Гл. 21. § 5.

80

Drange Th. M. Incompatible-Properties Arguments: A Survey // Philo 2. 1998. Fall—Winter.

81

Фома Аквинский. Сумма теологии. 1, q. 25, а. 3.