Мыс Грома

– В самом деле?

– Да, я проходил подготовку на базе в Крэнуэлле благодаря любезности ваших Королевских военно-воздушных сил.

– Я бы вас туда не пустил.

– Но вы, насколько я понимаю, родились в Ольстере. В Белфасте, не так ли? А Белфаст, по-моему, входит в состав Великобритании, а не Ирландской Республики.

– Это спорный вопрос. Давайте исходить из того, что я ирландец, и на этом поставим точку. – Диллон отпил из бокала еще шампанского. – Кто подставил меня? Вегнер или Шмидт? – Он нахмурился. – Да нет, конечно нет. У этой парочки на уме одни добрые дела. Томич. Судя по всему, Томич. Ведь так?

– Это хороший серб. – Бранко налил еще немного шампанского. – Каким образом такой человек, как вы, оказались втянутым в это дело?

– Вы хотите сказать, что не знаете?

– Я буду с вами откровенен, мистер Диллон. Я знал о вашем прилете, но не более того.

– Я несколько дней проторчал в Вене, пытаясь набросать небольшую оперу. Я неравнодушен к Моцарту. В первый же день, когда у меня выдался перерыв, случайно встретился со знакомым, с которым много лет вел дела в баре. Он рассказал мне, что к нему обратилась эта организация, нуждавшаяся в небольшой помощи, но испытывавшая материальные затруднения.

– А-а, вот оно что. – Бранко кивнул. – Доброе дело в отвратительном мире, так, кажется, писал Шекспир? Бедные маленькие дети, плачущие в надежде на то, что им помогут? И жестокосердые сербы.

– Да простит меня Бог, майор, но постарайтесь выбирать выражения.

– Сдается мне, это слишком разительная перемена для такого человека, как вы. – Бранко раскрыл папку. – Шон Диллон, родился в Белфасте, в юности переехал жить в Лондон, отец – вдовец. Будучи в восемнадцатилетнем возрасте студентом Королевской академии драматического искусства, работали одно время в Национальном театре. Ваш отец вернулся в Белфаст в 1971 году и был убит британскими парашютистами.

– Вы действительно хорошо информированы.

– Вы вступили в ряды «временной» Ирландской республиканской армии, прошли подготовку в Ливии благодаря любезности полковника Каддафи и никогда не оглядывались назад. – Бранко перевернул страницу. – В конечном счете вы порвали с ИРА. Несколько разошлись с ней в вопросах стратегии.

– Кучка старых перечниц. – Диллон протянул руку через стол и налил себе еще немного шампанского «Крюг».

– Бейрут, Организация освобождения Палестины, даже КГБ. Вы на самом деле верите, что вам удастся распространить свою деятельность на весь мир. – Словно удивившись этому, Бранко вдруг рассмеялся. – Подводное нападение на две палестинские канонерки, совершенное в Бейруте в 1990 году. Это ваших рук дело? Но это было сделано по заказу израильтян.

– Я работаю по очень умеренным расценкам.

– Вы свободно говорите по-немецки, по-испански и по-французски. Ну и, разумеется, по-ирландски.

– Нам не следует об этом забывать.

– Вы сносно изъясняетесь по-арабски, по-итальянски и по-русски. – Бранко закрыл папку. – Правда ли, что вы организовали обстрел из минометов резиденции британского премьер-министра на Даунинг-стрит, 10, во время войны в зоне Персидского залива, когда глава правительства Джон Мейджор встречался с членами своего военного кабинета?

– Неужели я произвожу впечатление человека, способного на это?

Откинувшись на спинку кресла, Бранко окинул его серьезным взглядом.

– А что вы сами о себе думаете, друг мой, коль скоро вы сродни наемному убийце, который, подобно герою вестернов, врывается в город, чтобы одной левой навести в нем порядок?

– По правде сказать, майор, я никогда об этом не думаю.

– И тем не менее вы взялись за работенку вроде этой, ради любителей, руководствующихся благими намерениями, просто так, за здорово живешь?

– Все мы совершаем ошибки.

– И вы, несомненно, совершили ошибку, друг мой. Взять эти ящики, что на борту самолета. Ампулы с морфием наверху, а под ними – ракеты «стингер»

– О боже! – У Диллона вырвался беспомощный смешок. – Кто бы мог подумать!

– Говорят, у вас дар перевоплощения, мол, вы в состоянии измениться до неузнаваемости, стать совершенно другим человеком – с другой внешностью, жестикуляцией.

