Мыс Грома

– Дорогой бригадный генерал Фергюсон, как я рад вас видеть.

– Добрый вечер, сеньор Сантьяго, – чопорно сказал Фергюсон. – Я давно ждал этой встречи. – Он еле заметно указал на Альгаро тростью из ротанга. – Так ли уж необходимо, чтобы это создание присутствовало при этом? Может, ему лучше сходить и покормить рыбку или еще кого-нибудь?

У Альгаро был такой вид, словно он, не сходя с места, хотел убить генерала, но Сантьяго расхохотался.

– Бедняжка Альгаро, боюсь, от этого пристрастия ему уже никуда не деться.

– Чертово отродье! – Диллон погрозил Альгаро пальцем. – Теперь иди и погрызи рыбью кость или еще что-нибудь и будешь молодцом.

Повернувшись к Альгаро, Сантьяго сказал ему что-то по-испански.

– Ты еще дождешься своей очереди, а пока иди и делай то, что я тебе сказал.

Альгаро вышел.

– Вот мы и пришли, – сказал Фергюсон. – Что дальше?

– Может быть, выпьем немного шампанского, поужинаем в приятной обстановке? – Сантьяго махнул рукой Прието, который, щелкнув пальцами, подозвал официанта и вручил ему охлажденную бутылку шампанского «Крюг» в ведерке со льдом. – Можно же вести себя так, как принято у воспитанных людей, не правда ли?

– А разве это и без того не ясно? – Диллон внимательно посмотрел на этикетку. – Восемьдесят третий год. Неплохо, сеньор Сантьяго.

– Вижу, вы знаток. – Официант наполнил бокалы, Сантьяго поднял свой. – За вас, бригадный генерал Фергюсон, за игровые площадки Итона и за то, чтобы «Группе четыре» всегда сопутствовал успех.

– Вы в самом деле хорошо информированы, – сказал бригадный генерал.

– А вы, капитан Карни, просто чудо, а не парень. Герой войны, капитан морского судна, ныряльщик, о котором при жизни слагают легенды. Неужели найдется человек, который смог бы при случае сыграть вас в кино?

– Полагаю, мне просто самому пришлось бы играть эту роль.

– А вы, мистер Диллон? Что я могу сказать человеку, чьим единственным конкурентом в области деятельности, которую он избрал, является Карлос?

– Значит, вы знаете о нас все, – сказал Фергюсон. – Это впечатляет. Наверное, вам позарез нужно то, что лежит внутри этой подводной лодки.

– Будем откровенны, бригадный генерал. Вам нужно то, что, судя по всему, по-прежнему находится в капитанской каюте, чемоданчик Бормана, где хранится личное распоряжение фюрера, «Голубая книга» и Виндзорский протокол.

Наступила пауза, потом Карни сказал:

– Интересно… Вы назвали его не Гитлером, вы произнесли слово «фюрер».

На лице Сантьяго застыло напряженное выражение.

– Это был великий человек, который представлял себе мир именно таким, каким он должен быть, а не таким, каким он в конце концов стал.

– В самом деле? – отозвался Фергюсон. – А я всегда считал, что, если принять во внимание евреев, цыган, русских и всех остальных людей, погибших во время войны, а их насчитывается около двадцати пяти миллионов человек, – одно это говорит о том, что правда была не на его стороне.

– И вы, и я стремимся к одному и тому же. Речь идет о содержимом чемоданчика. Вы не хотите, чтобы он попал не в те руки. Снова вспыхнет давний скандал, затрагивающий интересы огромного числа людей, – того же герцога Виндзорского, скажем, да и королевская семья снова окажется в самом центре бури. Средства массовой информации разгуляются вовсю. Как я уже сказал, мы с вами стремимся к одному и тому же. Я тоже не хочу, чтобы вся эта история выплыла наружу.

– Стало быть, дело живет. «Камараденверк», так, кажется? Сколько фамилий фигурирует в этом списке, знаменитых, старинных фамилий людей, которые после войны процветали в промышленности и бизнесе, и все благодаря накопленным нацистами деньгам?

– Боже милостивый! – вырвалось у Диллона. – По сравнению с этими ребятами мафиози выглядят сущими младенцами.

– Бог с вами! – сказал Сантьяго. – Неужели теперь, когда уже столько лет прошло, это имеет какое-то значение?

