Тайна Розенкрейцеров

– Мне он тоже не нравился, уж больно скрытен, – вступил в разговор и Алоизий.

Ротгер поморщился.

– В данный момент ваше мнение, святой отец, не более чем пустое сотрясение воздуха, – сказал он грубо. – Раньше нужно было смотреть – тогда, когда он появился в монастыре. И навести о нем справки по своим каналам. Отныне нам остается лишь уповать на то, что ему мало что известно.

– Я бы не обольщался на сей счет, – сказал Теофраст. – Теперь я понимаю, почему так часто ему выпадала очередь убирать коридоры в этом здании.

– Как я был слеп! – трагическим тоном воскликнул Алоизий.

– В каждой неприятности есть и обратная – светлая – сторона, – философски заявил Парацельс. – По крайней мере, мы избавились от очень коварного и хитрого папского шпиона. К тому же, пока он передаст сведения своему руководству, – если, конечно, выживет, – чаши здесь уже не будет.

– Бегство этого иезуита не самая большая неприятность, – хмуро молвил Ротгер.

Он набрал в легкие побольше воздуха, и на одном дыхании кратко – по-военному – доложил о событиях возле ворот крепости.

– Нужно ждать осады, – резюмировал его рассказ Парацельс.

– Несомненно, – кивнул рыцарь. – Вопрос лишь в том, как скоро это случится.

– Да, нам нужно время, – согласился Теофраст.

И бросил быстрый взгляд в сторону чаши, которая стояла на груди тяжело раненного слуги.

– Его уже почти не осталось, – сказал Ротгер. – Завтра прибывают члены Коллегии Святого Духа. Я получил сообщение…

– Они едут сюда, в монастырь? – быстро спросил Теофраст.

– Нет, – ответил ему рыцарь. – Мы должны встречать их на переправе. Членов Коллегии доставят на боевых судах.

– Разумное решение, – одобрил алхимик. – Путешествие по воде самое безопасное в этих краях. Что ж, встретим…

Они с пониманием переглянулись.

Приор Алоизий, который тоже был не дурак, заволновался. Он сразу сообразил, что на какое-то время монастырь останется беззащитным перед лицом смертельной угрозы со стороны банд схизматов.

А потому Алоизий моментально решил, что он просто обязан ехать вместе с отрядом, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение посвященным самого высокого ранга, хотя его присутствие на освящении подземного храма было не обязательным. После первой и единственной поездки к Вратам Судеб приор дал себе слово, что больше туда он ни ногой.

По возвращении бедный Алоизий от пережитых треволнений слег на неделю в постель, и лишь целительные снадобья брата Теофраста помогли ему преодолеть душевный кризис, который вылез наружу отвратительной красной сыпью. Но теперь приор свое мнение резко изменил. Лучше еще раз пережить разные страхи под защитой закованных в броню кнехтов, а потом немного поболеть, нежели точно так же трястись за ненадежными стенами монастыря, ежеминутно и ежечасно ожидая нападения разбойничьих шаек.

– Я тоже еду с вами, – решительно заявил Алоизий.

– Ваше преподобие, кто-то из посвященных должен остаться, чтобы руководить, – возразил Ротгер. – Вы – самая подходящая кандидатура, сие бесспорно. Ведь монахи слушаются только вас.

– Это решено, – отрезал приор тоном, не терпящим возражений. – На время моего отсутствия монастырем будет управлять эконом. Он надежный человек.

– Что ж, коли так…

Рыцарь пожал плечами и направился к двери.

– Пойду, – сказал он на ходу, – отдам приказ, чтобы отряд готовился к походу.

С этими словами он исчез в сумраке коридора. За ним потянулся и Алоизий.

– Ваше преподобие! – остановил его Парацельс. – Погодите.

– Я вас слушаю, брат Теофраст, – сухо сказал приор.

Он думал, что алхимик будет отговаривать его от путешествия к Вратам Судьбы – уже как лекарь. Но Алоизий ошибался.

– У вас найдется надежный тайник, чтобы спрятать вот это?

Теофраст показал приору большую книгу в кожаном переплете.

– Найдется…

Глаза Алоизия загорелись зеленым светом, как у мартовского кота.

– Это мои лабораторные записи, – поторопился развеять его иллюзии Парацельс. – Мне не на кого оставить лабораторию, а я не исключаю, что среди братии может быть еще один шпион иезуитов. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы описание моих опытов попало в чужие руки. А с собой таскать этот тяжелый том я опасаюсь. В дороге все может случиться…

– Я все сделаю, как надо, – заверил приор.

