Книга мечей

Теперь бог врачевания уже не мог полностью исцелить себя. Он истекал красной искрящейся кровью из ран на груди и руке.

И все же он опять сошелся с Марсом и вновь лишил его оставшегося копья. Перехватив Марса по-борцовски, он швырнул его на камни с такой силой, что от удара вздрогнула земля, а из речки выплеснулась вода.

Однако Марс, освободившись от хватки Драффута, мгновенно вскочил, и в руках у него тут же оказалось по новому копью. Он тоже истекал кровью, такой же красной, как у Драффута, но более густой и столь горячей, что от нее, бьющей из раны на шее, которую оставили клыки Драффута, исходил пар.

— Истинного бога убить нельзя, пес. Мы бессмертны! — заявил Марс.

Драффут уже приближался к нему, медленно и методично, дожидаясь наилучшего момента для атаки.

— Но Гермес умер. И если я не смогу убить тебя… то не потому, что ты бог. А потому…

И вновь (Берч не понимал и не надеялся понять все, что он видит и слышит) создалось впечатление, что даже Марсу ведом страх.

— Почему? — спросил бог войны.

— Потому что в вас слишком много человеческого. Люди вовсе не порождения богов. Это они вас породили. Тебя и всех тех, кто встречается в Лудусских горах.

Услышав это, Марс взревел и обрушил на Драффута поток оскорблений, на которые тот не счел нужным ответить. Все это время гиганты медленно кружили на месте, готовые сцепиться в любой момент.

Но в конце концов спокойные слова Драффута уязвили Марса сильнее любого оскорбления. Настолько сильно, что спровоцировали на вопрос даже бога войны.

— Что за чушь ты там плел? — прорычал Марс. — О том, что мы их порождение?

— Я хотел рассказать тебе о том, что увидел в тот день, когда стоял среди вас на холодной вершине горы с мечом Воров в руке… Ослепитель позволил мне увидеть внутреннюю суть богов — и твою, и остальных. И с того дня я знаю… что если не смог убить тебя во время нашей прошлой схватки и не смогу убить сейчас, то лишь потому, что в тебе слишком много человеческого.

— Ба! В такое я не могу поверить. — Марс помахал копьем.

— Вы не создавали их, — повторил Драффут.

— Ха! А в это я могу поверить. Каким надо быть богом, чтобы тратить время на такое?

— Это они сотворили вас.

Марс презрительно фыркнул:

— Да как такая мелюзга может сотворить хоть что-нибудь?

— Они сделали это в снах. Их сны очень могущественны.

Титаны вновь сошлись, опять ранили друг друга и ослабели.

Единственным наблюдателем к тому времени остался лишь Берч. Он бы тоже уже давным-давно сбежал вместе с женой и детьми, если бы мог двигаться. Но он не мог. А теперь даже перестал думать о своей судьбе. Он наблюдал за схваткой, пока не потерял сознание от слабости, а когда очнулся, боги все еще сражались. Когда жажда стала невыносимой, он напряг все свои силы и сумел развернуться и немного проползти, чтобы напиться мутной и смешанной с кровью воды из реки. Потом улегся и снова превратился в наблюдателя, позабыв о боли.

Зашло солнце. Схватка продолжалась с перерывами (Берч предположил, что даже боги после таких мучений должны отдыхать) всю ночь. Из темноты слышались звуки мощных ударов и стоны, плескалась вода в реке, терпеливо огибающей новую плотину, созданную из человеческих несчастий.

Зато, как подумалось Берчу, когда в голове у него на время прояснилось, можно не опасаться хищников, которые могли явиться сюда и пообедать им, воспользовавшись его беспомощностью. Какой зверь осмелится хотя бы приблизиться к этому месту?

Когда настал рассвет, Берч обнаружил, что все еще жив, и это его несколько удивило. При свете нового дня он увидел, что земля вокруг брода завалена сломанными копьями и их наконечниками и гигантскими змеями, мертвыми или оцепеневшими, некогда бывшими копьями — последствиями все еще продолжающегося сражения.

Все еще? Что-то тишина на этот раз тянется дольше обычного…

Раздался внезапный и оглушительный треск, дрогнула земля — где-то совсем рядом, за перевернутыми и разбитыми фургонами, заслонявшими Берчу почти весь обзор. Схватка возобновилась, на сей раз завершившись громким всплеском. По воде раскатились волны — противники, все еще сцепившись, рухнули в частично запруженную реку.

Некоторое время Берч не слышал шума схватки, если не считать редких и постепенно все более слабых всплесков. Во время пауз до него доносилось дыхание богов. Нужно ли богам дышать? Может, только когда они сами этого хотят, скажем, когда едят или пьют? А может, они дышат, лишь когда им нужна дополнительная сила?

Время текло почти в полной тишине. Позднее, когда взошедшее солнце вскарабкалось на небо повыше, на лежащего Берча упала тень. Он открыл глаза и увидел еще одного бога. Слава Эрдне, этот тоже не заметил уцелевшего человека.

По кожаному фартуку, какой носят кузнецы, и кривой ноге Берч сразу узнал в нем Вулкана. На поясе хромого бога висели два больших меча с черными рукоятками, которые на его огромном теле смотрелись жалкими кинжалами. Присев на корточки, Вулкан принялся разглядывать лежащих в воде бойцов, не видимых Берчу. Вскоре те наконец зашевелились. Послышалось бормотание, потом громкий всплеск. На лице бога-кузнеца появилась широкая ухмылка, он встал и неторопливо подошел к месту схватки. Прежде чем присесть на прибрежный валун, он пинком отбросил в сторону сломанную повозку, заслонявшую обзор раненому человеку, на чье существование никто из трех гигантов не обращал ни малейшего внимания.

— Хвала тебе, о могучий бог войны! — издевательски проговорил Вулкан. — Мир ожидает твоего победоносного шествия. Не слишком ли ты здесь задержался? Кстати, что ты там делаешь? Купаешь в грязи любимую собачку?

Теперь Берч разглядел, какой красной стала мутная вода вокруг противников. Драффут уже не мог сражаться и лишь слабо шевелился. Бог войны выглядел немногим лучше своего истерзанного врага. И все же он — медленно, мучительно и задыхаясь от усилий — высвободился из железной хватки Драффута и встал. Грязная илистая вода доходила ему до лодыжек.

Когда бог войны попробовал заговорить, голос его оказался почти неслышен, а некоторые слова он и вовсе не смог произнести. Казалось, у него едва хватило сил протянуть к Вулкану руку.

— Копье… оружие… у меня кончились копья. Одолжи мне меч, Кузнец. Я ведь вижу… у тебя их два. Это дело я должен завершить.

Вулкан вздохнул, издав звук, напоминающий гул воздуха в кузнечных мехах. Он оставался на прежнем месте, метрах в двадцати от реки.

— Дать тебе оружие, говоришь? Что ж, пожалуй, придется. Ведь ты, похоже, вышел победителем из этой драчки. Как это скучно…

Марс, пошатываясь от усталости, собрался с силами и постарался выпрямиться.

— Каким манерным ты вдруг стал, Кузнец. И как тебе неожиданно понравилось изображать из себя умника. С чего бы это? Впрочем, неважно. Вложи в мою руку сталь, и я завершу эту грязную работу.

— Согласен, кое-какие дела нужно завершить.

Вулкан встал, звякнув украшениями из драконьей чешуи, выбрал один из мечей и обнажил его.

— В сердце, — негромко произнес он, аккуратно сжав черную рукоятку огромной и мускулистой рукой кузнеца. — В сердце тому, кто причинил мне зло.

— Погоди! — воскликнул Марс, уставившись на него с резко изменившимся выражением лица. — Какой это меч?..

Но ответ он получил не словами. Вулкан уже завертелся в странном танце, расшвыривая большими сандалиями камешки и грязь, утаптывая взрыхленную после схватки и залитую кровью землю, давя уже умирающих змей, бывших недавно копьями Марса. Меч в вытянутой руке Кузнеца засветился, испуская высокий вой.

Марс, мгновенно позабыв о ранах и изнеможении, дернулся, словно подхлестнутый бичом. И помчался без оглядки. Удирая со скоростью, которую может развить лишь бог, Марс бежал через остатки рощи на склоне холма, где-то ныряя под покосившиеся стволы, где-то огибая надломленные деревья и разбивая в щепки те, которые преграждали ему путь.

И тут Берч увидел, как Вулкан метнул меч. Точнее, отпустил его. Вылетев из руки Кузнеца, меч стал разгоняться самостоятельно. Марс развил большую скорость, но меч помчался настолько быстро, что превратился в летящую полоску. И буквально мгновенно повторил весь извилистый путь убегающего бога войны.