– Наверняка имеет – либо для вас, либо для ваших близких друзей, – ответил Карни, – иначе зачем бы вы стали пускаться ради этого во все тяжкие?

– Вы попали в самую точку, капитан Карни, – сказал Фергюсон. – В этом-то все и дело. Ведь эта система действует многие годы, вовлекая сыновей, внуков людей, которые занимают высокопоставленные должности, политических деятелей, к примеру. – Он отпил из бокала с шампанским. – Как я уже сказал, давайте представим – просто так, к примеру, – что она связана с кем-нибудь из тех, кто занимает ответственный пост в правительстве. Какую пользу мог бы принести такой человек! А тут, спустя столько лет, возникает угроза скандала, грозящего поставить на всем крест.

Жестом подозвав официанта, Сантьяго попросил его налить шампанского в бокалы.

– Мне показалось, что вы можете проявить благоразумие, но теперь я вижу, что ошибался. Мне не нужны ни вы, бригадный генерал, ни вы, мистер Карни, у меня собственные ныряльщики.

– Мало найти подводную лодку, – сказал Карни. – Нужно еще суметь проникнуть в эту жестянку, а для этого необходимы опыт и сноровка.

– У меня есть ныряльщики, мистер Карни, солидный запас «Си-4» – так, кажется, называется взрывчатка? Я беру на работу лишь тех людей, которые знают, что делают. – Он улыбнулся. – Но давайте закончим нашу дискуссию. – Сантьяго поднялся. – И пообедаем, как подобает воспитанным людям. Прошу, джентльмены, составьте мне компанию.

Многоместный фургон марки «форд» снизил скорость и остановился у края аэродрома. На заднем сиденье расположился Альгаро, впереди, за рулем, сидел Джозеф Джексон.

– Вы хотели, чтобы я привез вас сюда, мистер?

– Думаю, да. Что это за люди, которых ты привез в отель с аэродрома?

– Любезные джентльмены.

– Нет, я хотел спросить о другом. Интересовались они чем-нибудь? Задавали вопросы?

Джексон почувствовал себя неловко.

– О каких вопросах вы говорите, мистер?

– Давай выразимся иначе. Они что-то говорили, ты тоже. О чем шла речь?

– Тот джентльмен, что из Англии, интересовался прошлым. Я рассказал, как работал смотрителем здесь в гостинице, принадлежавшей Гербертам, во время большой войны вместе с женой.

– А что еще ты им рассказал?

– Больше ничего, мистер, клянусь вам. – Джексон перепугался до смерти.

Сжав сзади пальцами его шею, Альгаро надавил.

– Говори, черт бы тебя побрал!

– Ничего особенного, мистер. – Джексон попытался высвободиться. – Разве что насчет Пэймеров.

– Пэймеров?

– Да, о леди Пэймер и о том, как она приезжала сюда в самом конце войны.

– Рассказывай, – потребовал Альгаро. – Рассказывай все. – Он потрепал негра по щеке. – Все в порядке, просто расскажи мне всю правду.

Так Джексон и сделал. Когда он закончил рассказ, Альгаро спросил:

– Что ж, неплохо, не так ли?

Обхватив Джексона одной рукой за горло, другой он взялся за затылок и резко повернул голову, сломав шею так легко, что старик скончался на месте. Обойдя машину, он открыл дверцу и вытащил труп, положив его так, что голова оказалась прямо под днищем, у заднего колеса. Потом Альгаро вытащил перочинный нож, раскрыл его и вонзил острие в заднюю шину, которая тут же спустила. Вынув ящик с инструментами, он поставил машину на домкрат и принялся насвистывать, нажимая на педаль. Машина стала постепенно приподниматься.

Альгаро быстро развинтил болты, снял спустившее колесо и, отступив назад, ногой ударил по домкрату. Задняя часть фургона накренилась и придавила Джексона. Вынув запасную шину, он положил ее рядом с проколотой, затем подошел к «сессне» и какое-то время стоял, глядя на нее.

Ужин оказался превосходным. Крылышки цыплят, зажаренные по вест-индийски с голубым сыром, густой суп из витых морских раковин, за которым последовало жаркое из каймановой черепахи. От десерта все отказались.

– Кофе? – предложил Сантьяго.

– Я бы предпочел чай, – ответил Диллон.

– Как это по-ирландски!

– Это единственное, что я мог себе позволить в детстве.