Всем сердцем

– Значит, вы помирились? – Джошуа поморщился.

– Он пытался тебя похитить. Я не могу этого забыть.

Анна подалась к мужу.

– Ты должен простить его, Джошуа. Не стоит растравлять себе душу из-за пустяков.

Кеньон посмотрел на Анну долгим, пронизывающим взглядом, потом кивнул.

– Если тебе так хочется, я с ним полажу.

«Если тебе так хочется». Неужели он преодолеет свою антипатию только потому, что она его об этом попросила? Если так, значит, действительно питает к ней нежные чувства. У Анны закружилась голова от прилива надежды, граничащей с эйфорией. Она завоюет его любовь и сделает его счастливым… если только Кеньон ей позволит.

Джошуа перевел разговор на обыденные темы и принялся развлекать супругу историями про Майкла и Гейбриела. Она, в свою очередь, рассказала ему о своих братьях и их многочисленных проделках. Кроме того, он так живо описал ей Уэйкбридж-Холл, что Анна легко представила себе большой дом эпохи Тюдоров и окружающие его холмы. Было ясно, что он любит свое поместье.

Но любит ли он ее, вот в чем вопрос. Она не хотела чувствовать себя разочарованной, тем более в день свадьбы, и убеждала себя в том, что симпатия со временем перерастет в нечто большее. Он женился на ней из чувства долга, но сегодня ночью она сделает все возможное, чтобы он не пожалел об этом вынужденном браке. Ей хотелось, чтобы он был так же счастлив, как и она.

Джошуа всегда считал себя терпеливым человеком. Даже в пылу сражений он действовал с холодным расчетом, ибо поспешность грозила смертью.

Но вечером, в день свадьбы, он никак не мог дождаться, когда Анна ляжет в постель. Выполняя ее просьбу, он распорядился, чтобы в спальню принесли поднос с ужином и горячую воду для ванны, и договорился с горничной, чтобы она помогла Анне помыться.

Битых полчаса он мерил шагами свою комнату и окончательно потерял терпение. В груди его вихрилось множество самых разных чувств, главным из которых была… неуверенность. Сможет ли он когда-нибудь завоевать сердце Анны?

Был только один способ это выяснить.

Тихо открыв смежную дверь, он вошел в гардеробную жены и обнаружил Анну сидящей в медной ванне перед камином. Ширма частично скрывала ее от его глаз, но того, что он видел, было достаточно, чтобы разбередить воображение. Он замер на пороге, завороженный представшим перед ним зрелищем.

Вот она подняла руку и провела намыленной мочалкой по своей кремовой коже. Ее обнаженные груди располагались над самой водой. Пламя свечей играло на ее зачесанных кверху волосах и изящных изгибах тела. На лебединой шее поблескивала золотая цепочка с бриллиантовой подвеской. Как он мог когда-то считать ее чопорной? Она была сказочной нимфой, слишком красивой для этой грешной земли. И эта нимфа принадлежала ему – если не душой, то хотя бы телом.

С другой стороны ширмы ждала, держа наготове полотенце, пожилая горничная Элиза. Приложив палец к губам, Джошуа прошел босиком по ковру, взял у нее полотенце и кивком указал на дверь. Элиза улыбнулась и на цыпочках вышла из комнаты.

Джошуа встал возле ширмы. Анна споласкивалась, что-то напевая себе под нос. Он никогда не думал, что плеск воды может быть таким эротичным.

– Элиза, подай, пожалуйста, полотенце! – крикнула она, вылезая из ванны.

Он зашел за ширму и, подойдя к Анне сзади, укутал ее в пушистое полотенце. При этом его руки обвились вокруг ее талии, а губы коснулись влажной шеи.

Анна вскрикнула от неожиданности.

– Джошуа?

Откинув голову назад, она поцеловала его в щеку. От ее теплой, распаренной в воде кожи исходил восхитительный аромат. Ему захотелось уложить ее на ковер перед потрескивающим огнем камина и утолить свое желание прямо здесь. Он не сомневался в том, что Анне с ее врожденной чувственностью понравится такое соитие.

Однако впервые в жизни его интересовало в женщине не только мягкое податливое тело. Анна хотела повернуться к мужу лицом, но он не дал ей этого сделать. Его пальцы прошлись по бриллианту, висевшему на ее груди.

