Женщины Флетчера

– Правда? – прошептала она, восхищенная.

– О да. Пообещайте же, что возьмете их, Рэйчел. Охваченная порывом великодушия и жадного нетерпения, Рэйчел кивнула.

И через два часа Рэйчел вернулась в дом Гриффина Флетчера с грудой чемоданов, набитых нарядными платьями, атласным бельем, ночными сорочками в кружевах, тонкими шелковыми блузками и роскошными шуршащими юбками.

Кучер Джонаса Маккей проносил чемодан за чемоданом мимо оцепеневшей Молли Брэйди вверх по лестнице в указанную Рэйчел комнату.

Рэйчел ликовала и абсолютно забыла о неодобрительном отношении Молли к прогулке в экипаже с Джонасом.

– Молли! – восклицала она. – Мне подарили такие красивые платья! Только посмотри!

Глаза Молли приобрели угрожающий изумрудный оттенок.

– Господи, спаси и помилуй! – ахнула она, в отчаянии вскидывая руки.

Рэйчел побежала по лестнице, ухватившись за перила, чтобы не улететь от счастья.

– А завтра будет пикник, после церковной службы...

– Правда? И какое отношение это имеет к тебе, Рэйчел Маккиннон? – Молли Брэйди уперла руки в бока.

– Ну как же! – отозвалась девушка, улыбаясь экономке Гриффина Флетчера.– Там будет так замечательно! Миссис Хаммонд приготовит для нас корзинку: там будет курица и шоколадный торт и...

– И неприятности,– заключила Молли Брэйди и, яростно взмахнув юбками, отправилась на кухню.– Больше неприятностей, чем ты видела за свою короткую жизнь, Рэйчел Маккиннон!

Рэйчел пожала плечами и помчалась дальше по ступенькам. Завтра она наденет белую шелковую блузку, решила она, с шуршащей черной атласной юбкой...

Измученный Гриффин с размаху опустился в кресло возле письменного стола и потянулся за стаканом виски. Он видел Фон – по крайней мере, какое-то время ему можно о ней не беспокоиться. Она находилась в доме Бекки и под неназойливым присмотром чернокожей поварихи Мэми чувствовала себя все лучше.

Гриффин закинул на стол обутые в сапоги ноги, ощущая, как кровь отливает от ступней к коленям и бедрам, снимая усталость. Он закрыл глаза и стал методично перебирать в памяти дневные вызовы.

– Гриффин? – раздался в дверях вопросительный голос Молли.

Гриффин поднял утомленные веки и усилием воли сосредоточил взгляд на взволнованной фигуре экономки.

– Привет, Молли,– сказал он дружелюбно.

Она стояла, теребя в руках передник и хлопая глазами. И то и другое было дурным знаком.

– Что еще? – вздохнул Гриффин.

– Рэйчел...

Гриффину внезапно захотелось выпить еще виски.

– Да?

Молли на цыпочках прокралась в комнату, будто приближаясь к костру, обложенному динамитом.

– Я пыталась остановить ее, Гриффин, клянусь, пыталась.

Гриффин закрыл глаза, собираясь с духом.

– Продолжай, – рявкнул он после минутного напряженного молчания.

– Джонас Уилкс взял ее прокатиться в экипаже, и она привезла с собой чемоданы одежды. А завтра, как она заявила, Джонас будет сопровождать ее на церковный пикник! – выпалила Молли.

Ради Молли Гриффин выслушал новости спокойно. Женщина явно не испытывала большой радости от того, что вынуждена была сообщить ему это.

– Сейчас она здесь? – спросил он с великолепным самообладанием.

– Да. Она наверху, примеряет свои обновки. Гриффин говорил ровно, тщательно следя за интонацией своего голоса:

– Пришли ее сюда сейчас же. Да, Молли!

– Да?

– Если она начнет кричать, беги сюда и вылей мне на голову холодной воды.

Молли весело прыснула и выбежала вон, шурша юбками.

Гриффин наполнил опустевший стакан и, подойдя к окну, стал ждать. Казалось, тьма за окном наполняла его душу, предвещая нечто опасное. Прогулка в экипаже, несколько тряпок, пикник – какое ему дело?

Но что-то шевелилось внутри него. «Только бы это не повторилось,– молило оно.– Только бы не повторилась».

Рэйчел осторожно, тихо позвала его:

– Доктор Флетчер?

Гриффин заставил себя обернуться медленно; еще мгновение прошло, прежде чем он позволил себе осознать увиденное. И тогда он почувствовал себя так, будто только что отразил с десяток самых мощных ударов своего недавнего противника – верзилы из лагеря лесорубов.

