Страница 27 из 43
— Вряд ли это можно назвать уверенностью… хотя между строк, как вы справедливо заметили, эта мысль проскальзывает.
— Вот именно. Поэтому-то я решила поговорить с вами, потому что вы, совершенно не желая, этого, можете принести нам немало хлопот.
— Я не…
— Я хочу сказать, мистер Сарджент, что, если Брекстон не имеет отношения к этим убийствам, значит, преступником является кто-то из нас. Это же предельно ясно.
— Да, логически это так. Я даже не до такого додумался. Но мисс Ланг не понимала иронии.
— Но если это один из нас, мы можем быть втянуты в неприятное расследование, которое серьезно скажется на всех нас, как в личном плане, так и в отношении профессиональности. Вы следите за мною?
Я сказал, что да, отметив при этом, что не понимаю, почему знаменитый автор «Разговора о книгах» так опасается расследования.
— Не больше и не меньше других, — туманно бросила мисс Ланг. Она явно была встревожена.
— Боюсь, мы все имеем к этому то или иное касательство, — пытался вразумить ее я, — и не понимаю, какое отношение к этому имеют мои репортажи. Если Брекстон не признает себя виновным или произойдет еще что-то ужасное, все мы вынуждены будем пройти через суровые испытания.
— Зачем все усугублять? Я, например, уверена, что он убил Милдред.
— Ну здесь вы не оригинальны.
— Сейчас я хочу только одного — чтобы это дело быстрее закончилось, и Брекстон получил по заслугам. Он давно испытывал искушение… Я это знаю. Милдред уже почти год была не в себе и с каждым днем становилась все более невыносимой. Накануне своей смерти она была просто в истерике, бросалась на милую Розу с ножом, с тем самым ножом, которым Брекстон порешил Флетчера! О, это было ужасно! Как она кидалась на Розу! Та стала кричать и разбудила всех нас. Помните? А затем, конечно, вмешался Брекстон и положил конец…
Должен признаться, я слушал, раскрыв рот от удивления. Я не хотел нарушать поток ее довольно бессвязных слов, опасаясь, как бы она не замкнулась. Я понимал всю значимость того, что она говорила.
Когда она замолчала, чтобы перевести дух, я предельно спокойно сказал:
— Вот именно. После того как мы разошлись по своим комнатам, Милдред и миссис Вииринг продолжали оставаться в гостиной, ведь так?
— Ну да… вот тогда и началась ссора. Роза рассказала мне об этом позднее. Брекстон отправился спать, а Роза, как я понимаю, стала отчитывать Милдред за ее поведение. Милдред потеряла голову и кинулась на нее с ножом. Бедняжка! От страха Роза тоже потеряла разум. Она закричала, в комнату ворвался Брекстон и ударил свою жену. Только так можно было привести ее в чувство. Затем он отвел ее в спальню, а Роза поднялась наверх, чтобы попросить нас не волноваться… Вы же помните это.
— Интересно, как у Милдред оказался нож, причем не простой, а мастихин?[9]
Мисс Ланг пожала плечами.
— Кто его знает. Роза совершенно уверена, что Милдред хотела убить ее. И так она годами относилась ко многим, и всем приходилось к ней приноравливаться. Я думаю, вы знаете, что из себя представляет Роза импульсивная, даже несколько порочная личность, на разумность которой нельзя полагаться на все сто процентов, ведь так? Но похоже, на сей раз Роза говорила правду и Милдред действительно напала на нее…
— Но почему?
— Это не наше дело, — холодно заметила мисс Ланг. — Но должна сказать, что до нервного срыва жены Брекстона они были большими подругами. Роза оставалась привязанной к ней даже впоследствии, когда от Милдред отвернулось большинство людей. Она даже пригласила их сюда на уикэнд, чтобы Милдред могла расслабиться и взять себя в руки. А она вместо этого набрасывается на Розу. Разве это справедливо? Я считаю, что это не наше дело. Стоит ли давать материал газетчикам-сплетникам, тем более, что я абсолютно уверена, что все это дело предельно просто. Я лишь надеюсь, что полиция будет действовать оперативно, прежде…
— Прежде чем произойдет очередной несчастный случай или убийство, да?
Мисс Ланг оглянулась со страхом.
