Страница 17 из 32
Ошеломленная этой отповедью Энн сидела не шевелясь. Она никак не могла понять, каким образом реагировать на монолог сестры. И пока Энн растерянно моргала, Кэтрин чуть успокоилась и уже успела пожалеть о грубых словах, как бы правдивы они не были.
– Ну не обижайся! – попросила она и обняла сестру. – Просто ты до сих пор хочешь меня контролировать во всем. А мне это неприятно. Я чувствую себя великолепно, врач правда сказал, что угрозы для жизни ребенка или моей жизни нет. Так о чем беспокоиться? Я люблю тебя, Энн, и очень благодарна тебе за заботу. Ты самый родной и близкий мне человек, и твое мнение для меня много значит.
– Подлиза! – сердито буркнула Энн, но обняла Кэтрин в ответ. – Так что тебя не устраивает в предложении Боба? Ты его не любишь?
– Тебя, сестричка, не поймешь. То ты говоришь, что брак – это сделка, то начинаешь спрашивать меня, люблю ли я Боба...
– Брак – семейный союз мужчины и женщины, порождающий их права и обязанности по отношению друг к другу и к детям, – процитировала Энн, слегка прикрыв глаза. – Так что это в любом случае сделка: муж приносит деньги, жена обеспечивает уют, рожает и воспитывает детей – в стандартном варианте. Можно и наоборот, кроме, разумеется, рождения детей. Но какой бы сделкой этот союз ни был, положительное отношение друг к другу только скрепляет его.
– Положительное отношение в твоем понимании – это любовь? – на всякий случай уточнила Кэтрин.
– Можно ограничиться и простой привязанностью. Но я бы хотела знать, любишь ли ты Боба.
Кэтрин отвела глаза в сторону.
– Зачем тебе это?
– Не беспокойся, я не мазохистка. Совсем недавно я поняла, что никогда не любила Боба и наш брак стал бы огромной ошибкой, которую бы пришлось исправлять очень много лет.
– Это из-за мужчины, с которым ты сегодня пришла?
– Кэтрин, не уходи от темы! – потребовала Энн.
– Я тебе отвечу, если ты пообещаешь, что расскажешь мне все о своем новом красавце.
– А почему ты решила, что Фредерик красавец? – удивилась Энн.
Она никогда не замечала за собой склонности к мужчинам с яркой внешностью. Скорее наоборот: красавцев Энн боялась как огня. И вновь Фредерик выпадал из привычных для нее рамок!
– Мужчина с таким голосом должен быть красив, как Аполлон! – мечтательно закатив глаза, заявила Кэтрин.
– И что это вас сегодня на Олимп потянуло? – неизвестно у кого поинтересовалась Энн. – Нет, на Аполлона он не похож. Если только этот бог не был рыжим и не стягивал свои кучерявые волосы в хвост на затылке.
– Да, тогда не похож. А какой у него рост?
– Около шести футов.
– И как же ты ходишь рядом с ним?
Энн удивленно пожала плечами.
– Нормально хожу.
– А как вы умудряетесь целоваться? Ведь тебе для этого нужно подпрыгнуть! Или ему наклониться почти до земли...
– У нас разница всего-то несколько дюймов. Если тебе так интересно, никаких проблем до сих пор не было.
– А в постели?
– Кэтрин! – возмутилась Энн.
– Ну ладно, вопрос снимается. Так ты собираешься с ним серьезно закрутить?
– Я еще пока не знаю. Мы и знакомы-то всего неделю...
– Ну ты, сестричка, даешь! – восхитилась Кэтрин. – Никогда бы не подумала, что ты будешь целоваться с мужчиной, которого знаешь всего неделю!
– Да мы и целовались-то один раз, в первый день.
– В твоем голосе звучит что-то, подозрительно похожее на разочарование.
– Хватит уже! – остановила ее Энн. – Ты все же умудрилась оставить тему Боба и его предложения. Почему ты не хочешь за него замуж? Разве ты его не любишь?
– Любишь – не любишь, что ты заладила?! – раздраженно огрызнулась Кэтрин.
– Но ведь ты с ним спала.
– И что? Неужели обязательно делать это по любви?
– Ты спала с Бобом, чтобы сделать мне больно? – удивилась Энн и с подозрением посмотрела на сестру.
– Почему у тебя нет других вариантов? Может быть, мне было интересно, как ты отреагируешь!
– Очень плохо, – бесцветным голосом ответила Энн. – Мне, кажется, пора.
