Предание о старом поместье

ГЛАВА ВТОРАЯ

Поместье Гуннара Хеде Мункхюттан находилось в бедном лесном приходе в глубине Западной Далекарлии. Это был обширный и пустынный край, со скудной и суровой природой. Ландшафт, по большей части, состоял из каменистых, поросших лесом склонов да небольших озер. Местным жителям было бы ни за что здесь не прокормиться, если бы они не имели возможности бродить по стране, занимаясь торговлей вразнос. И по всему этому нищему краю ходили легенды о неимущих крестьянских парнях и девушках, которые отправлялись из дому с мешком мелочного товара на спине, а возвращались назад в золоченой карете с сундуками, набитыми деньгами.

Самым увлекательным было предание о дедушке Гуннара Хеде. Сын нищего музыканта, выросший, можно сказать, под звуки отцовской скрипки, он семнадцати лет от роду отправился из дому с мешком товара. Но куда бы он ни шел, при нем всегда была скрипка, которая сослужила ему немалую службу в его торговых делах. Он зазывал народ музыкой, и люди попеременно то плясали под звуки его скрипки, то покупали у него шелковые платки, гребни да иголки. Таким образом, торговля шла под перепляс, шутки и прибаутки, и шла так бойко, что под конец он сумел купить имение Мункхюттан вместе с рудником и железоделательным заводом у обедневшего и разорившегося владельца.

Так вот и превратился он в помещика, а красивая дочь бывшего владельца имения вышла за него замуж.

С той поры старые господа, как их теперь называли, только о том и думали, как бы украсить и благоустроить свое поместье. Это они перенесли господский дом на живописный остров, находившийся вблизи от берега, на небольшом озере, вокруг которого раскинулись их земельные угодья и рудничные поля. Это при них был надстроен верхний этаж дома, поскольку они любили жить просторно и принимать множество гостей. Тогда же появилась и большая наружная лестница с двумя боковыми пролетами. Весь скалистый остров был обсажен деревьями, на его каменистых склонах прорублены были узкие извилистые тропки и сооружены небольшие смотровые беседки, нависавшие над морем, словно птичьи гнезда.

Это их стараниями появились в старой усадьбе чудесные французские розы вдоль террасы, голландская мебель, дорогая итальянская скрипка, и они же возвели каменную ограду, защищавшую фруктовый сад от северных ветров, и соорудили теплицу для виноградных лоз.

Старые господа были, как водилось в прежние времена, людьми веселыми и благожелательными. Госпожа, может, и была чуточку высокомерна, но старый господин — нисколько! Несмотря на всю роскошь, которой он был теперь окружен, он никогда не забывал, кем был прежде, и в его кабинете, где он вел свои дела и принимал посетителей, над рабочей конторкой висели кожаный мешок и сработанная деревенским умельцем расписная скрипка.

И даже после того, как он умер, мешок и скрипка по-прежнему оставались на своем месте. И всякий раз при виде их сердца наследников старика, его сына и внука, преисполнялись благодарности. Ведь с помощью этих нехитрых предметов дед добыл для них Мункхюттан, а лучше Мункхюттана не было, по их мнению, места на всем белом свете.

Трудно сказать, почему так случилось, скорее всего из-за того, что жилось им в поместье счастливо, весело и беззаботно, но члены семейства Хеде чересчур горячо были привязаны к Мункхюттану, и это в конце концов не принесло им счастья. Гуннар Хеде, пожалуй, больше всех любил свою родовую усадьбу, и про него даже говорили, что не он владеет поместьем, а поместье владеет им.

И не сделайся он рабом этого большого, продуваемого ветрами дома, нескольких акров пашни и леса и нескольких старых яблонь, он, может статься, и продолжил бы свои занятия в Упсале или, что еще лучше, всерьез занялся бы музыкой, которая, судя по всему, и была его истинным жизненным призванием. Но когда он, возвратясь домой из Упсалы и узнав о положении дел, понял, что усадьбу и впрямь придется продать, если он в самое ближайшее время не сумеет раздобыть много денег, он сразу же отбросил все свои планы и решил стать бродячим торговцем, каким некогда был его дед.

Мать Гуннара Хеде и его невеста заклинали его лучше продать имение, но не жертвовать ради него всем своим будущим, однако он был непреклонен. Он переоделся в крестьянское платье, накупил товару и пошел бродить по дорогам. Он рассчитывал, что за два-три года торговли сумеет заработать достаточно денег, чтобы выплатить долги и спасти имение.

И в отношении поместья план его вполне удался. Но на себя он навлек ужасную беду.

Хеде уже с год ходил по дорогам, когда ему пришло в голову попытать счастья и разом сорвать огромный куш. Он отправился далеко на север и купил там стадо коз, примерно сотни две. Он и его товарищ решили перегнать стадо на ярмарку в Вермланд, потому что козы стоили там вдвое дороже, чем на севере. Если бы ему удалось продать всех коз, он совершил бы весьма прибыльную сделку.

Был еще только ноябрь, и земля была голая, когда Хеде и его товарищ пустились в путь со своим стадом. Сначала все шло хорошо, но на следующий день, когда они ступили в большой лес, тянущийся на десятки миль, начался снегопад. Снег валил густо, поднялся ветер, разыгралась буря. Вскоре животным стало трудно пробираться вперед по снегу. Козы — животные крепкие и выносливые, и они довольно долго сопротивлялись непогоде, но буран продолжался несколько дней и ночей, и к тому же стоял жуткий холод.

Хеде делал все, что мог, чтобы спасти животных. Но с началом снегопада он не в состоянии был раздобыть для них ни корма, ни воды. После того как они целый день шли по глубокому снегу, ноги у них были изранены в кровь, каждый шаг причинял им мучительную боль, и они отказывались двигаться дальше. Первую козу, которая легла на дорогу и не захотела встать, чтобы идти вслед за стадом, Хеде поднял на плечи и понес. Но когда на дорогу легла вторая, а за ней третья, он понял, что все равно унести всех не сможет. Ему ничего не оставалось, как отвести от них взгляд и двинуться дальше.

Вам, наверное, известно, что такое лес, тянущийся на десятки миль. На многие мили вокруг не встретишь ни усадьбы, ни избушки, один только лес и лес — длинноствольный сосняк с твердой корой и высоко растущими ветками. Здесь не найдешь молодого подроста с мягкой корой и мягкими ветками, которые животные могли бы разжевать. Если бы не снег, они миновали бы этот лес за каких-нибудь два-три дня, но теперь они так и не сумели пройти его. Все животные полегли здесь, да и люди сами едва не погибли.

И за все это время им не встретилось ни одной живой души. Никто не пришел им на помощь.

Хеде пробовал разгребать снег, чтобы животные могли питаться мхом, но снег все падал и падал, и мох примерз к земле. Да и можно ли было таким способом раздобыть корм для двухсот голов? И все-таки он не падал духом до тех пор, пока животные не начали жалобно блеять. В первый день пути это было бойкое, подвижное и довольно шумливое стадо. Немалого труда стоило ему уследить за тем, чтобы животные не разбегались в стороны и чтобы они не затоптали друг друга насмерть. Но когда они поняли, что им не спастись, нрав их переменился и они точно обезумели от страха. Они начали блеять, но не тоненько и слабо, как обычно блеют козы, но зычно, отчаянно. И чем труднее им приходилось, тем громче они блеяли. И когда Хеде услышал это громкое, исступленное блеяние, он начал опасаться, что рассудок его не выдержит.

Лес был глухой, безлюдный, и помощи здесь ждать было неоткуда. Козы одна за другой валились на дорогу. Снег, кружа над ними, покрывал их тела. Когда Хеде, оглядевшись назад, увидел этот ряд холмиков с торчащими наружу рогами и копытцами, в голове у него помутилось. Он ринулся на животных, превратившихся в снежные холмики, взмахнул бичом и начал стегать их. Это был единственный способ их спасти, но животные не трогались с места. Он хватал их за рога и тащил вперед. Они позволяли себя тащить, но сами не делали ни шага. Когда он отпускал их, они лизали ему руки, словно бы прося помочь. Как только он приближался к ним, они вновь принимались лизать ему руки.