Страница 3 из 96
Сегодня собеседники соскользнули на шаткую тему.
— Я делаю что-то не так? — государь заметно горячился. — За последний год четыре заговора! Это когда-нибудь кончится?
— Но ведь из всех катаклизмов Арелат выходит победителем, сир, — канцлер любил сложные слова. Короля они только раздражали, потому что за ними терялся смысл происходящего.
— Дело не в том, побеждаем мы или проигрываем, — тряхнул головой Арвен, — а в том, что нас постоянно трясет!
«Ну наконец-то!» — усмехнулся Магнус. Королевские мысли спели, как яблоки поздней осенью, и канцлер был доволен, что плоды срываются с дерева у него на глазах.
— Такое чувство, что земля разъезжается под ногами, — продолжал Арвен. — Как в трясине: вроде все тихо, а под спудом идет постоянное брожение.
— Вы в этом не виноваты, сир, — покачал головой Магнус.
— Тогда кто?
Канцлер снова усмехнулся. Пять лет назад завоевателя-норлунга не терзали такие заботы. Он просто забрался на трон, перешагнув через труп законного государя, и сам возложил себе на голову королевский венец.
В день смерти прежнего владыки Арелата трудно было найти человека, который бы ненавидел Арвена больше, чем Магнус. И дело не в том, что придворный поддерживал старого монарха. Нет. Мнительный и склонный к тирании Хольгер раздражал его так же, как и остальных. Просто, по глубокому убеждению Магнуса, переворот открывал дорогу к еще большему беззаконию. Не могло быть ничего хуже, чем власть меднолобых вояк, способных только на грабежи и насилия. Канцлер согласился занять свой пост только потому, что долг приказывал ему костьми лечь, спасая страну от разбойников.
Каково же было его удивление, когда на следующий день после «восшествия» на престол Арвен вдвое урезал налоги. Канцлер решил, что реки потекли вспять, с гор сошли ледники, а в лесах передохли медведи, но не стал особенно обольщаться. Требование отменить поборы было главной козырной картой заговорщиков.
Не последовало и кровавых оргий, которых ожидал Скелл. Новый король, хоть и любил, как все вояки, залить себе глаза, но понимал, что столица — не место для попоек, и уезжал с приятелями в охотничьи поместья.
Через неделю Арвен потребовал от канцлера отчета о положении казны, и началась их совместная работа. Вскоре Магнус понял, почему женщины и солдаты готовы идти за этим безродным бродягой на край света. Король обладал обаянием беззлобной силы, которая лучше всякого золота притягивает сердца. Сам канцлер тоже привык и даже по-своему привязался к новому государю. Впервые за сорок лет службы он чувствовал, что его знания и опыт действительно нужны.
— Видители, сир, — за корону Арелата идут уже пятьдесят с лишком лет. Они то затихают, то снова вспыхивают. Только одному королю удается захватить власть, как немедленно появляется пара новых претендентов. На моем веку, простите за дерзость, вы — третий, а это о чем-нибудь да говорит.
— Ты хочешь сказать, что происходят вещи, не зависящие от нас? — недоверчиво спросил король.
— Именно об этом я и толкую, ваше величество. Те, кто пытается восстановить Арелат точь-в-точь таким же, каким он был до смуты, загоняют страну в тупик, — канцлер перевел Дыхание. — Если вам угодно быть государем, то придется строить королевство заново.
— Легко советовать, — Арвен покачал головой. — Я не имею ни малейшего представления о том, что могло бы объединить все территории?
Магнус объехал на своем муле пень и наставительно поднял палец.
— Лишь три вещи скрепляют государство: единая династия, законы, общие для жителей всех земель, и одна цель. Что вы думаете о династии, сир?
На лице Арвена появилось кислое выражение. Кто он такой? Бродяга без роду и племени. В пятнадцать лет он бежал из деревни на норлунгском побережье, чтобы стать «королем моря». К двадцати был уже настоящим конунгом и собрал сильную дружину. А в тридцать захватил власть в Фомарионе — самой северной части Арелата — и основал там свое «королевство».
