Страница 11 из 14
Декабрь 1999 г. – февраль 2000 г.
Кулха Чу. Его «Дорога Жизни»
...«Поселили» Андрея на «первом этаже» дзонга в небольшой пещере-келье по соседству с монахом-архатом со странным именем Фа Сянь. Обычное, в общем-то, китайское имя. Необычным оно было для того, кто хоть немного интересовался историей буддизма. Китайский монах Фа Сянь был первым монахом, упомянутым в хрониках путешествий, который в 400 году нашей эры пришел в Гималаи в поисках религиозной истины...
Фа Сянь стал наставником Андрея, его учителем и покровителем.
Это был уже немолодой, даже скорее пожилой человек. Хотя... Андрей уже много раз ловил себя на мысли, что возраст этих монахов лежит за гранью нашего общего понимания о возрасте человека и о времени вообще. И понять, сколько же лет на самом деле Фа Сяню, было невозможно! Андрей оставил эти попытки, когда в одном из разговоров монах поинтересовался, на чью просьбу откликнулся великий Махатма и дал свое согласие на то, чтобы он, Андрей, пожил в Кулха Чу. И когда услышал имя Огюста Жерарди, обмолвился мимоходом, что помнит этого юного француза, потому что именно он, Фа Сянь, был его наставником в дзонге все то время, которое он здесь жил... Именно тогда Андрей и понял, что тратит время на бессмысленные попытки понять абсолютно несущественные вещи. Да и какая ему, на самом деле, разница, сколько лет Фа Сяню? Это ли важно?!.
Общались они так же, как и с Махатмой Кут Хуми.
Странно это, конечно, и непонятно. Да и выглядит со стороны, как какая-то сказка для детей, но... Мы все судим теми категориями, которые нам понятны и привычны. И навязаны! И, к огромному сожалению, живем в абсолютно закостенелом мире, где ученые, занимающиеся наукой, на вещи, им непонятные, реагируют однозначно – «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» И забывают порой, что их знания не есть абсолютная вершина! Они забывают раз за разом, что приходит время, находится новый, молодой ученый, не погрязший в догмах и... Получает Нобелевскую премию за новое открытие. Наука идет дальше. И кто знает, может, через несколько десятилетий людям вообще не понадобится изучать другие языки, потому что они научатся разговаривать мыслями, на ментальном уровне! Так, как это делали монахи Кулха Чу, общаясь с Андреем...
...Фа Сянь был для Андрея настоящей нянькой. Доброй и заботливой. И он учил Андрея быть сильным.
«...Слабость – это страх. А страх – это лень... Победи в себе лень и станешь сильным!..»
Такие простые истины, которых мы почему-то не замечаем и не понимаем. А ведь и в самом деле! Стоит только задуматься!
Ученики-школьники, к примеру. Один не ленится грызть гранит науки и не боится того, что чего-то не поймет. А если и не понимает чего-то, то ищет, не ленясь, ответы на непонятное и, в конце концов, через много лет становится академиком. В другом живут те же страхи, но они сильнее него и... Он всю жизнь завидует своему однокласснику, думая, что тот получил все, что имеет, абсолютно незаслуженно...
Так же и в спорте, и в работе, и в личной жизни... Наши общие бичи – страх, лень и зависть!..
...Андрей постепенно, шаг за шагом, вливался в размеренную жизнь этого дзонга. Поначалу было, конечно, очень тяжело, что и говорить! Но что-то во всей этой размеренности было такое, что завораживало и тянуло за собой.
Фа Сянь научил Андрея не обращать внимания на «телесные неудобства».
«Тяжелый физический труд только закаляет твой дух!.. – говаривал он часто. – Закали свой дух, юноша, и тебе покорятся те вершины, о которых ты не мог и подумать!..»
Мог ли Андрей когда-либо раньше подумать о том, что он станет простым водоносом?! И мог ли он понять, насколько важна эта работа?! Он, дитя каменных джунглей, «ребенок асфальта»!.. Который хоть и провел всю свою взрослую жизнь в горах и джунглях, но так и не понял о ней ничего!..