– Ты забыла снять подвеску.

Анна покачала головой.

– Она мне очень нравится, Это первая вещь, которую ты мне подарил.

– Это подарок бабушки. Я подарю тебе еще более красивые драгоценности.

– Мне больше ничего не нужно, – твердо сказала Анна – Этой подвески вполне достаточно.

Но Джошуа решил забросать ее украшениями, Чтобы хоть как-то отплатить за те душевные переживания, через которые ей пришлось пройти по его вине. Он знал, что она еще намучается с его тяжелым характером.

Они покинули гардеробную и вошли в спальню. Свечи стоявшие на прикроватном столике, освещали темно-зеленые шторы и тяжелую мебель красного дерева. Скудно обставленная комната была чисто прибрана. Больше ему ничего и не требовалось, ведь он редко бывал дома. Но сейчас взглянув на свою старомодную спальню глазами Анны, Джошуа испытал досаду.

– Может быть, этот дом не совсем то, на что ты надеялась, – сказал он. – Ты вправе украсить его по-своему. Мы посетим лондонские магазины, и ты купишь там все, что тебе понравится.

Девушка нахмурилась.

– Я не хочу ничего менять. Это чудесный старый дом, и я его уже полюбила.

Но Джошуа не удовлетворился таким ответом. Он знал о ее склонности делать людям приятное и боялся, что эти слова – всего лишь попытка ему угодить.

– Это не только мой дом, но и твой, – заявил он. – И я хочу, чтобы ты была здесь счастлива.

– Я счастлива. И с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы обследовать все уголки нашего жилища. Особенно мне хочется подняться на башню. Оттуда, наверное, открывается потрясающий вид.

Джошуа с трудом оторвал взгляд от ее груди, проступавшей сквозь складки полотенца.

– Да, потрясающий.

В башне стоял диванчик, на котором они могли бы заняться любовью. И вообще, если она согласится, они опробуют все сорок с лишним комнат дома.

Он повел жену по вытертому ковру. Она остановилась возле массивной кровати на столбиках и внимательно посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц, прикрываясь полотенцем точно щитом.

– Джошуа, скажи, ты все еще сердишься на меня?

– Сержусь? За что?

– За то, что я тебя соблазнила. Заставила на себе жениться.

Кеньон поморщился, услышав, как она повторяет его жестокие слова, и сдержанно поцеловал ее в губы, не смея дать волю желанию.

– Надеюсь, я ответил на твой вопрос? – хрипло спросил он.

На губах Анны появилась озорная улыбка. Она отпустила полотенце, и оно упало на пол.

– Надеюсь, я угадала твою мечту?

Она стояла перед ним, великолепная и гордая в своей наготе. Пламя свечей золотило ее полные груди, тонкую талию и женственные бедра. Подняв руки, она вынула шпильки из волос и тряхнула головой. Длинные локоны вуалью рассыпались по плечам.

В чреслах Джошуа занялся пожар. Все его тела напряглось от возбуждения. Анна – его жена! Женщина, которая целиком и полностью принадлежит ему.

– Ляг на живот, – еле выдавил он.

– Зачем? – удивленно спросила она, усаживаясь на край матраца. – Что вы хотите со мной сделать, милорд?

– Я тебя помассирую, – ответил он, доставая из кармана маленькую баночку. – Твои мышцы наверняка устали, ведь ты провела в седле целых пять часов.

Анна прилегла на простыню с такой соблазнительной грацией, что у Кеньона захватило дух.

– Звучит заманчиво, – промурлыкала она. – Но разве у тебя не болит рука?

– Нет, все в порядке. – Тупая боль в плече не шла ни в какое сравнение с тем мучительным желанием, которое он сейчас испытывал. – Делай, что я говорю. Не забудь, что сегодня ты поклялась меня слушаться.

– Я скрестила пальцы под букетом, когда произносила эту клятву.

Однако она перевернулась на живот и положила голову на подушку.

Джошуа невольно залюбовался ее гибким телом, округлыми ягодицами и длинными ногами. Чтобы прояснить голову, ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов.

Потом он налил себе на ладони немного масла и принялся разминать ее стройную икру.