Мисс Вайоминг

Сьюзен помолчала и вопросительно посмотрела на Дона, как будто что-то обдумывая.

– Ты встречался с Крисом?

– Задница.

– Да, уж в этом ты абсолютно прав, – рассмеялась Сьюзен. – Но никто не может загадить гостиничный номер так, как он.

Сьюзен послала Дону воздушный поцелуй и остановилась перед Мэрилин. Потом пожала плечами, повернулась и вышла. Это не было окончательной победой, на которую она рассчитывала, но в жизни такое вообще редко бывает.

Через три часа она уже снова была в Лос-Анджелесе; через четыре – дома у Криса, одна; Крис укатил в Южную Америку. Дом в Престуике опустел после катастрофы, ее вещи были проданы или розданы.

За какой-то год город, который Сьюзен знала, изменился. Ларри Мортимер бросил управлять делами «Стальной горы» через несколько недель после катастрофы Сьюзен. Он развелся с Дженной и жил с Эмбер в Пасадине, занимаясь производством компьютерных игр для малолеток. Она позвонила и оставила сообщение о том, что вернулась, и он приехал навестить ее, прорвавшись сквозь возбужденную толпу репортеров на улице.

– Сью? Сью! Это я, Ларри… открой.

– Ларри…

Сьюзен открыла дверь и, как всегда, оторопела при виде сходства Ларри с Юджином. Но теперь она успела узнать Юджина и понимала, что Ларри – всего лишь бледная копия изворотливого, неуступчивого и артистичного Юджина. Ларри был… одним из многих голливудских менеджеров. Сьюзен пыталась скрыть, замаскировать поток эмоций, хлынувших при воспоминании о Юджине. Ларри по ошибке принял радость Сьюзен на свой счет и подошел к ней обольстительной, слегка развязной походкой. Сьюзен ответила ему поистине сестринским объятием. Он спросил, как она себя чувствует, и они немного поболтали.

– Как Эмбер?

– Беременна. Из сериала ее прогнали, потому что не хотели это вписывать в сюжет.

– Ну, поздравляю. Все-таки ты ушел от Дженны?

– А, ну да, ты же знаешь.

– Нет, ничего я не знаю. Забудем об этом. Как группа? Крис?

– Группа, – ответил Ларри, – в полном моральном, физическом, творческом и финансовом хаосе. Но я отошел от рок-н-ролльного менеджмента. Надоело каждый день быть на грани инсульта.

Сьюзен с Ларри перебрались на кухню, где Ларри принялся искать в холодильнике что-нибудь съестное.

На самом деле есть они не хотели, просто это был давно разработанный ими ритуал, позволявший пройти неловкие моменты. Они еще немного поболтали о переменах в жизни старых друзей.

– Я справлялся, но тебе совершенно не светит получить, как мы говорим, «задолженности по зарплате» от корпорации «Стальная гора». У них нечем с тобой расплатиться. Между прочим, тебе придется сделать несколько фотографий с Крисом и подписать кое-какие бумаги о разводе. Я смогу это быстро провернуть. Крис возвращается из Каракаса в понедельник.

– Сейчас мой агент – Адам Норвиц.

– После того как ты вернулась, Адам стал рыбой покрупнее.

– Жизнь богата на сюрпризы, верно, Ларри?

– Да уж, ни с кем не церемонится.

Ларри нашел банку колы. Он посмотрел на нее, помолчал и спросил у Сьюзен:

– Эта штука не портится?

Сьюзен пожала плечами и ответила:

– А пошло оно все! Живи рискуя.

Ларри открыл колу, разлил по стаканам, они выпили за возвращение Сьюзен, и скоро он ушел. Через час после Ларри явилась Дрима. Она была глубоко одинока, не имела никакой цели и сгорала от единственного желания – оказаться в семейной обстановке. Сьюзен поручила ей встретить Рэнди и Юджина-младшего в аэропорту. К тому времени Рэнди уже официально сменил фамилию Монтарелли на Хексум. Он с малышом приехал вечером к Дриме. Сьюзен едва сдерживалась, чтобы не бросить все свои планы и не побежать к Дриме, вдохнуть сладкий детский запах Юджина-младшего.

Вспыхнувший было интерес общества к появлению Сьюзен угасал. Сьюзен не делала ничего, чтобы растормошить публику, и Адам поначалу увидел в этом хитрую уловку, чтобы взвинтить цену на эксклюзивное интервью. Но Сьюзен оставалась непреклонной, и Адам с трудом простил ей упущенный шанс.

