Антихрист

У них были кошмарные выходные. Сьюзан замкнулась в себе. Она боялась находиться в доме из-за символов и не меньше боялась выходить на улицу. Он множество раз спрашивал себя, что бы он выбрал, если бы мог повернуть время вспять. На что была бы похожа их жизнь, если бы они отказались от предложения мистера Сароцини? И будут ли они любить друг друга как прежде, когда все это кончится? Или уже поздно, потому что он, или Сьюзан, или они оба изменились навсегда?

Это безумие. «Диджитрак» процветал, однако ему было трудно сосредоточиться на работе и сохранить мотивацию. Все деньги, которые текли к нему, ничего уже не значили. Со счетом был полный порядок, Клэйк был омерзительно любезен, когда им доводилось разговаривать друг с другом, и даже как-то спросил, не желают ли они посетить Уимблдонский турнир в этом году в качестве гостей банка.

Джон сказал:

– Не понимаю, как банк может быть таким… невидимым.

– Легко. Подставные директора, подставные пайщики. Возможно, Ферн-банк является дочерней компанией какого-нибудь другого банка, – зарегистрированного где-нибудь на Каймановых островах, который является дочерней компанией банка, зарегистрированного в Лихтенштейне, который контролируется еще одним банком, зарегистрированным на голландских Антильских островах, и так до бесконечности. Если у тебя достаточно денег, ты можешь позволить себе быть невидимым. Можешь как-нибудь развлечься, когда заняться будет нечем, – поискать в Интернете настоящих владельцев фиктивных компаний.

Джон снял галстук и повесил его на вешалку.

– Значит, твоя зажигалка, которую, как ты думаешь, спер этот парень из Ферн-банка, сейчас уже может находиться на другом краю света. А?

– Очень остроумно. – Арчи натянул рубашку для сквоша. – Никак не могу этого забыть. Если я этого козла еще раз увижу… как там его зовут? Кунц.

– Арчи, разве так отзываются о ценных клиентах?

– Ну, раз он ценный клиент, как-нибудь я вывезу его в море при восьми баллах и спрошу его, как ему нравится моя зажигалка, когда он будет блевать, перегнувшись через борт. Да, кстати, насчет этого лета… – Он замолчал и стал надевать спортивные носки. – Я подумал, не махнуть ли нам, если погода позволит, на лодке во Францию? Возьмем девчонок, поплаваем вдоль побережья Нормандии и Бретани, если повезет, доберемся до Нормандских островов. Как ты на это смотришь?

– Звучит неплохо. Не отказался бы.

«Нормальная жизнь, – подумал Джон. – Вот выход». Запланировать что-нибудь на будущее. Показать Сьюзан, что жизнь будет продолжаться и после рождения ребенка. Организовать что-нибудь, чего она будет ждать. Сделать это лето максимально насыщенным событиями: дерби, Аскот, Уимблдон, Хенлей, Глайндборн, Гран-при Британии, Коуз-Уик, закрытие Променадных концертов. Почему бы и нет? Ей это всегда нравилось. Джон вынул из сумки спортивные тапочки.

– Арч, тебе ничего странного про Ферн-банк не доводилось слышать?

– Странного?

Джон кивнул:

– Банк, представители которого тырят зажигалки, не очень соответствует тому образу респектабельного швейцарского банка, к которому мы все привыкли.

Арчи поглядел на него:

– Тебя что-то здорово напрягает в этом банке. Что именно?

Джон понизил голос, как будто в раздевалку кто-то зашел и мог их услышать.

– Может, это и смешно звучит, но мне любопытно, не занимаются ли они там какими-нибудь оккультными практиками.

– Оккультными? – Арчи стал завязывать тапочку. – Ты имеешь в виду черную магию, колдовство – из этой оперы?

– Да. – Джон затянул шнурок.

– На самом деле, – сказал Арчи, вставая со скамьи и потягиваясь, – забавно, что ты об этом заговорил. – Он пошарил в сумке, вытащил из нее мяч для сквоша и сжал его, будто проверяя силу руки. – Да, очень забавно.

– Арч, не тяни.

Арчи положил мяч в карман, взял ракетку и внимательно осмотрел леску сетки.

– Как они там называются, эти оккультные штуки?

– Какие штуки?

Арчи ущипнул сетку и остался доволен натяжением.

