Мыс Грома

Нойман заглушил мотор.

– Вот и все, господин рейхслейтер. Тут не то что в Берлине.

– Вы хорошо справились со своей задачей. Вы прекрасный летчик.

– Позвольте, я достану ваш чемодан.

Борман выбрался из кабины на землю, и Нойман передал ему чемодан.

– Как жаль, что вы узнали меня, – произнес Борман и, выхватив маузер с глушителем из кармана шинели, выстрелил ему прямо в голову.

Рядом с «кубельвагеном» стоял мужчина в форме офицера военно-морских сил и фуражке с белым околышем, к которым питали особую слабость капитаны подводных лодок. Он курил сигарету, но с приближением Бормана бросил ее на землю и придавил ногой.

– Генерал Штрассер?

– Совершенно верно, – откликнулся Борман.

– Капитан третьего ранга Пауль Фримель. – Фримель слегка вскинул руку в нацистском приветствии. – Я – командир подводной лодки номер 180.

Борман бросил свой чемодан на заднее сиденье «кубельвагена», а сам уселся на место, предназначенное для пассажиров, и позволил себе расслабиться. После того как его спутник сел за руль, рейхслейтер спросил:

– Вы готовы к выходу в море?

– Готовы, генерал.

– Отлично, тогда мы отправляемся немедленно.

– Как прикажете, генерал, – сказал Фримель и тронул машину с места.

Борман глубоко вдохнул запах моря, которым был напоен встречный ветер. Как ни странно, вместо усталости он почувствовал прилив энергии. Закурив, он откинулся назад и, подняв голову, посмотрел на звезды. Вспомнился Берлин, который казался теперь дурным сном.

1992 год

Глава 1

Дождь пошел всего за несколько минут до полуночи, когда Диллон остановил свой «мерседес» у обочины, включил освещение в салоне и сверился с картой. Клагенфурт остался в двадцати милях позади, а это означало, что до границы с Югославией теперь рукой подать. Впереди, в нескольких метрах, виднелся дорожный указатель. Достав фонарь из бардачка, он вылез из машины и двинулся к нему, тихонько насвистывая. Это был мужчина невысокого роста – не больше ста шестидесяти пяти сантиметров, с такими светлыми волосами, что они казались почти белыми. На нем были старая черная кожаная куртка и темно-синие джинсы. Шея обмотана белым шарфом. Судя по указателю, Феринг лежал справа и до него осталось еще пять километров. На мужчину это известие не произвело никакого впечатления, он просто вынул сигарету из серебряного портсигара, закурил, чиркнув старомодной зажигалкой фирмы «Зиппо», и вернулся к машине.

Теперь дождь уже лил вовсю, дорога изобиловала рытвинами. Справа от нее вздымались горы. Включив радио, Диллон стал слушать незатейливую музыку для таких же, как он, полуночников, время от времени насвистывая все ту же мелодию, пока не добрался до видневшихся слева ворот. Притормозив, он прочел надпись на указателе. Краска на нем сильно облупилась, но надпись была достаточно отчетливо видна. «Летный клуб Феринга». Свернув в ворота, он поехал по дороге, объезжая рытвины, пока внизу не показался аэродром.

Он выключил фары и притормозил. Место казалось мрачным – два ангара, три барака и строение, которое лишь с большой натяжкой можно было назвать контрольной вышкой. Однако из одного ангара и окон последнего барака струился свет. Он перевел рычаг переключения скоростей сцепления в нейтральное положение, отпустил тормоза, и «мерседес» бесшумно съехал с холма, остановившись в дальнем от ангаров конце взлетно-посадочной полосы. Какое-то время Диллон не двигался с места, обдумывая, что делать дальше, потом взял лежавшие на соседнем сиденье пистолет «вальтер-ППК» и черные кожаные перчатки. Проверив пистолет, он сунул его за ремень, передвинул назад, натянул перчатки и под дождем пошел поперек взлетно-посадочной полосы.

Ангар был старый и весь пропитанный сыростью, словно им уже много лет никто не пользовался, однако стоявший внутри него аэроплан, тускло мерцавший в полумраке, выглядел неплохо. Это был самолет марки «сессна-441-конквест» с двумя турбовинтовыми двигателями. Механик в комбинезоне, приоткрыв заслонку левого мотора, возился в нем, приставив лесенку. Дверца кабины была открыта, трап – спущен. Двое мужчин грузили в самолет ящики.

