Сумерки Зверя

Псевдотуман рассеялся. Камера была пуста. Но кратковременный сбой в работе установки не прошел бесследно. Датчики высвечивали совершенно неожиданные, не планируемые цифири. Завлаб с научным руководителем удивленно изучали результаты проведенной транспортировки.

– Куда же это мы их отправили? – Недоуменно спросил профессор.

– А черт его знает. Какая разница.

– И то верно. С глаз долой – из сердца вон. Ну его к бесу. Продолжим наши эксперименты, коллега.

За окном, в летнем небе, вовсю разгорались сполохи северного сияния. Линия горизонта откровенно загибалась к верху. Секундная стрелка, еще раз дернувшись, окончательно закостенела.

А далеко за полярным кругом, у самого берега Ледовитого океана, старый мудрый шаман курил вересковую трубку. Смотрел как шастают, ломая торосы, атомные субмарины. Астрально перекидывался с Мерлином в кости. Проигрывал. Неудачу закусывал мухомором.

Дождь начался и скоро прошел. Был четверг…

Жалобно кричали пингвины. По ком-то настырно пустозвонил надтреснутый колокол. Тибетские монахи нежданно-негаданно исчислили все имена Будды и оптом занирванились. Сионские мудрецы подавились поросячьими хвостиками. На холмах рассвисталась рачья сила. Развесистая клюква роняла зрелые плоды. С дуба падали листья ясеня, папоротниковые заросли покрывались буйным цветом. Голуби бесцеремонно обгаживали бронзовый бюст героя. Кукушка открыла клюв, в полтакта кукунула и заткнулась.

Ученые склонились над своими приборами.

– Начинаем эксперимент серии… – Надиктовывал завлаб в микрофон.

Глава 8.

Дым Валлгалы

ИЗМЕНА!!!

Нашлась, отыскалась таки крыса, черная душонка, польстилась на обещанную награду, звон серебра заглушил слабосильной совестенки голосок, открыл ворота города пред толпами дикарей лесных кланов. Те, буйные, вонючие, с визгом и криком ворвались и благодарно, ворота открывшего, почина для, надели на рогатины. И началась резня.

С нахрапу смяли, удушили второпях собранные линии оборонцев. Растеклись по улицам.

Лесные невежи, в заболотных чащах, окромя веточных шалашей, других жилищ не видавшие, добротные дома Гильдгарда равняли горным пещерам. Ломали варвары двери, гурьбами вваливались в метеные светлицы. Грязными ступнями марали половицы.

Знакомые только с подстилкой из жухлых листьев, да завонявшейся шкуры, восторгались пуховым перинам с подушками. Как замечательно – в окошко вывесить, ножом распороть, потрусить! Снежной метелью раздувалось по улицам годами скопленное.

Дурачье неподмытое, обгадив светлые покои, приняло очаг, за лесной костер. Разбросало головешки по всем полатям, да побежало на верхние этажи, от огня скрываясь. Выло на крыше в дыму и пламенных вихрях, докуда, с кровлей вместе, в горнило, в геену огненную не провалилось.

Дрогнули войска земли Нодд. Еще бы – в городе семьи остались. Одни. И стаи дикарей.

В воротах народ столпился, давит друг друга, отчаянно прется. Приободрились битые супостаты. Хороший им шанс представился – в спины ударить.

– Помнут наших. – обратился старый Ингренд, предводитель волчьего клана к своему лорду. – Знать пристала пора послужить тебе, как присягались в горном распадке. Попридержим супостатов.

– Придержим схизматов. – Тверд в вере лорд Хорстемптонский, рыцарь Хейгар. – И нам пристало свое исполнить. Пред вратами останемся.

– Моим орлам в городских закоулках не провернуться. – Сенешаль Короны сзывал латную конницу. – В чистом поле помирать приличней. До встречи в Валлгале, сэр Сигмонд!

– До встречи в Валлгале! – Рявкнули удальцы-кирасиры.

– До встречи в Валлгале! – Волки опустили копья.

– До встречи в Валлгале! – Хорстемптонцы пришпорили коней.

– До встречи. – Отсалютовал Даесвордой витязь Небесного Кролика. Гильда тригоном идущих на смерть осенила.

Айсбергом в бурлящих водах, прорезались верные присяге сквозь толпища басурманские.

Покуда не истаяли.

С пеплом и гарью опускалось на улицы безумие.

