"Матрица" как философия

СОЗНАНИЕ: ЧТО-ТО РАДИ НИЧЕГО

По мнению Дэвида Юма, нет никаких доказательств существования «я» — части личности, которой приписывается способность мыслить. Он считал, что интроспекция не только не позволяет обнаружить эту сущность, но и не дает понять, что она из себя представляет. Используя интроспекцию, Юм находит ощущения и мысли, но не видит их источника. Тезис об интенциональности сознания заключается в том, что все умственные явления интенциональны. Проще говоря, размышлять — значит размышлять о чем-то. Эта теория разума подтверждается интроспекцией. Мышление не может существовать без какого-либо объекта. Жан-Поль Сартр развивает эту мысль, утверждая, что интенциональность есть не просто свойство сознания — это единственное свойство сознания. Сартр пишет: «Сознание определяется интенциональностью. Посредством сознания оно трансцендирует самое себя, и оно консолидирует свое единство, ускользая от самого себя».[68] Иными словами, сознание подобно прозрачности: когда мы пытаемся выделить сознание, перед нами оказывается его объект. Пытаясь представить себе размышления о столе, не думая о самом столе, мы терпим неудачу.

Что же мы в таком случае можем сказать о памяти, ощущениях, воображении, опыте и других видах мыслительной деятельности? Остается только одна возможность: они являются характеристиками объектов, которые мы воспринимаем, представляем и т. д. Не то чтобы мне чрезвычайно нравилась манная каша, скорее я нахожу ее приятной. Я не боюсь агентов, скорее я нахожу их жутковатыми. Людвиг Витгенштейн пишет: «Мыслящего, представляющего субъекта нет».[69] Все свойства объекта принадлежат объекту, а не субъекту. Разум не является составляющей вселенной. Определяя грань, за которой кончается вселенная, решая, каковы ее составляющие, разум не может оценить самого себя. В этом смысле он является трансцендентным свойством вселенной.[70]

Сирли замечает, что сознание и его основная черта — интенциональность — являются наиболее важными свойствами психических явлений и что сложность в объяснении этих свойств и их «загадочность заставляет многих философов, психологов и ученых, занимающихся искусственным интеллектом, говорить странные и неправдоподобные вещи о разуме».[71] Черчланд соглашается с тем, что интроспекция «открывает перед нами царство мыслей, чувств и эмоций, а не царство электрохимических импульсов, передающихся по нейронной сети».[72] В любом отношении должны участвовать по меньшей мере две переменные. Если одна из переменных отсутствует, отношение логически невозможно. Если «я» в традиционном смысле не существует, тогда оно не может в традиционном смысле взаимодействовать с внешним миром. Согласно описанной выше концепции сознания, «я» не может взаимодействовать с внешним миром, как предполагалось ранее, так как «я» в традиционном смысле не существует. Если «я» не существует, или если не существует отношений, или если ощущение — это не отношение, нам придется согласиться с идеализмом наоборот: вместо того чтобы пытаться разместить мир внутри разума, мы должны попытаться найти место для разума в мире. (Идеализм — это теория, признающая, что ничего материального в мире нет и что весь мир — это набор нематериальных идей, созданных разумом. Разумеется, идеалисты и материалисты редко устраивают совместные вечеринки.) В рамках данной концепции разума это единственная логичная альтернатива.