Сьюзен удалось взять в аренду свой старый дом у «Стальной горы», которая купила его после авиакатастрофы. Теперь она жила буквально в нескольких минутах от Юджина-младшего. Сьюзен устроила Рэнди ассистентом по связям с общественностью в музыкальную контору. На заработанные деньги он снял дом в Долине. Дом, в котором жила Сьюзен, был всего лишь хитрой уловкой, чтобы отвлечь любое внимание публики от Юджина-младшего. Сьюзен все еще не придумала, как бы ей «представить Юджина обществу» так, чтобы было поменьше шума, но найти решение было трудно, так как любое решение означало наплыв средств массовой информации.

Ночи Сьюзен проводила в своем старом доме. В остальное время он нужен был лишь для того, чтобы в нем стоял автоответчик. На автоответчик приходили сообщения, почти все от Адама Норвица, уведомляющие Сьюзен о предложениях поведать кабельному телевидению все драматические перипетии ее судьбы. Ей приходилось отклонять эти предложения, так как на публике она отстаивала историю о потере памяти, а по сути, ей просто нечего было рассказывать. Все прочие звонки были от психиатров со всего мира, специализировавшихся на проблеме восстановления памяти, которым удавалось тайком вызнать ее номер. («Я знаю, это нехорошо прокрадываться в дом через черный ход, но думаю, что могу помочь вам, Сьюзен Колгейт».)

– Боже, Рэнди, эти недоумки считают, что если они пробьются ко мне по моему частному телефону, то это меня к ним расположит. Что за уроды!

Рэнди не спорил. Новая работа научила его неплохо ориентироваться в мире средств массовой информации. Его контора обрабатывала сообщения, которые еще появлялись в прессе о «Стальной горе», и он приносил домой информацию о том, что на участников группы обрушились усталость от бесконечных переездов, злоупотребление наркотиками, гепатит С, суды за оскорбления действием и непопадание в музыкальную струю.

– Со звездами работать куда веселее. В основном я ксерокопирую юридическую документацию и привожу какие-то таинственные оздоровительные продукты с другого конца города. Со звездами куда веселее.

Сьюзен нарезала дыню.

– Так, значит, со «Стальной горой» действительно покончено?

– Не хочу быть неблагодарным… они все-таки платят, – ответил Рэнди, – но я все думаю, сколько еще нужно энергии на то, чтобы пятерых седых ливерпульцев, с зубами как тающие кубики сахара, представлять ярыми нарушителями сексуальных и моральных норм перед сопляками, которые на двадцать лет моложе их? За какой-то чертой это становится просто неприличным.

– Как поживает Крис? – спросила Сьюзен. Они с Крисом общались редко.

– Босс уверяет, что мозгов у него уже почти не осталось.

– Но он был мозгом группы.

– Да, но…

– Что «но»?

– Не знаю, то ли дело в наркотиках, то ли в том, что альбомы не расходятся, то ли из-за того, что он скрытый гомик…

– Что? Он что, к тебе пристает?

– Нет. Сьюзен, я всего лишь ассистент, а не агент или еще кто-нибудь. Но я слышал, что память у него стала совсем дырявая.

– Все кокаин.

– У него хватает на это денег?

Пять недель спустя Криса посадили за решетку в Нагое, его задержали во время полицейского рейда по ночным клубам за то, что его ноздри и верхняя губа были густо запорошены кокаином. Три грамма кокаина обнаружили в кармане его пиджака, и японская исправительная система выбросила ключ от его камеры в колодец. Рэнди услышал об этом в новостях Си-Эн-Эн утром в четверг. За несколько дней то, что осталось от инфраструктуры «Стальной горы», было распущено, а долги оказались огромными. Сьюзен должна была до конца месяца освободить арендованный у «Стальной горы» дом. Рэнди потерял работу и не получил причитавшихся ему денег, он устроился на другую пиаровскую работенку, но теперь зарабатывал вдвое меньше. Малыш несколько раз болел, и Сьюзен приходилось лечить его в тех медицинских учреждениях, где платят наличными: Дрима изображала канадскую туристку, которая размахивала пачкой долларов – на самом деле остатками сбережений Рэнди. Дрима пустила в ход свои нумерологические деньги, но их хватило ненадолго. Оставались налоги. Аренда. Продукты. Счета за телефон. Корм для Кемпера и Вилли.