Сумерки Зверя

Посторонись, зашибу!

Хохотнул Нахтигалзиф, атаман разбойничьих кланов, кистень к устам прижал.

– С Неба не насерут, свинья не обосцыт! Сарынь на кичку! Катай, валяй придурков!

Пошел молотить почем зря. А за ним душегубы в черных кильтах стараний добавляли. Рогатины зазубрены, сабли востры, самострелы взведены. Не воюют удальцы – злодейничают. Не чураются захалявными ножами, от уха до уха, свалившихся закадычивать. Резать, кромсать, жизни лишать. Вворачивая тесак между брамицей и пелькой, оголтело хохотали, балагурили. Молотиловка, blya.

Видя, что вся тяжесть битвы переместилась к телу Ангела Небесного, Сигмонд закинул малые мечи в заплечные ножны, оголил разящую Даесворду.

Как в стаю бьющихся ястребов влетает могучий орел, так ворвался неугомонный Гильдгардец в стан врагов. И стало всем ясно – где шакалы, а где лев. Свободно и плавно двигал витязь своим страшным мечом и ни один удар не проходил мимо. Каждым разом обагряла свежая вражеская кровь острие, заливала волшебный клинок. Бездыханное тело падало на землю. Многих в тот день встретили туманы Валлгалы.

Рядом с витязем златокудрая Гильда на верном Малыше белоперыми стрелами разит, по бокам бесстрашные Ингрендсоны властелинов надежно прикрывают.

Волчий клан от своих повелителей не отстает, рьяно теснит сволочь заблудшую.

Гильда, лук отложив склонилась над поверженным Ангелом. Огладила побелевшие щеки, к челу губами приложилась.

Свершилось! Свершилось чудо!

Вздохнул Ангел Небесный, матернулся, плюнул кровью. Поднялся на ноги.

Потер грудь, бронежилетом стилловой корпорации, спасенную. Поднял булаву.

– Ну, Blya slovyane, я сейчас этого гада бить буду.

– Ангел! Ангел с нами! – Возликовали оборонители земли Нодд.

– Ангел! Ангел!

– Сигмонд! Сигмонд!

– Саган! Саган!

– Нодд! Нодд!

– Ста-лин! Кро-лик!

– Поддай братва! Сарынь на кичку!

– Ура, вlya slovyane! Ура!

Волонтеры избивали байские тумены. Скореновские дружины отступали под напором верных Короне кланов. Ратники Гильдгарда теснили коричневоплащевых туркополов тамплиерских и штандарт Beauseant трепеща, склоняясь долу.

Батальоны 1-го Скито-Монашеского прорывали варяжские хирды.

Гильда, верхом на Сатановском Вепре, сыпала белоперыми стрелами, сыпала без промаха. Хряк, прихрюкивая, топтал на пути встреченных. Бивнями драл.

Удальцы Нахтигалзифа злобствовали над ссучившимися собратьями. С утра черные кильты днесь побурели, заскорузли. «Веселый соловушка» издевательски трепыхался над побоищем.

Королевские латные конники топтали обозников, крошили обережных. Прорывалисьь к ставке Темплариорума.

– Лорд, Сигмонд! Лорд Сигмонд! Измена!!!

– Измена! – Пронеслось по рядам войска Нодд!

Над Гильдгардом поднимались клубы дыма.

ИЗМЕНА!!!

Глава 7.

Хроноклазм

Чудные дела творились на белом свете. В Брюссельский кабинет генерала Зиберовича ежечасно стекалась оперативная информация со всей планеты. Сведения были тревожны.

Началось все с обычных мелочей. Палестинские сепаратисты пробрались в Иерусалимский храм и посолили тесто, предназначенное для выпечки праздничной мацы, что полностью испортило торжества и вызвало бурю негодования у правоверных иудеев всего мира. Не меньшее возмущение вызвала, наглой циничности, выходка пакистанских экстремистов, устроивших огромную припохабнейшую охоту на священных индийских коров. Индуисты, много сведущие в науке генетике, также подложили своим обидчикам свинью. Даже не одну, а целую партию специально выращенных постных свиней, под видом говядины, через третьи страны, подсунули ничего не подозревающим приверженцам ислама. Мусульмане ее, псевдо-говядину, съели, тогда только и открылся этот мерзкий подлог. Разгоревшийся скандал принимал совершенно безобразные формы. Весь мир облетела, мгновенно ставшая крылатой, недипломатическая фраза из гневливого обращения непреклонного аятоллы к премьер-министру соседней державы: "Я сыктым тот гвозд, на катором твой симэйный партрэт висыт!".