– Стой! – окликнула ее Кэтрин. – Я глупо пошутила. Беременность убила у меня чувство юмора начисто! Я переспала с Бобом потому, что не смогла удержаться. Не знаю я, любовь это или нет, но мне его не хватает... – Последние слова Кэтрин сказала почти шепотом, отвернувшись от сестры.
– Так почему бы тебе не выйти за него замуж, вместо того чтобы бросаться вазами с цветами?! – возмущенно воскликнула Энн. – Так и повредить недолго...
– Он неправильно просит!
– Господи, да что же ему, кричать под балконом: «Выходи за меня, Кэтрин!»?
– Тогда бы я согласилась.
– Ты хочешь романтики?
– Почему бы и нет? – Кэтрин пожала плечами.
– Потому что ты выбрала не того мужчину. Боб найдет тысячу и одну причину, почему ты должна выйти за него, но даже и не подумает о том, что для этого достаточно просто сказать о своих чувствах! Ну такой он человек, Кэтрин. И его уже не переделать. Даже не пытайся.
– Все, больше я не буду об этом говорить! – отрезала Кэтрин. Энн сразу же поняла, что переубедить ее не удастся. Фамильное упрямство Ланкастеров. – И зачем ты только сказала Бобу о ребенке...
– Мы уже несколько раз обсуждали эту тему. Он отец, он имеет право знать.
– Ох, Энн, остановись! – Кэтрин замахала на сестру руками. – Вопрос был риторическим.
– Кэтрин, прошу тебя, пообещай мне подумать над предложением Боба!
Энн обняла сестру и нежно погладила ее по длинным густым шелковым волосам.
– Обещаешь?
– Ты полагаешь, я без обещания не буду об этом думать? – поинтересовалась Кэтрин.
Она вдруг взъерошила короткие волосы на голове сестры и улыбнулась.
– Эх, зря ты остригла волосы!
– Я уже и сама жалею. Решила отращивать.
– А вот мне придется подстричься, – грустно вздохнула Кэтрин. – Выпадают, и все тут!
– Ничего, родишь ребенка, и все наладится. Я люблю тебя, Кэт. – Энн ободряюще улыбнулась сестре. – А сейчас мне действительно пора. Не хочу ждать, пока меня выгонят.
– Да, иногда мне надоедает это, но ты, как всегда, права.
– Может быть, и в плане развития ваших отношений с Бобом я права? – предположила Энн.
– Не начинай снова! – умоляюще воскликнула Кэтрин. – И, кстати, все же будь осторожнее. Ты ведь знаешь этого Фредерика всего неделю. Может быть, он маньяк какой-нибудь!
Она весело подмигнула, но Энн почему-то совсем не развеселило это замечание. Она выдавила улыбку и помахала сестре на прощание рукой.
Какая-то Энн странная сегодня, подумала Кэтрин, провожая взглядом сестру. А Бобу придется научиться признаваться в любви, если он действительно хочет жениться на мне!
Энн в задумчивости брела по коридору, почти ничего не замечая. Последние слова сестры словно раскаленный гвоздь засели у нее в мозгу.
«Может быть, он маньяк какой-нибудь!»
Энн раз за разом прокручивала эти слова, и ее сердце тревожно сбивалось с ритма.
Какая глупость! – сердито думала Энн. Она сердилась не на сестру, которая просто пошутила, а на себя. И еще немного на Седрика Гроувера, запугавшего ее, как оказалось, до полусмерти.
«Может быть, он маньяк какой-нибудь!»
Бред! Просто бред. Впервые в жизни я встретила мужчину интересного, образованного, красивого, открытого, привлекательного... Если бы Энн говорила все это вслух, у нее просто не хватило бы дыхания на перечисление всех достоинств Фредерика Стрейта. Жизнь не может быть настолько несправедлива ко мне, чтобы разрушить все мои мечты всего-то за одну неделю. Да и какой из Фредерика маньяк? Просто смех! Если бы он хотел что-то со мной сделать, уже давно сделал бы. Я ведь сама просила его остаться вечером, после того как мы ходили в оперу.
Энн уже почти успокоилась, как какой-то ехидный голосок, очень напоминающий голос нервного сержанта Гроувера, сказал ей: «В тот вечер множество людей видели вас вместе, видели, как вы вместе уехали. „Маньяк“ вовсе не значит „сумасшедший“. Раз его до сих пор не обнаружили, значит, он отлично умеет заметать следы и не сделает какой-нибудь глупости. Не в его интересах попасться».