Страница 56 из 68
– Кому ты собрался звонить?
– Правило номер один: начинай сверху, а оттуда поднимайся еще выше.
– Вы позвонили в Белый дом, – ответил голос оператора.
Глава 17
ВОПРЕКИ ПРЕДЫДУЩЕМУ РЕШЕНИЮ, ПРЕЗИДЕНТ БУДЕТ ПРИСУТСТВОВАТЬ ПРИ ЗАПУСКЕ «СЕЛЕСТЫ»
Специально для «Вашингтон пост»
Сегодня Белый дом объявил, что президент все-таки будет присутствовать при запуске космической станции «Селеста», которую многие считают весьма спорным проектом.
Это заявление последовало за эмоциональными комментариями, сделанными во время пресс-конференции женщиной-астронавтом Эмбер Лэм, членом экипажа «Селесты». Лэм, инструктор по аэробике, собирающаяся разрабатывать в космосе специальный комплекс упражнений, считает «в высшей степени несправедливым тот факт, что президент не сможет присутствовать при запуске по политическим мотивам, поскольку с самого начала этот проект был его детищем».
Пресс-секретарь президента Фред Тулли отметил, что последний был «глубоко тронут» словами мисс Лэм и решил, что «считает своим долгом» приехать на космодром, «какими бы ни были политические последствия этого шага».
Мона Мойст, представитель губернатора Фликери, заметила, что решение президента «их нисколько не удивило», назвав «Селесту» «многомиллиардной летающей кормушкой».
– Привет, Берт.
– Его величество Джек Оливер Банион! Как поживаешь? Надеюсь, мы увидим тебя у Вэл?
– Вряд ли. Но мне нужна твоя помощь.
– Все, что угодно.
– Организуй мне встречу с президентом.
– Ух! Ничего себе! А что случилось?
– Думаю, тебе лучше об этом не знать.
– Хоть намекни.
– Зеленые человечки, Берт. Все дело в них.
Берт Галилей от души расхохотался.
– А ты не сдаешься, Джек. Восхищен твоим упорством. Но тут такая загвоздка, Джек: президент сейчас чертовски занят. Предвыборная кампания, Россия, а теперь он еще решил ехать на космодром. Читал сегодняшние газеты? Так что после выборов, может, нам и удастся…
– Нет, нет, мне надо увидеться с ним сегодня.
– Джек, он как-никак президент. Знаю, ты сейчас паришь в несколько иных сферах, но старик по-прежнему играет по старым правилам.
– Берт, ты меня знаешь.
– Давай начистоту, Джек. В твоей жизни произошли ощутимые перемены…
– Я когда-нибудь отнимал у тебя время даром?
– Для того, кто верит в летающие тарелки, ты рассуждаешь достаточно разумно. Но я не могу сделать то, о чем ты меня просишь.
– Ты хочешь, чтобы президента избрали на второй срок?
– Ладно тебе, Джек. Не мели ерунды.
– Если ты не организуешь для меня эту встречу, обещаю тебе: его фото на космодроме будет началом длинной вереницы кошмаров.
Бертон Галилей нажал кнопку записи на корпусе телефона.
– Джек, если я тебя правильно понял, ты угрожаешь Президенту Соединенных Штатов?
– Так ты, значит, записываешь? Сейчас проверим: раз, раз, раз, два, три… Понял меня или нет? Говорю тебе, если не хочешь неприятностей, организуй для меня эту встречу. Кстати, неплохой ход с женщиной-астронавтом. «Ах, ох, как я хочу, чтобы наш родной президент был там!»
– Ты хочешь, чтобы я пошел в Белый дом и заявил им, что Джек Банион пригрозил сорвать запуск «Селесты», если президент его не примет? Ну и как, по-твоему, это будет выглядеть?
– Убедительно. Для твоего же блага.
– Это еще почему?
– Фликери грозится покончить с практикой лоббирования в Вашингтоне. Если он придет к власти, ты будешь иметь жалкий вид.
Берт снова рассмеялся и нажал кнопку паузы.
– Они все так говорят, когда баллотируются. Но едва придя к власти, он войдет во вкус, и мы станем лучшими друзьями.