...В одном из дальних «уголков» монастыря Фа Сянь показал Андрею лестницу. Такую же необычную, как и все здесь... Это были метровые ступени, где-то вырубленные в базальтовом монолите скалы, где-то деревянные, которые спускались с «монастырской площадки» вниз, в пропасть... Но не круто. Они уводили куда-то в сторону, за большой скальный выступ.
Андрей никогда, наверное, в своей жизни не забудет тот первый раз, когда он впервые увидел и прошелся по этой «дороге жизни». Это случилось на третий его день пребывания в Кулха Чу...
Его переодели в монастырские одежды, правда, не белого, а какого-то неопределенного, темно-серого цвета – одежды Белых Братьев становятся белыми от пота, солнца и просветленной души... На ноги были надеты крепкие сандалии, сплетенные из тонких веточек, поверх таких же серых, как и его тога, толстых, вязанных из теплой шерсти гетр, в которые были заправлены серые же шаровары. Андрею было холодно так, что стук его зубов можно было услышать, наверное, километров за пять...
Он скукожился и посинел от холода, как увядший баклажан, и все пытался согреться, протягивая руки к пылающим в каменном очаге смолистым поленьям... А наступающая зимняя ночь не сулила ничего хорошего, подвывая снаружи оголодавшим волком...
Фа Сянь долго тогда смотрел на трясущегося от холода Филина и... изрек наконец фразу, в которой заключалась вековая мудрость:
«...Тебе не холодно, юноша! Это твое избалованное, изнеженное тело требует к себе внимания... Оно слабо и несовершенно... Оно жаждет получить то тепло, которое должна получить твоя душа... И только тебе решать, кому ты отдашь то божественное тепло, которое живет в тебе... Низменному телу или возвышенной душе... И в любом случае выбор твой будет верным... Потому что, не познав возвышенного, ты не увидишь низменное, а не познав низменное, не увидишь возвышенного!.. Это великие Инь – Ян... Ты одинокий путник в пустыне... И нет на твоем пути ни дерева, дающего тень, ни источника, который утолит твою жажду, ни осла или мула, который облегчит страдания твоих ног – нет никого!.. И только ты сам решаешь свою судьбу!.. И есть у тебя только два пути!.. Либо ты слаб и сдашься – а значит, погибнешь среди бесконечного безмолвия, либо ты укрепишь свой дух и дойдешь до воды...»
И Андрей услышал эти слова... Он вспомнил все, чему его учили в додзо и чему он учился сам по многочисленным книгам, и стал медитировать. Медитировать на «солнечном свете»... И случилось чудо!.. Холод отступил, а внутри тела большими волнами стало разливаться тепло...
Он понял именно тогда, что значат слова Вера и Долг... Он вспомнил, медитируя, те старые истории времен Великой Отечественной войны, о которых он читал в исторических книжках, будучи еще сопливым десяти-двенадцатилетним мальчишкой, выбирающим себе профессию на всю жизнь... Что, как не вера и долг, заставляли воинов идти на пулеметы?! Что, как не вера и долг, заставляли смертельно раненного в воздушном бою летчика довести свою машину до родного аэродрома, посадить ее и умереть на руках друзей, выполнив задание?! Что, как не вера и долг, заставляли разведчиков жертвовать своими жизнями, добывая сведения?! Вера и Долг!.. Вера не в надутых индюков с маршальскими погонами, а в свою правоту и обязанность перед близкими... Вечная тема!..
Филин понял тогда многое...
Очнулся он только тогда, когда в его мозгу громогласно прозвучало:
«Возвращайся, юноша! Нам пора...»
Солнце, взошедшее из-за заснеженных вершин, заливало своим светом все окружающее и дарило тепло и надежду...
«Я спал?» – удивился тогда Андрей.
«Нет... Ты искал свет во мраке... И ты был на правильном пути...»
Фа Сянь смотрел на Филина так, как смотрел бы на своего новорожденного, любимого и такого долгожданного сына отец, чей век уже давно перевалил за половину...
«Пойдем! Я покажу тебе твой путь... Путь твоего преодоления».
Они вышли из кельи и направились в сторону, противоположную воротам. Жизнь в дзонге уже била ключом, и Андрей невольно взглянул на часы, которые теперь были единственным напоминанием о том, что он пришел сюда из цивилизации – 4.20...