Мы не должны заблуждаться, думая, что у нас нет доступа к внешнему миру. Нам следует понять, что для существования двери во внешний мир необходимо существование внутреннего мира, из которого мы можем попасть во внешний. Единственная цель редукции разума к трансцендентному сознанию заключается в уничтожении субъекта, а следовательно, и в Уничтожении Внутреннего Мира (мира традиционного разума). Я отказываюсь говорить о «субъективных» явлениях в традиционном смысле, поскольку не существует ничего (нет традиционного разума), что могло бы быть субъектом для явлений. Данное мнение отрицает существование того типа субъекта, который мог бы сыграть эту роль для объектов сознания. Таким образом, мы имеем точку зрения, подразумевающую, что 1) материализм верен в том смысле, что все во вселенной материально, а 2) дуализм верен в том смысле, что существует сознание, являющееся нематериальной вещью. (Читатель, возможно, обратил внимание на ограниченность нашего языка: как нематериальной может быть «вещь» [thing]? Если сознание нематериально, разве оно вообще существует? Да, существует. Просто у нас нет слова, кроме «ничто» [nothing], которым мы могли бы это обозначить.) Сознание — это не вещь, но обладает существованием в том смысле, что является раскрытием объектов самим себе. Так же как гонка состоит из бега, сознание состоит из откровений, явленных сознанием.

ДУРНО ЛИ ПОРАБОЩАТЬ СОЗНАНИЕ?

Если не существует субъекта, что тогда можно сказать о моральности Матрицы? В основе фильма лежит убеждение, что Матрица и поддерживающие ее функционирование машины суть зло; герои фильма являются героями потому, что ведут справедливую борьбу против угнетателей. Война ведется якобы за освобождение. Но каков моральный статус порабощения одной расы машин другой расой машин, с учетом того, что обе расы наделены разумом? Если ни та, ни другая раса не имеет «субъекта» в традиционном смысле, тогда неясно, как можно говорить об аморальности Матрицы. Обе расы сохранят сознание, но порабощенная раса будет иметь знание вещей, которых по большей части не существуют. Что ж, обычно мы не считаем это поводом для морального суждения.

В большинстве случаев люди отдают предпочтение реальному миру перед миром иллюзий. Однако это не означает, что мир иллюзий аморален. Это говорит лишь о том, что люди, чьи головы ежедневно набиваются фантастическими сценариями, хотят чувствовать то, что кажется реальным и имеющим значение. (Возьмите хотя бы колоссальный рост спроса на «реальность» на телевидении.) Но обратите внимание: пленники Матрицы считают, что окружающий их мир реален, а их жизни имеют смысл. Матрица создает иллюзорный, но не аморальный мир.

Многие возразят, что речь идет не о реальности. На карту поставлена свобода. Аморальность Матрицы заключается в том, что она совершает идеальное ограбление: крадет у людей свободу, а они об этом даже не подозревают. Вы можете заявить, что свобода настолько ценна, что любой мир, отнимающий ее, аморален. Однако это распространенное мнение строится на следующем предположении дуализма: мы мыслящие существа, «я», превосходящие наши тела, и эти «я» имеют право на свободу. Согласно мнению, приведенному мной выше, никаких «я» не существует, то есть не существует субъекта, которому необходима свобода. Сознание свободно, но не в том смысле, который обычно подразумевается. Невозможно представить себе, как что-то может помыкать сознанием. По этой же причине сознание ни на что не влияет, оно лишь фиксирует свойства вещей. Телескоп позволяет мне увидеть Юпитер, но на Юпитер он никакого эффекта не оказывает.

Порабощение Матрицей никак не влияет на сознание, за исключением того, что, пребывая заключенными в Матрице, мы видим другие вещи, чем могли бы видеть, если бы находились вне ее. Но позвольте напомнить, что виденье тех или иных вещей никогда не было критерием морального статуса.

Итак, что-то теряешь, что-то находишь. Мы добились некоторой четкости, фабула фильма приобрела правдоподобие. Однако исчез моральный смысл устремлений персонажей картины.

68

Сартр Ж.-П. Трансцендентность Эго.

69

Логико-философский трактат. 5.631 (курсив мой. — Д.Б.)

70

Панайот Бучваров ставит тот же вопрос о понятии идентичности и его роли в структурировании мира (см.: Butchvarov P. Being Qua Being. Bloominglon, 1979. P. 255).

71

SearlyJ. Op.cit. P. 15.

72

Cburchland P. M, Matter and Consciousness. Cambridge (USA), 1988. P. 26.