Касалось, окончательно, с подачи Зиберовича, разругавшиеся танковые улусы, внезапно замирились, собралсь в Каракоруме на великий хурал и, обпившись кумыса, отправились в очередной раз завоевывать Поднебесную империю. Дикие танковые орды (ни одна из цивилизованных стран не признавалась, что поставляет им боевые машины) катились степями, вздымая облака пыли вперемешку с черным смрадом дизельных выхлопов. Однако, поскольку все боеприпасы были бездарно растрачены в междоусобицах и салютах, одними гусеницами взять Великую Стену не получилось. Отброшенные ее силовым полем, кочевники откатились обратно к родным юртам. Пока джигиты толкли вперед-назад степные чахлые травы, мудрые их жены, уже надоили кобылиц и наготовили свежую порцию кумыса, скрасившую горечь неудачного набега.

Дальше – больше, повсюду разгорались расовые, религиозные, политические и всякие другие внутренние, внешние, пограничные и локальные конфликты. Как пожар в саванне, перерастали в весьма серьезные, полномасштабные военные столкновения.

Вчерашние союзники по КЮД, отбросив, словно грязные носки, договора о дружбе, добрососедстве и взаимопомощи, с достойным усердием, лихо бомбили соседские столицы. Неприсоединившиеся страны, охотно присоединялись к военным действиям. Нейтральные – в равной степени поддавали и одним, и другим и третьим. Со всех сторон приходили известия о кровопролитных боях с массированным применением бомбардировочной авиации, тяжелой артиллерии и бронетанковой техники.

Словом международная обстановка накалялась. Причем накалялась совершенно неожиданно, аналитическим отделом секретного департамента АСД, редко ошибавшимся, не предвидено, не прогнозируемо.

То, что члены КЮД враждовали между собой, было обычно, в порядке вещей и в принципе, Зиберовича вполне устраивало. Не устраивало его именно абсолютная спонтанность процесса, отсутствие каких либо серьезных мотивов, предварительных признаков, невозможности с его, Зиберовича, стороны, что-либо предпринять, как-то скорректировать процесс, направить в нужное, полезное АСД русло. Ситуация стремительно выходила из-под контроля.

Тревожило и другое. Непорядки отмечались и в самой АСД. Змеиным шипением поползли парламентскими кулуарами разговоры о необоснованных квотах, дискриминационных пошлинах, протекционизме. Разговоры эти быстро выплеснулись наружу, где их радостно подхватили масс-медиа, вернулись обратно в законодательные собрания, но уже на трибуны. Муссировались вопросы об антидемпинговых расследованиях, пересмотре договоров и, наконец, о сомнительности современных границ. Правительства стали с недоверием поглядывать на своих зарубежных коллег. Мир скатывался на грань термоядерной войны. К счастью, все офицеры с черными кейсами внезапно и синхронно ушли в глухой, многодневный запой. Разыскать и их и их чемоданы оказалось делом совершенно безнадежным. Даже для Зиберовическим профессионалов.

Внутрипартийная борьба, на глазах теряла цивилизованные формы. Трансляции заседаний Японского парламента мало, чем отличались от репортажей с чемпионата по карате, разве что полнейшим игнорированием любых правил.

Волна биржевой паники прокатилась со скоростью вращения планеты. Один полный оборот вокруг земной оси смел в мусорную корзину многие состояния. Акции "Стандарт Оил" продавались по цене туалетной бумаги, правда, спрос на последнюю несколько возрос, а "Юнайтед Стейс Стилл" стоили как та же бумага, но б/у. Приличнейшие одетые господа, высморкавшись в свои чековые книжки, стайками выпархивали из окон верхних этажей небоскребов. По Сити и Уолл-Стрит ходить стало рискованно – падеж бизнесменов создал реальную угрозу для жизни и здоровья пешеходов.

Единственный продукт, спрос на который превзошел самые неразумные границы, оказался суррогатный портвейн "Три шестерки". Очереди за ним затмевали Фермопилы и Ледовое побоище вместе взятые. Продавцы какое-то время, подобно тремстам спартанцев, мужественно держали оборону, но, в конце концов, оказались погребенными под горой жаждущих тел.