Он смотрел на нее, смотрел на слишком памятное ему платье из розовой тафты, и бешенство клокотало у него в горле. Он яростно, вполголоса выругался.

Открытое, мучительно прекрасное лицо побелело, и Рэйчел отступила на шаг. Только выражение потрясения и испуга в ее глазах удержали Гриффина от того, чтобы не броситься к ней и сорвать с нее это платье.

– Тебе это дал Джонас? – рявкнул он, и его слова прозвучали одновременно и как вопрос, и как обвинение.

Глаза Рэйчел вспыхнули, и она торопливо кивнула:

– Я не знала, что это имеет какое-то значение – все равно они валялись без дела. Он сказал, что они навевают горькие воспоминания.

– Да, я представляю себе, что именно так он и сказал. Снимай платье.

Она вздернула маленький изящный подбородок:

– Не сниму! Это мое платье, и я буду его носить, раз мне так угодно!

Гриффин зажмурил глаза, чтобы не видеть ее – не видеть платья,– и шумно перевел дыхание. В его воображении возник призрак светловолосой смеющейся женщины, одетой в это платье из розовой тафты. – «Не будь таким дурачком, Гриффин, – дразнила его женщина далеким, мелодичным и до боли знакомым голосом.– Я люблю только тебя... ты же знаешь, я люблю только тебя».

– Шлюха,– прошипел Гриффин, обращаясь не к Рэйчел, а к обворожительной обольстительнице, смех которой продолжал звучать в его памяти.

Раздался крик, и маленький яростный кулак врезался в лицо Гриффина, заставив его онеметь от боли, – другим она колотила его в грудь. Давясь старой и неистребимой злобой, он открыл глаза и сжал одной рукой тонкие запястья Рэйчел.

Девушка бросила на него испепеляющий взгляд, полный оскорбленного достоинства.

– Я ненавижу вас! – задыхаясь, произнесла она.

– Не говори так.– Это была мольба, но также и приказ.

Рэйчел пробовала вырваться, но он держал ее крепко.

– Вы назвали меня шлюхой,– прошептала она.

– Нет,– сказал он, закрывая глаза.

– Вы лжете! Я сама слышала!

Он открыл глаза и заставил себя взглянуть в ее заострившиеся черты.

– То, что ты слышала, не имеет к тебе никакого отношения,– сказал он.

Все разумное в Гриффине требовало, чтобы он оттолкнул ее, спасаясь от непобедимого притяжения ее близости, но он не смог. Он притянул ее ближе, ощущая, как нежные мягкие груди вдавливаются в его тело, как прикосновение ее бедер и живота наполняют его трепетным ожиданием. Сжав лицо девушки обеими руками, он наклонился и поцеловал ее.

Она сопротивлялась лишь мгновение, затем он почувствовал, как что-то в ней неудержимо рванулось ему навстречу. Ее тело стало податливым под его руками, губы ответили на его поцелуй.

Гриффин так неожиданно отпустил ее, что Рэйчел потеряла равновесие и чуть не упала.

– Ты именно этим занималась с Джонасом? – протянул он намеренно оскорбительным тоном.

Слезы сверкнули на ее длинных темных ресницах и скатились вниз по гордому, пылающему от негодования лицу.

– Гриффин Флетчер, вы... вы подонок! Вы развратный, мерзкий...

Гриффин отрывисто усмехнулся.

– Не забудь еще добавить «заносчивый»,– съязвил он.

Стиснув кулаки, она попятилась:

– Я ненавижу вас, я презираю вас. Надеюсь, что вы будете гореть в аду!

Упершись руками в бедра, Гриффин с нарочитой дерзостью оглядел девушку с головы до ног.

– Если я увижу вас еще раз в этом платье, мисс Маккиннон,– проговорил он,– я сорву его с вас. Ясно?

Округлившиеся фиалковые глаза были полны ужаса. Рэйчел бросилась бежать и со всего размаху налетела на Филда Холлистера. Филд поймал ее за дрожащие плечи, не давая упасть.

– Рэйчел, что такое?..– Он испытующе посмотрел ей в лицо, потом поднял глаза и уничтожающе взглянул на Гриффина.– Ты... – произнес он голосом, в котором слышалось обещание геенны огненной.

Гриффин отвесил изящный, издевательский поклон. Затем, для большего эффекта, проследовал к столу, налил себе еще виски и произнес краткий глумливый тост: