Черная маска

— Вы так думаете? — спросила Летти.

— Может, это так, может, и нет. Но в результате мы все никак не можем выяснить, кто должен этим заниматься, а нападения продолжаются.

— Боже мой, — вздохнула тетушка Эм. — Что же из всего этого выйдет?..

Вдалеке гулко громыхнуло. Порыв ветра потревожил листья на деревьях и пробежал вдоль веранды. Кузнечики застрекотали еще громче, контрапунктом им прозвучало пронзительное кваканье древесной лягушки. Пара голубей на карнизе заворковала печально и безнадежно, потом наступило затишье.

Говорить никому не хотелось; Рэнни отошел от перил веранды и растянулся во весь рост на полу между стульями Летти и своей тетушки. Через несколько секунд он уже мирно спал.

Летти озабоченно взглянула на него. На Рэнни была его очередная выцветшая синяя полотняная рубашка — запас этих рубашек казался неиссякаемым. Мягкий цвет материи подчеркивал бронзовый загар его кожи, но делал еще темнее тени под глазами. Рэнни часто ложился вот так, среди дня, причем мог ненадолго вздремнуть где угодно. Это беспокоило Летти, казалось не совсем нормальным — ведь ложился он обычно рано и должен был бы высыпаться. Летти опасалась, что у этой повышенной потребности в отдыхе те же причины, что и у его головных болей.

Летняя гроза надвигалась с юго-запада и казалась чудом. Сине-черные тучи становились все гуще и гуще, солнце потускнело, а потом и совсем исчезло из вида. На улице, у забора, запряженная в коляску О'Коннора лошадь замотала подстриженной гривой, чувствуя перемену в погоде. Тетушка Эм предложила отвести ее на конюшню, как и лошадей других гостей, но О'Коннор отмахнулся, не желая лишних хлопот.

Сверкнула первая молния и с треском расколола небо. Питер и Лайонел выбрались из-под магнолии, поскакали под теплыми каплями дождя, покричали и побежали к веранде. Рэнни пробудился, зевнул и сел на полу, обхватив руками колени.

Вскоре все увидели приближение настоящего дождя — плотная серая завеса над верхушками деревьев надвигалась на дом. Капли стали тяжелыми, они падали все чаще и наконец не на шутку застучали по крыше, превращаясь в барабанную дробь.

Летти была очарована грозой, ее простой и естественной силой. С крыши уже текли потоки воды. Она еще никогда не видела таких яростных, сверкающих, как кинжалы, молний и не могла себя заставить уйти, в дом. Другие тоже остались на открытой веранде.

Вдруг ярким факелом сверкнула молния, которая, казалось, рассекла небеса огненным мечом; сразу же последовал оглушительный, как взрыв, раскат грома. Салли Энн вскрикнула и закрыла уши руками. Тетушка Эм вскочила.

— Ну, хватит! Я иду в дом! А вы, если хотите, можете оставаться здесь и ждать, когда вас превратят в пепел.

Все бросились к дверям и дружно ввалились в дом, смеющиеся, смахивающие дождевые капли с лиц и рук.

Сильный сквозняк разнес ветер по всему старому дому, и жара, которая висела в комнатах, улетучилась. Тетушка Эм, встревоженная раскачиванием и хлопаньем занавесок, отправила гонцов закрывать окна. Однако двери в холле не закрыли, и ветер вихрем кружил по нему. Стеклянные подвески светильников позвякивали, а свисающие края лежащих на столах расшитых скатертей хлопали от сквозняка. Поскольку дождь и не думал ослабевать, а вместе с грозой опустились серые сумерки, зажгли пару светильников. Все расселись в холле на креслах и канапе и наслаждались неожиданной прохладой.

Впереди был долгий вечер, а шашки, карты и домино всем давно надоели. Салли Энн предложила поиграть в шарады, и это заняло их примерно еще на час, а потом все снова заскучали.

— Я придумала! — неожиданно воскликнула Летти. — Мы могли бы поставить пьесу. Вы ведь, кажется, говорили мне, тетушка Эм, что на чердаке есть полные сундуки костюмов? А на прошлой неделе в книжном шкафу мне попался сборник пьес.

— Отличная идея, — поддержал Джонни. — Готов спорить, это тот же самый сборник, которым мы пользовались когда-то.