Возвратившись в свои апартаменты, он первым делом вызвал эконома.

– Спрячешь эту книгу вместе с самыми ценными раритетами и моими записями в тайник. Ну,Ю тот, под полом библиотеки. Только сам! Не передоверяй этого дела никому.

– Слушаюсь и повинуюсь, ваше преподобие…

На следующий день сильный воинский отряд во главе с Ротгером вышел из ворот крепости и углубился в лес. На стене крепости стоял хмурый, как грозовая туча, рыцарь Чтан из Бискупиц. Он очень хотел тоже примкнуть к отряду Ротгера, однако ему пришлось остаться.

Чтан отдавал себе отчет в том, что иначе нельзя, – охрана крепости и монастыря должна осуществляться опытным в ратном деле человеком – но его самолюбие все же было уязвлено. Этим тевтонам всегда отдается предпочтение, думал польский рыцарь, злобясь на весь белый свет.

Ну, ничего, он себя еще покажет…

Суда появились из-за небольшого островка точно в назначенное время. (Ротгер даже удивился такой невиданной в условиях бездорожья пунктуальности). Это были шведские парусно-весельные струги, похожие на драккары викингов. Рыцарь насчитал из пять штук. Свой отряд он выстроил на деревянной пристани, которую соорудил все тот же сарацин. От нее до холма вела прямая дорога, вымощенная камнем. Ротгер криво ухмыльнулся, вспомнив, сколько схизматов легло здесь костьми, чтобы построить дорогу в срок. Да, жестокости и напору сарацина мог позавидовать любой из тевтонских рыцарей…

Едва суда причалили, на берег тут же высыпала охрана членов Коллегии Святого Духа. Воины были весьма многочисленны и хорошо вооружены. Ротгер заметил на стругах даже кулеврины, готовые к бою.

Когда воины охраны образовали заграждение, на берег выгрузили две закрытые повозки. В них немедленно впрягли четверых сильных жеребцов-тяжеловозов, которых доставил к реке рыцарь. Распоряжение насчет лошадей он получил по голубиной почте. А затем появились и восемь посвященных ордена Креста и Розы самого высокого ранга. Они были одеты в длинные простые плащи без каких-либо знаков отличия, их лица скрывали капюшоны, да так, что были видны лишь подбородки. Медленным, где-то даже торжественным, шагом члены Коллегии направились к повозкам, в которых и расселись с помощью командира охранного отряда, гиганта в черном панцире. Его приветствие Ротгеру, можно сказать, хозяину этих мест, отграничилось коротким кивком и неопределенным жестом руки в железной перчатке.

Постепенно наливаясь желчью, Ротгер и его воины следили за приготовлениями к шествию по дороге к Вратам Судеб. О них как будто забыли. Лишь Теофраст на своем резвом коньке не был подвержен негативным эмоциям, сидел, небрежно поигрывая рукоятью кривого турецкого кинжала в оправе из золоченого серебра работы венгерских мастеров. Он имел право быть независимым, потому что его исследования и были тем гвоздем программы, ради которого Коллегия Восьми отправилась в далекое путешествие. И Ротгер это знал.

Но вот занавеска одной из повозок отодвинулась, и командир охранного отряда получил какое-то распоряжение. Поклонившись, он быстрым шагом направился к Ротгеру.

– Тебя зовут, брат, – сказал Черный Рыцарь, как мысленно прозвал его Ротгер.

Рыцарь спешился и подошел к указанной повозке. Из окошка на него глядело бледное лицо мужчины в годах с аккуратной седой бородкой и удивительно острыми, живыми глазами.

– Мы довольны твоими трудами, рыцарь, – сказал один из руководителей ордена Креста и Розы. – Ты заслуживаешь благодарности всех братьев. После нашего отъезда сдашь дела рыцарю Чтану из Бискупиц.

Мы ждем тебя в главной обители, чтобы достойно наградить. А сейчас пусть твой отряд возглавит нашу процессию. Иди. Ротгер, вне себя от радостного возбуждения, поклонился и едва не бегом возвратился к своим кнехтам. Член Коллегии открыл перед ним свое лицо! Это означало, что Ротгер допущен в круг самых доверенных лиц Коллегии Святого Духа, что автоматически поднимало его вверх на несколько ступеней по иерархической лестнице братства Крестовой Розы.