— Нет, я не это имела в виду… — но продолжать она не стала. — Надеюсь, мы не опаздываем к обеду.
Она бросила взгляд на золотые часы в форме сердечка, висевшие у нее на цепочке. Затем, обсуждая очередные главы ее «Разговора о книгах» мы спустились вниз и присоединились к остальным гостям.
Гривз сидел на диванчике, напоминая собою неудачно выполненное чучело. Поскольку сегодня вечером он выступал в качестве одного из приглашенных, а не полицейского, хотя и следил, образно выражаясь, буквально за каждой вилкой, он переоделся в голубой, пропахший нафталином, весь в белых нитках, костюм.
Все остальные вели себя так, будто он — старый друг. Об убийствах не упоминалось. Даже на самые общие темы разговор шел с трудом. Брекстон был в превосходном настроении. Это было поразительно, если учитывать, что петля на его шее почти затянулась. Интересно, подумал я, не приготовил ли он нам очередного сюрприза?
И сразу же последовали новости.
— Бедняжка Элли, — заявила миссис Вииринг, беря с подноса бокал с мартини, — все еще не пришла в себя. Я очень обеспокоена ее состоянием.
— Она вообще не приходила в себя?
— Нет, почему же. Но как только она приходит в себя, она начинает бредить, неистовствовать. Это просто ужасно. Как только ей дают лекарство, она полностью отключается. Мы бессильны. Ничего не можем поделать. Остается только молиться.
— Вы видели ее?
— Нет, к ней никого не пускают, кроме врача и сиделки. Я потребовала проведения консилиума врачей. Возможно, они это сделают. По крайней мере, мистер Рэндан как ближайший родственник дал на это согласие.
— На консилиум?
— Да, чтобы выяснить, что с ней такое. — Вы хотите сказать…
— Что она, видимо, сошла с ума.
И на этой радостной ноте мы перешли к обеду.
Я помню, как в тот вечер присматривался к сидевшим за столом. Убийца был среди нас, спокойно сидел и поглощал тушеные помидоры и омара под соусом «ньюберг». Но кто же он? Спокойнее всех был Брекстон. Без сомнения, он полагался, главным образом, на свое безукоризненное алиби: если он действительно говорил правду, а мы об этом вскоре узнаем от Элли Клейпул, то ему не о чем беспокоиться… если, конечно, дело не было еще более изощренным, чем мы все его представляли, и они вдвоем, как в «Макбете», не порешили ее любимого брата по причинам чересчур преступным для семейного дела.
Как только принесли десерт, миссис Вииринг приподнялась со странной улыбкой на губах и вдруг свалилась головой прямо на стол.
Все онемели. Ее бокал с глухим стуком упал на толстый ковер.
Мисс Ланг пронзительно закричала. Это был крик перепуганной пташки.
Все замерли на своих местах. Только Гривз вскочил и крикнул: «Никому не двигаться!»
Никто не ожидал ничего подобного. Вбежал дворецкий с дигиталисом, и миссис Вииринг наконец пришла в себя. Со слабой улыбкой она произнесла:
— Все в порядке… Что-то с сердцем… в постель.
Ее отвели наверх. Опытная сиделка раздела ее и уложила в постель. Гривз вызвал доктора.
Наше все более тающее общество молчаливо попивало бренди и ожидало пояснений Гривза, который совместно с человеком в штатском исследовал бокал, из которого пила миссис Вииринг, ее пищу, стул, на котором она сидела, а также допросил слуг.
Происшедшее больше всего взволновало мисс Ланг. Я даже испугался, как бы ее саму не хватил удар.
— Бедная Роза! Я знала, что так… предупреждала ее… не хотела слушать… напряжение, ужасное напряжение… это не могло долго продолжаться… все возможно, всегда, с самого начала… алкоголь…
Гривз вернулся к нам примерно через час. Похоже, он был действительно встревожен.
— С миссис Вииринг все в порядке. С радостью сообщаю вам об этом. Оказывается, она страдает хронической болезнью сердца. У нее был приступ и…
— Ей дали наркотик! — воскликнула мисс Ланг, широко раскрыв свои поросячьи глазки. — Я в этом уверена! Ей точно дали наркотик, как бедняжке Милдред. А может быть, и хуже — отравили!
9
Нож, применяемый в масляной живописи для удаления красок с полотна.