– Да, да, конечно, только ему может потребоваться год или два, чтобы это понять. А ты тем временем окажешься не у дел. Забавно, правда? Ведь тебе всеми правдами и неправдами надо удержать статус-кво. Очень неплохой статус-кво. Ты, как-никак, Первый Друг. Вход через Западное крыло, торжественные обеды, ночевки в спальне Линкольна, гольф в «Неопалимой Купине», клиенты, выстраивающиеся в очередь у дверей твоего офиса, потому что у тебя на телефоне записан личный номер президента. Ты что, действительно хочешь рискнуть всем этим, отказав мне в десятиминутной встрече в Овальном кабинете? Подумай об этом, Берт. Жду твоего звонка через час.
Звонок последовал через сорок пять минут. Звонил глава президентского штаба из Белого дома. Он процедил ледяным тоном:
– Мне позвонил Берт Галилей. Сказал, что вы разговаривали по телефону и ты ему угрожал. Очень неразумно с твоей стороны, если не сказать, преступно. Что ты хочешь?
– Встретиться сегодня днем с твоим боссом.
– Об этом не может быть и речи.
– Ну и кто из нас неразумен? Ты даже не знаешь, о чем пойдет разговор.
– Полагаю, о летающих тарелках. Мы пытались пойти на компромисс. Ты повел себя безрассудно, мало того, продемонстрировал черную неблагодарность. Так что позволь мне кое-что прояснить. Знаешь, тебе крупно повезло. Ты выбил из Граклисена эти чертовы слушания. Если ты ищешь острых ощущений, можешь и дальше отыгрываться на сенаторах. А это Белый дом. Здесь подобные номера не проходят.
– А ты видел, как выглядят три миллиона человек, собравшиеся на Молле? – спросил Банион. – А теперь представь их на мысе Канаверал скандирующими: «Президент повинен в конце света!»
– Ты псих.
– Не совсем, но это к делу не относится. Именно так они и поступят, если я скажу им, что запуск «Селесты» спровоцирует вторжение инопланетян на территорию США.
– Тебе нужен психиатр, а не президент.
– Полагаю, ты записываешь мои слова? Что ж, почему бы и нет, всем нам нужен психиатр. Ладно, давай заключим сделку…
Банион взглянул на Скраббса. Тот поднял большие пальцы обеих рук в знак одобрения.
– Мы тут получили послание от инопланетян…
– У меня нет на это времени, мистер Банион.
– Всего две минуты. Видишь ли, им известно, что один из модулей «Селесты» – это… – и тут Банион вдруг запнулся.
– Установка «Плазменный луч», – прошептал Скраббс.
– …установка «Плазменный луч», разработанная как секретное оружие против инопланетян.
– Ты просто больной.
– Согласен, это немного притянуто за уши. Но уверяю тебя, они восприняли все очень серьезно. И велели передать вам через меня, своего, если угодно, посла на Земле, что, как только «Селеста» будет выведена на орбиту, они немедленно нападут на Соединенные Штаты. Так вот, я расскажу об этом своим людям, а они окончательно слетят с тормозов и сделают все, чтобы помешать запуску.
– Если твои люди хоть пальцем тронут объект федеральной собственности, их тут же арестуют и посадят в тюрьму. И тебя вместе с ними. Ты получишь двадцать лет за…
– Хочешь сделать из меня Ганди двадцать первого века? Пожалуйста, ради бога. А ты уверен, что в тюрьме хватит места для трех миллионов человек? И что станется с вашей блестящей предвыборной фотографией на фоне космического центра? В голову приходит только одно слово: катастрофа. Ведь именно за это фото ты боролся не на жизнь, а на смерть накануне выборов?
– Все, хватит. Я кладу трубку.
– Билл, если ты сомневаешься в моих организаторских способностях, вспомни сцену, которую ты увидел из своего окна в прошлый уик-энд.
Молчание. Вот ты и попался, голубчик.
– Все, что мне нужно – это десять минут президентского внимания. Что такое десять минут по сравнению с тем адом кромешным, который уготован вам накануне выборов?
– О чем ты хочешь с ним поговорить?
– Вряд ли тебе это будет интересно.
– Да уж, это точно. Черт бы тебя побрал…
– Ладно, – Банион откашлялся. – Я знаю, как остановить пришельцев. У меня есть план.
– Ради всего святого…
– Три миллиона людей, Билл. Три миллиона не совсем уравновешенных людей, распевающих «Мы преодолеем».[89] Ничего себе зрелище, а?
89
Популярная песня борцов за гражданские права 1960-х голов и участников антивоенного движения.