– Ну, эти символы, у них название как из математики. Правильные пятиугольники – как они называются?

– Пентаграммы?

– Точно. Так вот, этот парень, с которым я работаю, – у него стол рядом с моим стоит. Оливер Уолтон. – Он поднес ракетку к уху и снова ущипнул леску. – Как-то прошлым летом у нас в офисе сломался кондиционер и было жутко жарко. Он закатал рукава, и я увидел эту штуку у него на руке. Она была маленькая, я даже сначала подумал, что это родинка, но потом пригляделся и понял, что это… как ее?

– Пентаграмма?

– Ага. Я спросил, откуда она у него, а он вроде бы обиделся, опустил рукава и так толком мне ничего не ответил.

– А что он вообще сказал?

– Что-то пробормотал насчет того, что это личное и он не хочет об этом говорить. Правду сказать, денек тогда был еще тот, я закрутился и забыл.

– А какие у тебя отношения с этим парнем, Оливером Уолтоном?

Арчи скривил рот:

– Ну, работать с ним нормально. А вне офиса я его ни разу не видел, понятия не имею, чем он занимается. Он себе на уме, слова не вытянешь.

– Много бабок заколачивает?

– Целую кучу.

– Как ты?

– Да, но я их трачу. Бог знает, что он со своими делает. Может, складывает под полом.

– Завернув в бархат?

Этой фразы Джона Арчи не понял.

Часы показывали половину десятого, когда Джон приехал домой. Его удивило, что машины Сьюзан возле дома не было. На всякий случай он проверил и улицу, но и там было пусто.

Он открыл входную дверь. В прихожей его встретила свинцовая тишина. Сьюзан в доме не было. Ни записки, ни приготовленного ужина.

Он набрал службу голосовой почты. Было оставлено только одно сообщение, от детектива-сержанта Шоукросса. Он хотел договориться о встрече с Сьюзан в связи со смертью Фергюса Донлеви. Сообщение было принято в четыре сорок пять.

Джон беспокоился все больше. Он проверил каждую комнату на случай, если она лежит где-нибудь без сознания. Когда он вошел в расположенную радом со спальней ванную, внутри у него все сжалось. Исчезла ее зубная щетка, как и несколько склянок, всегда стоявших на полках. Отсутствовал ее халат, который должен был висеть на крючке с внутренней стороны двери.

В спальне была приоткрыта дверца шкафа.

Пропали ее тапочки.

Ее большого синего чемодана тоже не было.

Неужели началось? Так рано? Это возможно – особенно учитывая те приступы боли, которые ее мучили.

Он задумался. Если бы у нее начались роды, она бы позвонила в скорую помощь. Нет, она бы позвонила Майлзу Ванроу. Где-то в доме есть его номер, на непредвиденный случай, звонить в любое время суток. Он судорожно пытался вспомнить, где он его видел. Но если ее забрала скорая помощь, куда делась ее машина? Она уехала сама. Но почему она не позвонила ему на мобильный и не оставила сообщения?

Зазвонил телефон. Джон бросился к нему и с разочарованием услышал голос Кейт Фокс. Он сказал ей, что Сьюзан нет дома, и она попросила передать ей, что похороны Фергюса Донлеви состоятся в следующий вторник, в крематории Северного Лондона. Он записал информацию на листке бумаги и сказал Кейт, что передаст это, как только Сьюзан вернется.

Он положил листок на кухонный стол и прижал его перечницей. Затем стал искать номер Ванроу и наконец вспомнил, что он наколот на спицу вместе с меню местных ресторанов, отпускающих блюда навынос.

Прозвучал сигнал соединения, затем связь прервалась. Мысли его лихорадочно скакали. Может, она попала в аварию? Уехала за покупками? Он набрал номер Ванроу еще раз. На этот раз звонок прошел. Прозвучал гонг, и записанный на пленку голос сообщил, что его вызов переадресовывается. Затем снова сигнал вызова, уже другой высоты, и почти сразу же вежливый мужской голос ответил:

– Майлз Ванроу.

Ванроу находился в каком-то людном месте – в трубке был слышен шум, какие-то голоса.

Джон подумал, не делает ли он из себя дурака? Может, Сьюзан сегодня уехала к подруге, а он забыл? От этой мысли вся его уверенность улетучилась, и он нерешительно сказал: