Страница 53 из 58
Гудаутов развел руками.
— Не так уж важно. А знаете, с вашим появлением в нашем городе совпали странные события. Вчерашней ночью были совершены два ограбления, и в обоих случаях грабитель выдавал себя за марсианина.
— У меня алиби, — сказал Гудаутов, кивая на Стенькина. И ругнул себя за глупость: «Стоило объявляться марсианином, когда тут творятся такие дела. Вот уж действительно не повезло!»
— Я вас и не подозревал. Но с вами, возможно, были попутчики?
— Я индивидуальный турист.
— Тогда, может быть, знаете других путешествующих по Земле марсиан?
— Не знаю и знать не хочу, — отрезал Гудаутов. И добавил: — Марсианин за марсианина не отвечает. А вот вам придется, уважаемые, ответить за насилие над жителем великой планеты. Имейте в виду, — погрозил он пальцем, — мое правительство так этого не оставит. Может выйти крупный космический скандал, даже война! — Тираду эту он произнес без подъема, ни капельки не веря, что отсюда можно вырваться таким, в общем примитивным, способом. И вдруг…
— Не стану больше вас донимать своим любопытством, — сказал Гвоздика и обратился официальным тоном к Стенькину: — Товарищ младший лейтенант, распорядитесь, чтобы гражданину Гудаутову вернули деньги и документы.
Стенькин даже рот разинул. Гудаутов был удивлен не меньше. «Или я его действительно напугал, или этот хитрюга решил установить слежку и раздобыть на меня улики. Там будет видно, кто кого». К нему начало возвращаться хорошее настроение.
— Мы приносим извинения за доставленные вам неудобства и желаем приятного пребывания в Заборьевске. Могу забронировать место в гостинице.
— Не беспокойтесь, как-нибудь устроюсь сам. — Гудаутов не удержался порезвиться: — Приезжай к нам на Марс, старший лейтенант, не пожалеешь! С такими марсианочками познакомлю — пальчики оближешь. Захочешь — покажем совсем новый аппарат. Подключаешь его к подследственному, и тот сразу начинает давать показания. Между прочим, я изобрел. С преступностью за неделю покончили, последние жулики сбежали на Землю.
— Нам работы прибавилось, — улыбнулся Гвоздика. — Может быть, когда-нибудь возьму отпуск и махну к вам недельки на две.
— Да, теперь мы установили простое сообщение. Ракетный поезд: вечером садишься, утром на Марсе. Тоже я, между прочим, изобрел.
— Поздравляю. — Протягивая Гудаутову руку, Гвоздика сказал изысканно: — Надеюсь, вы так проинформируете свое правительство, чтобы этот инцидент не повредил развитию дружеских отношений между нашими планетами?
— Будь спокоен, старший лейтенант. Я всегда был сторонник мира и дружбы между народами. — С этими словами Гудаутов удалился.
Стенькин даже побелел от злости.
— Вы что ж, — спросил он, — всерьез испугались? Не знаю, как там с марсианами, возможно, они и в самом деле вторглись, но этого-то насквозь видно — типичный жулик.
— Торопишься, Стенькин, — назидательно заметил Гвоздика. — Вот ты его задержал на ночь как марсианина. — А имел право? В каком законе или, как ты говоришь, инструкции сказано, что марсиан надо сажать под арест? А если к нам завтра действительно из космоса гости пожалуют?
Стенькин смутился.
— Так-то, брат. Врет он насчет марсианства или нет — все равно мы обязаны его освободить. Вот когда у нас на руках будут вещественные доказательства того, что гражданин Гудаутов промышляет, скажем, многоженством, тогда мы его и прижучим.
— Откуда же взяться вещественным доказательствам, если вы его на все четыре стороны?
— Не торопись, Стенькин. Ближайший поезд будет только завтра, а за это время мало ли что может случиться.
— Прошу прощения, — сказал Стенькин.
— За сомнения не извиняйся, поскольку сомневаться человеку необходимо. Кажется, так учил святой Августин.
— Широкий у вас кругозор, — с почтением сказал Стенькин.
Гвоздика был польщен.
— Читай больше, и у тебя будет. Я, знаешь, с детства…
Так Стенькин и не узнал, чем занимался старший лейтенант с детства, поскольку тот, вытаращив глаза, застыл при виде некоего чуда. Стенькин, сидевший к нему лицом и спиной к двери, резко обернулся и тоже застыл: на пороге стоял Глобус. Выражение лица у него было постное.
— Да, — сказал рецидивист, — да, граждане следователи, вы будете смеяться, но гора пришла к Магомету. Почему она пришла, вот вопрос.
— Почему? — одновременно вырвалось у Гвоздики и Стенькина.
— Потому что гнусный марсианский захватчик грозился при следующей встрече со мной разнести всю Вселенную. Чем-то я ему не понравился. Вы не знаете, чем?
Гвоздика пожал плечами.
— И Глобус подумал, что нужно садиться. Я, конечно, бизнесмен, по-вашему махинатор, но не убийца. А что, если этот псих из злобы ко мне действительно взорвет атомную бомбочку? К чему мне слава Гиппократа, сами подумайте, товарищ Гвоздика.
— Не Гиппократа, а Герострата, — сказал назидательно старший лейтенант. — Гиппократ был основателем медицины и вполне достойный представитель древнегреческой интеллигенции.
— Пусть будет Герострат.
— Кроме того, — добавил Гвоздика, — вы упускаете из вида, что мы уже давно не товарищи.
— И это вы говорите мне, — обиделся Глобус, — человеку, который, можно сказать, ценой собственной отсидки спас человечество от гибели! Я не требую бюста на родине, но учесть мой подвиг при определении срока…
— Оставим это суду, — перебил Гвоздика. — Только вы бы от меня, Глобус, все равно не ушли. Так что терять вам было нечего. Что, марсианин и в самом деле нагнал на вас страху?
— Вы большой психолог, гражданин начальник, но не сумели понять моей благородной натуры. Кстати, если удастся наладить с этими бандитами коммерческие связи, Глобус может быть очень и очень полезен.
— Суд, не сомневаюсь, примет во внимание и это, — усмехнулся Гвоздика. — А пока прошу проследовать. — Он указал на вызванного Стенькиным милиционера.
— Финита ля комедия! — изрек на прощание Глобус.
— Видишь, дружок, — сказал Гвоздика Стенькину, — оказывается, и в нашествии марсиан есть свои плюсы.
— Нам бы гудаутовский аппарат! — невпопад ответил младший лейтенант.
Гудаутов в этот самый момент приближался к вокзалу. Он давно обнаружил за собой «хвост» и старался держаться самым непринужденным образом, как подобает странствующему марсианину: шел неторопливой развинченной походкой, глазел на витрины, даже заглянул с познавательной целью в церковь постройки XVIII века. К сожалению, другого выхода там не оказалось.
Ничего лучшего, чем вскочить на один из останавливающихся в Заборьевске экспрессов, он не придумал. Конечно, «хвост» последует за ним и туда, но в поезде у Гудаутова появятся хоть какие-то шансы. Там была его стихия, там он чувствовал себя, как моряк, вернувшийся после кратковременной стоянки в порту на родную палубу. Перебирая известные ему бесчисленные способы смыться, Гудаутов еще более взбодрился. Войдя в здание вокзала, он стал с интересом рассматривать лепные украшения на стенах, потом — роспись на потолке, изображавшую стремительный ракетообразный поезд будущего. Фантазия местного живописца ему понравилась: именно в таком космическом экспрессе он рад был бы совершить путешествие на Марс.
За этими невинными и полезными занятиями Гудаутов намеревался провести время, оставшееся до прихода скорого из Москвы. И вдруг, на беду свою, вспомнил о чемоданчике. По всем правилам воровской тактики, находясь в его положении, надо было плюнуть на добычу и унести ноги, не обременяя себя подозрительным грузом. Но авантюрная натура Гудаутова не сумела преодолеть искушение. «Была не была», — решил он, скорым шагом направился в ресторан, не оглядываясь, миновал зал и вошел в кабинет директора. На удачу здесь корпел над меню тот самый статный администратор, который сыграл роковую роль в его судьбе.
— Жалобная книга в холле, — сказал метр, не отрываясь от меню.
— А чемоданчик? — спросил Гудаутов.
— Какой чемоданчик? — встрепенулся администратор, поднял глаза и, мгновенно узнав посетителя, сник.