Так поступали многие его соплеменники. Арвен чувствовал, чего ждут от него люди. Они хотели нового похода на юг, и с пиратской бесцеремонностью Львиный Зев обрушился на беззащитный Арелат. Там подданные были измучены налогами, а армия — невыплатой жалованья. К узурпатору примкнули южные сеньоры. Норлунг получил всю страну. И совершенно не знал, что с ней делать.
— Династия начинается с наследников, — осторожно подсказал Скелл.
— У меня есть сын, — заявил король.
— От фаррадской наложницы? — Магнум презрительно скривил губы.
— Я живу с ней как с женой, — резко бросил Арвен.
— Ну и что? — канцлер смотрел на него в упор. — Разве она королева?
— Я могу сделать ее королевой. Магнус предостерегающе замахал руками.
— Вас не поймут. А после вашей смерти ребенка не признают законным государем, и я ломаного гроша не дам за его жизнь.
Львиный Зев поморщился, он и сам понимал правоту канцлера.
— Почему бы вместо наложницы не взять законную супругу, которая гарантировала бы вашему потомству неколебимые права на престол? — продолжал Магнус.
— И где водятся такие жены? — рассмеялся норлунг.
— Я полагаю, в Орнее, — Скелл был совершенно серьезен.
— Ты полагаешь? — весело переспросил Арвен.
— А также существует дож Мелузины и граф Валантейн, — заключил канцлер. — Они спешат заполучить законные права на ваш престол, добившись руки принцессы Астин.
— Что? — Арвен привстал на стременах. — А какое отношение она имеет…
— Прямое, — Магнус смотрел на собеседника почти строго. — Такие вещи не стоит упускать из виду. Орнейская принцесса — единственная оставшаяся наследница по женской линии, в жилах которой течет кровь старой династии. Тот, кто станет ее супругом, сможет претендовать на корону.
Арвен сурово сдвинул брови. Опасность была для него очевидна.
— Я слышал, что Орней раньше входил в состав Арелата, — протянул он.
— Раньше, — кивнул канцлер, — до распада. Но вот уже четвертое поколение принцев не приносит вассальной присяги.
— Что ж, пора восстановить эту добрую традицию, — холодно усмехнулся Львиный Зев.
— Это можно сделать разными способами! — канцлер, кажется, был испуган решимостью короля железной рукой притянуть Орней под крыло Арелата. — Поймите: только принцесса Астин способна сделать ваше собственное пребывание на троне законным.
Король молчал.
— Права ваших детей уже не вызовут никаких вопросов, — настаивал Магнус, — не только потому что это ваши дети, но и потому, что в их жилах будет течь благородная древняя кровь…
— Хватит! — оборвал его Львиный Зев. — Я сам взял престол, и сам могу его удержать. Но ты прав, старина, — чуть смягчившись, добавил он, — над этим стоит подумать.
Глава 2
— Возможно, у короля и нет головы на плечах, но он нашел себе хорошего советника, — прошептал Аль-Хазрад, оторвав взгляд от серого зеркального трехгранника, в котором медленно гасли две маленькие фигурки всадников, ехавших по берегу реки. — Я сейчас же пошлю гонцов к графу Валантейну. Необходимо через него внушить принцессе мысль об опасности, она должна бежать под защиту своего жениха. Этого брака нельзя допустить.
— А он красивый мужчина, — отозвалась собеседница мага, все еще глядя на мощную фигуру короля.
— Супруге бога не должны приходить в голову такие мысли, — оборвал ее Аль-Хазрад.
— Почему? — зло усмехнулась женщина. — Прежде бог нередко вселялся в людей, чтобы оставить свое потомство.
— Это не тот случай, — отрицательно покачал головой Аль-Хазрад.
Нитокрис презрительно пожала плечами. Что он мог знать о ненасытной тоске? Если б такие вот колдуны не помогли проникнуть в ее тело жадному, вечно голодному демону, она жила бы, как все, и не заботилась о священной пище! В этом норлунге было столько силы! Она могла если не утолить, то хотя бы приглушить голод царицы! Нитокрис видела не человека, а пучок светящихся лучей, и ей нужны были эти лучи!