Выйдя наружу, один из них сказал по-немецки:

– Все, доктор Вегнер.

Из маленького кабинета в углу ангара вышел бородатый мужчина. На нем была охотничья куртка, ее меховой воротник приподнят, защищая от холода.

– Хорошо, можете идти. – Когда они ушли, он обратился к механику: – Есть проблемы, Томич?

– Ничего страшного, господин доктор, просто хочется, чтобы все было в ажуре.

– Все твои усилия пойдут насмарку, если этот чертов Диллон не приедет. – Не успел Вегнер повернуться, как вошел молодой человек. На его шерстяной кепке и бушлате блестели капли дождя.

– Он приедет, – сказал, обращаясь к нему, Вегнер. – Мне говорили, что этот парень не может не принять вызов.

– Наемник, – ответил молодой человек. – Дожили. Человек, который убивает людей за деньги.

– Там дети умирают, – ответил Вегнер, – и им нужно то, что находится на борту самолета. Ради этого я готов иметь дело хоть с самим дьяволом.

– Возможно, так вам и придется сделать.

– Нехорошо, – крикнул Диллон на отличном немецком языке. – Совсем нехорошо. – Он выступил из темноты в конце ангара.

Молодой человек сунул руку в карман. Диллон сразу выхватил «вальтер».

– Ты у меня как на ладони, сынок, как на ладони.

Он подошел поближе, рывком повернул молодого человека на 180 градусов и извлек «маузер» из его правого кармана.

– Вот это да! Сегодня никому нельзя доверять.

– Мистер Диллон? Мистер Шон Диллон? – спросил Вегнер по-английски.

– Да, вроде так. – Диллон сунул «маузер» в боковой карман джинсов, свободной рукой вытащил свой серебряный портсигар, не выпуская из другой руки «вальтер», и ухитрился вытащить из него сигарету. – А ты кто будешь, старичок? – В его речи был заметен характерный тяжеловесный акцент, который свойственен лишь жителям Ольстера, а не всей Ирландской Республики.

– Я – доктор Ханс Вегнер из Международного фонда помощи жертвам наркомании, а это доктор Клаус Шмидт из нашего венского представительства. Он договорился о том, чтобы нам прислали самолет.

– И только? Это говорит в его пользу. – Диллон вынул «маузер» из бокового кармана и отдал его обратно владельцу. – Когда человек творит добро, это здорово, но когда он начинает играть с оружием, толком не зная, как это делается, то сильно рискует.

Молодой человек покраснел до корней волос, взял «маузер» и сунул его обратно в карман. Вегнер мягко сказал:

– Герру Шмидту уже дважды приходилось доставлять туда лекарства на машине.

– А что ему на этот раз помешало? – спросил Диллон, снова закладывая «вальтер» за пояс.

– Дело в том, что этот район Хорватии сейчас представляет собой спорную территорию, – отозвался Шмидт. – Между сербами, мусульманами и хорватами идут ожесточенные бои.

– Понятно, – сказал Диллон. – Таким образом, моя задача – доставить по воздуху то, что вы не можете доставить по дороге?

– Мистер Диллон, отсюда до Шабаца – около двухсот километров, а взлетно-посадочная полоса по-прежнему свободна. Хотите – верьте, хотите – нет, но телефонная связь там по-прежнему работает неплохо. Насколько я могу судить, этот самолет способен за час покрыть расстояние, превышающее пятьсот километров. Значит, вы будете на месте минут через двадцать.

Диллон громко рассмеялся.

– Да послушайте вы меня! Видно, что вы не знаете главного о том, как надо управлять самолетом. Он заметил, что механик, стоящий на верху лесенки, улыбается.

– А-а, так ты говоришь по-английски, сынок.

– Немного.

– Томич родом из Хорватии, – сказал доктор Вегнер.

Диллон поднял голову.

– Что ты скажешь?

– Я семь лет отслужил в военно-воздушных силах. Я знаю Шабац. Взлетно-посадочная полоса там предназначена для экстренных случаев, но покрытие на ней сносное, из асфальта.