— Ив самом деле, — согласилась тетушка Эм. — Рэнни, Джонни, почему бы вам не подняться наверх и…

— Нет, — сказал Рэнни, не отрывая глаз от шашек, в которые он играл с Лайонелом.

— Что ты хочешь сказать?

— Костюмов нет. Ты отдала их Маме Тэсс.

— Как?! Я не… По крайней мере, я не помню, чтобы я это делала.

— Ты ей велела сделать стеганые одеяла.

— Да? Какая досада! Но, я думаю, в тот момент одеяла были нужнее.

Костюмы, грим… Летти долго и задумчиво смотрела на Рэнни. Как хорошо, что он прошел проверку, иначе она, наверное, заподозрила бы его в краже костюмов из собственного дома: ведь Шип постоянно переодевался. Рэнни отнесся к обсуждавшемуся вопросу с абсолютным безразличием. Он был поглощен игрой. Летти взглянула на полковника Уорда. Он тоже очень внимательно смотрел на хозяина Сплендоры. Жаль, она не могла сообщить полковнику, что его подозрения лишены оснований. Но он наверняка и так это скоро поймет.

Началась очередная партия в домино — тетушка Эм и Салли Энн играли против Томаса и О'Коннора. Мартин Иден стоял возле стула Салли Энн и подсказывал ей, наклоняясь через ее плечо, к большому неудовольствию полковника. Джонни, поглаживая свои морковные кудри, вышел на веранду и встал там, прислонившись к косяку, и смотрел на падающие струи дождя. Летти несколько минут понаблюдала за игрой, но ее беспокоило состояние Джонни: после рассказа О'Коннора о гибели переселенцев он был сам не свой. Наконец она встала и подошла к нему.

Джонни обернулся, улыбнулся ей, но так и не заговорил. Он спал с лица, как будто за прошедший час постарел на десять лет. Летти не могла сказать, что знает его хорошо, однако она так часто видела его в последнее время, что ей казалось, будто она с ним давно знакома. Ведь бывают же люди, которые нравятся с первого взгляда, люди, которых уже через какие-то мгновения считаешь более близкими, чем тех, которых знаешь годами. Джонни был как раз таким человеком.

— Что-нибудь случилось? — спросила она тихо. Казалось, ему стоило больших усилий овладеть собой:

— Случилось? С чего вы это взяли?

— Мне показалось, что вы расстроены. И сейчас кажется.

Какое-то время он смотрел на нее, потом отвел глаза:

— Я никогда не умел скрывать своих чувств.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Я ценю вашу любезность, но мне никто не может помочь. Пусть это вас не беспокоит. Я сам запутался — и сам выпутаюсь.

Выражение его глаз совсем не соответствовало беспечности слов.

— Скажите, а эта ваша… неприятность как-то связана с гибелью переселенцев?

Кровь отхлынула от его лица, оно стало, как воск:

— Господи, а ведь Рэнни говорил, что вы очень умны. Откуда такая проницательность?

Но Летти не дала увести себя в сторону:

— Вы знали их?

Он распрямил плечи:

— Давайте оставим это. Это… не то, о чем я могу говорить.

Глаза Летти потемнели — она вдруг все поняла:

— В таком случае, у вас, должно быть, есть какие-то мысли относительно того, кто это сделал?

Она взяла его за руку, но Джонни выдернул руку и резко отстранился.

— Я не знаю. Клянусь, я не знаю!

Летти оглянулась через плечо, потом потянула его подальше от двери туда, где шум дождя заглушал их голоса:

— Тогда в чем же дело? Может быть, вы связаны с Шипом?

— С Шипом? О господи, нет! Если бы только с ним…

— Тогда с кем?

Какое-то время ей казалось, что он не собирается отвечать, но слова вдруг полились из него. Он говорил не останавливаясь, запинаясь и сбиваясь:

— С джейхокерами. К сожалению, этим милым словом именуются самые обычные убийцы и грабители. Я знал некоторых из них еще до войны, охотился с ними… Однажды они попросили меня помочь отогнать коней в Арканзас на продажу. Оказалось, что лошади краденые. Они поделились со мной деньгами — и я взял их. Деньги были мне очень нужны — у моей матери больное сердце. Но это неважно. Главное — они заставили меня и дальше помогать им. Они грозили, что расскажут все маме, а это убьет ее, я знаю. Я передавал им сведения о передвижении людей и перевозке денег, но думал, что джейхокеры — просто воры. Я не знал, что они издеваются над людьми, убивают их!