Седой

«Ты что, того… – покрутил он пальцем у виска. – Лупатому не веришь?»

«Лупатого, хе-хе-хе, уже не спросишь, – рассмеялся довольно Профессор. – Кранты ему пришли, сердечко не выдержало. Пить надо было меньше. Тебе тоже советую, по старой дружбе – попридержись…»

«Да пошел ты, советчик хренов!» – вызверился Крапленый.

«Конечно, пойду. Понаблюдаю. Седой жив, голову даю на отсечение. Попомнишь меня. Только он один мог так…»

Да, Профессор оказался прав, что и доказал на последнем сходняке. Он сумел разыскать и рыбаков, которые спасли Костю, и даже его тайную квартиру.

«Тот-то я заметил, что Краля запорхала. С чего бы, думаю? В гости напросился, а на вешалке курточка, хе-хе, нашего покойничка. Правда, прикрытая плащом Лялькиным, но меня-то не проведешь. На кухню не пустила, вытолкала за дверь. А я туда особо и не рвался, хе-хе…» – Профессор прямо-таки лучился от злобной радости…

Грузовик на скорости они загнали в глубокий отстойник на окраине Лиговки. Тяжело перевалившись через невысокую земляную насыпь, он с шумом плюхнулся с высоты пяти метров в маслянисто-черную гладь. А еще спустя десять минут они нырнули в подземелье, щедро посыпая свои следы махоркой…

Ляльки и Седого в камере не было. Там находился лишь потерявший способность что-либо соображать Профессор; он ерзал по соломе, нечленораздельно мыча. Во рту у него торчал кляп.

– Где они?! Отвечай, старое падло! – затряс его Крапленый, подняв, словно перышко, с пола.

– Погоди… – сказал Чемодан. – Задушишь…

Он подхватил сухое легкое тело Профессора, вынес его из камеры, положил возле фонаря и развязал.

– Узнаешь меня? – спросил он, присаживаясь на корточки.

– М-м… Д-да…

Округлившиеся глаза Профессора, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

– Б-болит… – потрогал он здоровенную шишку на голове.

– Рассказывай, мать твою! – снова заорал Крапленый.

Они сгрудились вокруг Профессора – тот никак не мог прийти в себя.

Мишка неожиданно почувствовал, как пальцы Зарубина крепко сжали его локоть. Он понял – последний шанс…

Костя тенью выскользнул в главный коридор. Он передвигался какими-то странными шагами, мелкими и быстрыми, но, в то же время совершенно бесшумными.

«Нужно ему помочь!» – мелькнула мысль, и Мишка поспешил за Костей. Небольшой обломок кирпича попался ему на пути и, отброшенный носком, откатился в сторону.

Крапленый услышал. Он резко обернулся. Луч его фонарика высветил Костю. Крапленый ощерился, поднимая пистолет, но Зарубин уже распластался в воздухе в неистовом прыжке. Яростный крик слился с громом выстрела. Фонарик Крапленого отлетел в сторону, кто-то опрокинул «Летучую мышь», и фонарь погас. В кромешной тьме раздались звуки ударов, чей-то сдавленный крик. Мишка уже добежал к месту схватки, как раздался дикий вопль, оборвавшийся глухим стоном. Споткнувшись о распростертое на полу тело, Мишка упал. Перекатившись на бок, он неожиданно нащупал какой-то круглый длинный предмет. Фонарик!

Мишка нажал на кнопку и яркий луч высветил картину, от которой ему едва не стало дурно. Профессор, обхватив голову руками, лежал под стеной и что-то чуть слышно бормотал – похоже, молился. Зуб валялся с неестественно повернутой головой. Из его приоткрытого рта стекала тонкая струйка крови, выпученные глаза постепенно теряли осмысленность, превращаясь в пустые стекляшки.  А в двух шагах высилась громадная фигура Чемодана. По-медвежьи мотая головой, он надвигался на Мишку.

– Алексей, не надо! – вдруг раздался требовательный голос Зарубина.

– Седой?..

Чемодан неторопливо повернулся к Косте.

– Леха, уходи отсюда. Я на тебя зла не держу.

– Ты нас заложил ментам, Седой. – Чемодан схватил Костю за грудки. – А за это ты знаешь, что полагается.

– Я не стукач. Даю слово. У меня счет только к Крапленому.

– Не верю.

Чемодан потянул руку к горлу Кости.

– Я тебя сейчас кончать буду, Седой…

Момент удара Мишка заметить не успел. Чемодан с перекошенным от боли лицом сначала медленно опустился на колени, а затем мягко завалился на бок.

– Чемодан, это тебе мое последнее предупреждение!

Зарубин, тяжело дыша, отошел в сторону.

В это время позади Мишки разлилось мягкое свечение. Он оглянулся и увидел Ляльку, зажигавшую

«Летучую мышь».

– Где Крапленый? – спросил Зарубин у Снегирева.

Только теперь Мишка понял, что Костя ранен. Зарубин стоял, слегка покачиваясь, и прижимал ладонь к левому боку. Сквозь пальцы сочилась кровь.

– Ляд его знает, – отозвался Снегирев. – Сбежал, подлец.

– Крапленый от сявок не бегает! – раздался хриплый и злобный голос главаря шайки.

Из темноты на освещенное пространство ступил Крапленый. В руках он держал «парабеллум».

– Все, Седой, амба. Я распорю твой живот и кишки на шею намотаю!

От бешенства Крапленый буквально пенился.

Когда он подошел поближе, Мишка увидел, что и бандиту досталось: его правая рука висела плетью, лицо было бледным до синевы, а пистолет Крапленый держал в левой.

– Да, против безоружных и слабых ты храбрец, – совершенно невозмутимо ответил Костя, глядя прямо в глаза главаря банды. – Таким я помню тебя с тех пор, когда ты убил мою мать и отца. Помнишь квартиру главного инженера хлебозавода?

– Стоп-стоп, вон оно что… – Крапленый удивленно округлил глаза. – Дела давно минувших дней. Так ты тот сопляк, по которому я тогда промазал? Вот это встреча…

Крапленый начал неторопливо прицелился.

– Сейчас я исправлю ошибку своей молодости, – сказал он, гнусно ухмыляясь.

– Не-ет!

Лялька рванулась вперед, закрывая собой Костю, и словно дикая кошка вцепилась Крапленому в лицо.

– Ах ты, сука! – отшвырнул ее бандит и выстрелил в нее, почти не целясь. – Получи!

Костя словно взорвался. Прокрутив в воздухе какое-то невероятное сальто, он в мгновение ока преодолел расстояние, отделяющее его от Крапленого, и «парабеллум» выпорхнул из руки бандита. От неожиданности Крапленый едва не упал, но успел опереться о стену. И тут же он выхватил финку.

– До встречи на том свете, ублюдок, – тихо сказал ему Костя.

Остолбеневший Снегирев вдруг увидел, как нервный тик искривил черты Костиного лица, как растянулись его жесткие губы и возле глаз легли морщинки. Зарубин впервые за долгие годы улыбался. Но от этой улыбки веяло могильным холодом.

– Не нужно, Зарубин! – словно очнувшись, закричал Снегирев. – Остановись!!!

Но Костя уже крутил свою смертоносную «вертушку». И в следующее мгновение Мишка услышал хруст височной кости Крапленого, когда стопа Зарубина достигла цели, а затем короткий звон клинка, выроненного на камни главарем банды.

Крапленый умер мгновенно, даже не застонав.

Костя подошел к Ляльке. Она сидела, прислонившись к стене, бледная и окровавленная. Пуля вырвала кусок кожи на ее плече. Костя помог девушке перевязать рану и подняться. Они обнялись и пошли к выходу из подземелья, поддерживая друг друга.

– Мент? – раздалось сзади.

Снегирев от неожиданности вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Чемодан.

– Вроде… – осторожно ответил Мишка.

– Оставь их в покое. Вяжи меня. Гляди, медаль тебе дадут… – Чемодан осклабился.

Он не спеша закурил, затянулся пару раз, заложил руки за спину и вперевалку пошагал впереди

Снегирева; Чемодан все слышал и все понял…

Мишка поднял с пола «Летучую мышь», еще раз посмотрел на скрюченного Крапленого и поспешил за Чемоданом.

Когда они, наконец, выбрались наружу, Мишка ахнул. Над головой ярко голубело морозное небо, а соляные пруды в лучах восходящего солнца, казалось, были покрыты сусальным золотом – таким же, как купола храма на дальнем взгорке.