СС-инструмент террора

Большинство фрейкоровцев по-прежнему носили армейскую форму, в которой они демобилизовались и на которой красовались соответствующие фрейкоровские эмблемы. Многие носили значки со свастикой и изображения мертвой головы — «череп и кости». Заметим, это было еще за несколько лет до того, как свастику приняли в качестве своего главного символа нацисты, а «мертвую голову» — эсэсовцы. Последняя была особенно важным символом в немецкой военной геральдике, являясь традиционной эмблемой элитных гусарских частей в императорской армии, а также штурмовых частей огнеметчиков в годы Первой мировой войны. Те, у кого формы не было, обычно носили куртки, имевшие более или менее военизированный вид. Для многих немцев эти фрейкоровские отряды представлялись по меньшей мере хоть каким-то подобием порядка в том хаосе, что царил в Германии первых послевоенных лет.

Военные моряки находились главным образом под влиянием левых, возможно, вследствие того, что базировались они в немецких портах, а посему больше подвергались влиянию событий, происходивших в тылу.

И, напротив, отряды моряков-фрейкоровцев относились, к числу наиболее жестоких сторонников правых радикалов.

Из числа симпатизировавших левым матросов возникла так называемая Народная морская дивизия (любопытно отметить, что коммунистический режим Восточной Германии, возникший после Второй мировой войны, использовал сходное название для своего военно-морского флота — Фольксмарине, или Народный ВМФ).

Когда в какой-то момент матросам не выплатили положенное им жалование, дивизия подняла мятеж, матросы окружили канцелярию в Берлине и арестовали членов социал-демократической партии. Армейские офицеры потребовали у правительства разрешения на использование рейхсвера для подавления восстания моряков. Впавший в панику канцлер Фридрих Эберт ответил согласием. Наступление армии на мятежников, тем не менее, было сорвано появлением на сцене могучей силы в виде отрядов вооруженных рабочих, готовых поддержать восставших матросов.

Кипя от злобы, армия была вынуждена отступить, вознамерившись, однако, воздать мятежникам по заслугам в будущем.

Согласие Эберта на применение силы против восставших разъярило многих социалистов-парламентариев, и некоторые из них в знак протеста подали в отставку. После этого воцарился политический хаос и возник опасный уровень нестабильности, в котором хозяином на пиру жизни оказался фрейкор. Тем временем левые радикалы, и в их числе «спартаковцы», объединились для создания Коммунистической партии Германии.

После того, как началась стремительная консолидация левых сил, а партии центра оказались под сильным влиянием правых, политическая обстановка еще более осложнилась.

Участники Антанты, конечно же, прекрасно понимали, что Германия в лице своего рейхсвера нарушает условия Версальского договора, оказывая почти неприкрытую поддержку отрядам фрейкора. В то же время

Антанта была сильно обеспокоена подъемом большевизма в России и сочла агрессивную позицию правых в Германии по отношению к растущему влиянию коммунистов меньшим из двух зол, а посему не торопилась вмешиваться в ход событий.

МЯТЕЖ «СПАРТАКОВЦЕВ»

В январе 1919 года довольно-таки неуместный шаг правительства, приведший к смещению со своего поста берлинского полицай-президента Эмиля Эйхгорна, был встречен массовым протестом левых, захвативших здание газеты социал-демократов «Форвертс». Сначала правительство Эберта решило воздержаться от вмешательства и высказало готовность к переговорам и мирному разрешению возникших противоречий. Тем не менее многочисленные отряды фрейкора были сосредоточены на окраинах Берлина, и когда мятежники отказались покинуть захваченное ими здание, фрейкоровцы выступили против них. Кровавые уличные стычки разразились почти немедленно. Фрейкоровцы обходились со своими противниками с необузданной жестокостью. Сражение продолжалось несколько дней. Фрейкоровцы использовали любую возможность для того, чтобы уничтожать своих заклятых врагов- левых. Многие радикалы были намеренно застрелены «при попытке к бегству», остальные «исчезли» либо сумели скрыться. Вожди коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург оказались среди тех, кто был убит во время этих бурных дней.