Кланы, забыв под какими знаменами на рассвете встали, припомнили древние файды, старинные обиды. Давай друг друга рубить. Взбесившиеся поморцы не давали спуску всем лордам.

Гильдгардцы мстили лесным дикарям. Страшно мстили. За одно, доставалось и беженцам.

Те, отвечали.

Байские тумены грабили еще сохранившееся. Между собой передрались. Передрались и с разбойничьими ватагами. Тем тоже добычи возалкалось.

Варяги с покон века к чужому добру корыстны. Да мешают нукеры с ворами. Кроши их!

Бестолковость резни.

Ангел Небесный, гвардии полковник Виктор Петрович Приходько присутствия духа не терял. Лично руководил обороной на главном стратегическом направлении. Вместе с уцелевшими ингельдотовцами и прибившимися к ним ратниками, прикрывал основной проход к центру города, к замку Сигмонда, к Гильдгардскому храму Кролика-Предтечи.

Широкую улицу перегородили наспех собранной, баррикадой. Позади нее на некотором отдалении, опытный командир, силами отмобилизованных жителей, возводил второй ряд укреплений, запасную линию обороны.

На соседних крышах разместил лучников, каждому назначил сектор обстрела, строго наказывал: – Боеприпасы зря не расходовать. Не палить в божий свет, как в гривну. Бить наверняка.

Распределил бойцов на улице, выстроил боевым порядком, чтоб мечники с копейщиками не путались, друг другу не мешали, а, наоборот, дополняли, умножали силу обороны.

Для себя, велел вдовице Ингельдотовой принесть свежее белье. Скинул изодранный в сече, грязный и окровавленный спецназовский камуфляжный комбез, переоделся в чистое. Поверх белой рубахи накинул, так выручивший его, бронежилет. Повесил на шею, давно не нашиваемый, нательный крест. Обнял вдовицу, трижды расцеловал.

– Ну, иди к своему первосвятейшему, здесь тебе не место.

Земно поклонилась вдовица Ангелу, поклонилась воинству. Прощаясь, осенила полковника знаком тригона. А тот, вдовицу перекрестил и сам на храм Гильдгардский перекрестился.

Ратники, оборотясь в след уходящей, тоже поклонились, каждый на себя светлый знак тригона наложил.

А на другом конце улицы уже показались неприятельские дружины. Баррикада ощетинилась копьями, воины умело смыкали строй непреодолимой фалангой.

Приходько оглядел свое поредевшее войско, взглянул на надвигающиеся полчища басурманов. – Не робей братцы! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Живы будем – не помрем! Враг не пройдет! Но пасаран!.

Вдруг заметил прижавшихся в страхе к стене, невесть как затесавшихся среди ратного люда, бродячих скоморохов.

– А ну, мазурики, давай плясовую! Давай, кому говорю! Наяривай!

Скоморохи дали. Залихватским коленцем вступила дудочка, мелодию подхватила свирель, задорно зазвенели колокольцы. Забубенная, бурлацкая напевка разгульно закружилась над редутом.

Приходько посручнее перехватил булаву, примерился. Разнес в щепы туркополовскую голову.

Лорд Грауденхольдский наконец отловил Скорену. Зажопил, давай колотить башкой об дверной косяк. Вышибал мозги, пока сам не сподобился получить тамплиерским копьем в печенку.

Варяжский ярл сошелся с пэром Стоком. Разом размахнулись, разом ударили, разом пали на мостовую Гильдгарда.

Локи момент заценил. Подмигнул Алмазному Перышку. Той лишних слов не надобно, свое дело знает туго. Хоть с закрытыми глазами. Хоть с просонок, хоть с бодуна. Любовно всадила стилет в спину Их Преимущественного Величия, Великого Магистра Темлариорума. Ровнехонько под левую лопатку. По рукоять. Фирменная, так сказать, фишка.

Подсобила подельничку. Только не совсем за бесплатно. Играючись цемкнула в засос пониже пупа (Локи скривило – колбасило от бабских шалостей), а сама ловко «Макара» с лодыжки слямзила.

Зачем ствол Фартовому? В Стиллушку палить? Перебьется, петушара голубохвостый! Сукой буду – перебьется! Ей нужнее. У Даймонд Пэн должок к одной сучечке завис. Даст бог, сегодня и поквитаемся. Вот волына и сгодится.