– Нет, по-моему, вы спутали меня с Лоуренсом Оливье.[2] – Диллон улыбнулся.

– За двадцать лет вам ни разу не пришлось познакомиться с тюремной камерой.

– Верно.

– Теперь, друг мой, настала пора положить этому конец. – Открыв ящик стола, Бранко достал оттуда блок из десяти пачек сигарет «Ротманс» по двадцать штук в каждой и швырнул его через стол. – Они вам понадобятся. – Взглянув на Дзекана, он сказал тому по-сербохорватски:

– Отведи его обратно в камеру.

Диллон почувствовал на своем плече руку сержанта, которая подняла его с места и, развернув, подтолкнула к двери. Когда Дзекан отворил дверь, Бранко сказал:

– И вот еще что, мистер Диллон. По утрам расстрельная команда работает большей частью здесь. Постарайтесь не прибавлять им работы.

– Ну конечно. Этническая чистка – так, кажется, это у вас называется?

– Причина гораздо проще. Просто нам не хватает свободного места. Желаю вам приятных сновидений.

Подталкиваемый в спину Дзеканом, Диллон поднялся по каменным ступенькам лестницы. Дойдя до обшитой дубом двери перед коридором наверху, тот придержал его, вынул ключ и отпер дверь. Наклонив голову, он отступил в сторону, и Диллон вошел внутрь. Комната была довольно большой. В одном углу – армейская койка, сколоченный из досок стул, полка с книгами и – просто не верится! – старый унитаз в кабинке в одном из углов. Подойдя к окну, забранному решеткой, Диллон внимательно посмотрел на расстилавшийся в двадцати пяти метрах под ним двор и видневшийся неподалеку сосновый бор.

Он обернулся.

– Наверное, это одна из ваших лучших комнат. Так в чем подвох? – Тут он понял, что понапрасну тратит время, поскольку сержант не знает английского языка.

Как будто догадавшись, что он имеет в виду, Дзекан улыбнулся, обнажив плохие зубы, взял серебряный портсигар Диллона, вынул из кармана зажигалку фирмы «Зиппо» и осторожно положил их на стол. Затем, прикрыв за собой дверь, он удалился, с шумом повернув ключ в замочной скважине.

Подойдя к окну, Диллон попробовал согнуть решетку, но она была сделана на совесть. Так или иначе, до земли слишком далеко. Распечатав одну из пачек «Ротманс», он закурил. Ясно одно. Бранко рассыпается в любезностях, на то должна быть своя причина. Подойдя к кровати, он лег на нее, не выпуская изо рта сигарету, и, подняв глаза к потолку, задумался.

В 1972 году, отдавая себе отчет в росте терроризма и тех последствиях, которыми он оборачивается как на политическом, так и на общенациональном уровне, тогдашний британский премьер-министр распорядился создать небольшое элитное разведывательное подразделение, известное под кодовым наименованием «Группа четыре». Ему поручалось заняться всеми вопросами, относящимися к области терроризма и подрывной деятельности на Британских островах. Созданная служба, на которую представители традиционных разведслужб неприязненно косились, называя не иначе как «личная армия» премьер-министра, присягала на верность только тому, кто занимал этот пост.

Бригадный генерал Чарльз Фергюсон возглавлял «Группу четыре» со дня ее основания. За это время сменилось несколько премьер-министров – как консерваторов, так и лейбористов. Он не имел вообще никаких политических пристрастий. Его кабинет находился на четвертом этаже Министерства обороны и выходил окнами на Хорсгардз-авеню. В тот вечер в девять часов он еще сидел и работал за своим письменным столом, когда в дверь постучали.

– Войдите, – сказал Фергюсон, встал и подошел к окну. Это был крупный, довольно неопрятный мужчина с двойным подбородком и взъерошенной седой шевелюрой, одетый в мешковатый костюм и галстук члена королевской гвардии.

Пока он всматривался сквозь дождь в направлении набережной Виктории и Темзы, дверь позади отворилась. Вошедшему мужчине было под сорок, на нем были твидовый костюм и очки. Его можно было принять за конторского служащего или даже за школьного учителя, однако инспектор Джек Лейн не был ни тем ни другим. Он был полицейским. Пусть не обычным, каких много, но все же полицейским, и, переговорив с кем надо, Фергюсон переманил его к себе из специального подразделения Скотланд-Ярда, приняв на работу в качестве своего личного помощника.

2

Лоуренс Оливье – великий английский актер и режиссер, руководитель Национального театра, один из лучших исполнителей шекспировских ролей.