Правительство пришло в смятение от такого поворота событий и было повергнуто в шок зверствами фрейкоровцев. Последние в свое время прошли суровую школу войны. Они были накоротке со смертью и не ведали пощады, которой не ждали и от противника.

Санкционировав использование фрейкора, правительство тем самым открыло ящик Пандоры. Получив свободу действий, фрейкор сам стал для себя законом и уже почти не поддавался контролю.

Подобным образом пострадал не один только Берлин — добровольческие отряды свирепствовали по всей Германии. Например, в Бремене несколько дней продолжались жестокие уличные беспорядки — здесь отряд фрейкора «Герстенберг» взялся устранять только что образованную «Рабочую республику», чтобы та не успела распространить на местных жителей свое влияние, и обрушил жестокие репрессии на всех левых, которые только попадали в его руки. Вся Германия пребывала в смятении.

Одной из многих политических группировок, возникших в это бурное время, был «Политический кружок рабочих», который сформировался осенью 1918 года в Мюнхене под началом Карла Харрера и Антона Дрекслера. Его члены регулярно встречались в местной пивной для обсуждения политических вопросов. Несмотря на свое название, кружок был крайне правым и по своей сути антисемитским.

Дрекслер страстно желал создать настоящую политическую партию, а не обычную дискуссионную группу, и поэтому в январе 1919 года была образована Германская рабочая партия (ГРП) — политическое крыло «Рабочего кружка».

В то время, пока Германская рабочая партия всячески пыталась найти поддержку в Баварии, вакханалия, захлестнувшая Германию, продолжалась. Серия забастовок шахтеров угольных шахт Рура — промышленного сердца страны — отчасти возымела действие. Одним из требований бастующих был роспуск ненавистных отрядов фрейкора. Правительство ответило на это введением военного положения.

А тем временем в Берлине власти кружили головы рабочим лидерам, напоминая о той роли, которую социалистическое правительство сыграло в подавлении беспорядков. Когда фабричные советы провели свои очередные выборы, практически всех до единого представителей социал-демократов «прокатили». Правительство ответило на это заявлением, что оно не допустит включения статуса фабричных советов в конституцию. Левые отреагировали предсказуемо — рабочими овладел гнев, и всеобщая стачка теперь уже казалась неминуемой.

Встревоженное правительство пошло на попятную. И согласилось на условия бастующих в том случае, если будет отозвано решение о стачке. Социалисты — члены Рейхстага обратились к рабочим с призывом отказаться от забастовки.

Но потерявшие доверие ко всем политикам рабочие оставили без внимания эти призывы правительства и взяли дела в свои руки. Когда рабочие заполнили улицы, разразились уличные беспорядки и грабежи. Воспользовавшись этим, министр обороны Густав Носке переформировал различные подразделения фрейкора, включая и бригаду «Эрхардт», так называемую «Гвардейскую стрелково-кавалерийскую дивизию», и приготовился к действиям против бастующих. Бригада «Эрхардт», переименованная во 2-ю бригаду морской пехоты, была сформирована для подавления мятежа восставших матросов в портах северной Германии и возглавлялась теперь бывшим морским офицером — корветтен-капитаном Германом Эрхардтом — одним из самых фанатичных представителей правого крыла и самым жестоким из всех командиров фрейкора. Ему суждено было стать одним из наиболее ярых немецких националистов, и его известность вплоть до прихода Адольфа Гитлера в 1933 году к власти затмевала известность самого фюрера.

Было введено военное положение, и хотя лидеры рабочих отказались от забастовки, было уже слишком поздно. Отряды фрейкора снова были брошены на Берлин. Уличные сражения переросли в повсеместную бойню, было убито свыше 1200 рабочих. Несколько человек из их числа были казнены якобы в отместку за убийство шестидесяти офицеров берлинской полиции, совершенное мятежниками. На самом деле все, за исключением двух из этих шестидесяти человек, оказались целыми и невредимыми. Один был убит в уличной перестрелке, другой просто куда-то исчез.