Страница 57 из 71
Так прошел час, второй, третий… а может, и больше. Глеб несколько раз за это время спускался вниз, чтобы немного отдохнуть. Щель постепенно расширялась, но как же медленно двигался этот процесс! Глеб намеревался расширить щель до такого размера, чтобы можно было просунуть в нее руки и зацепиться за наружный край плиты-вертушки. И тогда она под его весом должна будет продемонстрировать свою способность вращаться вокруг оси.
Неожиданно Глеб услышал у себя над головой какие-то шорохи. Он перестал работать ножом и прислушался. Действительно, в подземном ходе кто-то ходил. Отец?.. Да нет, этого не может быть. Тогда кто? Может, это те люди, которые в них стреляли? Ведь не только они с отцом такие умные, что отыскали вход в пещеры. Не исключен вариант, что чужие проникли в подземное святилище как раз через ту лазейку, которую искал Глеб.
Что делать, что делать!? Глеб почувствовал сильное волнение. Отец там один, совершенно беспомощен. Убьют они его, точно убьют!
Нужно их окликнуть. Пусть уж лучше пустят и ему пулю в лоб, нежели сидеть в этой яме и беспомощно дожидаться, пока чужие не прикончат родителя. Ведь отец это все, что у него осталось на этом свете – мать ушла в мир иной, когда Глебу было двенадцать лет.
Глеб принял решение: если умирать, так вместе с отцом.
– Эй! – крикнул он. – Кто там? Я здесь, под плитой! Только осторожно, это западня! Плита вращается!
– Ты чего кричишь? Я и так хорошо тебя слышу.
Разверзнись перед Глебом земная твердь и появись перед ним какое-нибудь чудо, и то он не так удивился бы, чем сейчас, услышав такой знакомый и любимый голос. Отец!? Нет, это невозможно!
– Батя, ты!?
– А кто же еще. Как ты там, живой?
– Живой, здоровый, но выбраться не могу. Пока не могу, – быстро уточнил Глеб.
– Слава тебе Господи… – облегченно вздохнул Николай Данилович. – А то мне в голову разные дурные мысли полезли.
– Но как ты смог сюда добраться?
– Об этом потом. Главное тебя нужно вытащить. Ты уже знаешь, как устроена ловушка?
– Еще бы не знать…
– Расскажи.
Выслушав сына, Николай Данилович сказал:
– Понятно. Западня примитивная, но действенная. Хорошо, что колья сгнили.
– Еще бы…
Глеб говорил, как во сне. Его радости не было границ. Он едва сдерживался, чтобы не заорать какой-нибудь песенный мотив, тем самым выразив переполнявшие его чувства. Батя здесь, он рядом, совсем близко! А значит, ему уже недолго куковать в этой ямине. Вера Глеба в сверхъестественные силы и возможности отца возникла еще в раннем детстве и с годами только усилилась.
– Веревку я уже закрепил, – снова послышался голос Николая Даниловича. – Границы плиты тоже определил. Теперь буду ее постепенно нагружать, чтобы она не стала торчком, потому как потом последует немедленный возврат плиты в исходное положение. Когда появится щель, одной рукой добавь на плиту веса. Это чтобы мне поменьше таскать камней. А второй рукой крепче держись за веревку! Как только щель станет настолько широкой, чтобы ты смог в нее протиснуться, я зафиксирую плиту с другой стороны. На всякий случай… Понял?
– Понял, батя, понял.
– Ну, тогда помолясь…
Все вышло так, как запланировал отец. За одной лишь разницей – Глеб с такой скоростью рванулся вверх, когда между плитой и целиком образовалась щель нужной ширины, что разорвал одежду и сильно, до крови, оцарапался. Но что там какие-то царапины по сравнению с чувством свободы, которое хлынуло в душу Глеба животворящей хмельной волной!
– Батя…
Глеб осторожно, почти благоговейно, обнял отца.
– Как же ты смог?..
– Вот будет у тебя сын, тогда я и посмотрю, на какие жертвы ты пойдешь ради него, – пошутил Николай Данилович. – Поддержи меня, я присяду. Умаялся, знаешь ли…
Глеб сел рядом с отцом и задышал полной грудью. Все-таки в яме воздуха было маловато…
– Нужно возвращаться, – сказал он, когда отец отдышался. – Я понесу тебя.
– Еще чего! Ты совсем уж записал меня в общество доходяг. Помоги мне встать… Вот так. Бери свой рюкзак, и потопали помаленьку.
– Батя, но…
– Никаких «но»! Я уже почти здоров. Рана затянулась.
– Ты шутишь?
– Какие там шутки. Вернемся в пещеру, покажу.
– Этого не может быть!
– И я так думал. Совсем недавно. Пока ты не всучил мне в руки найденную тобой реликвию. Я, знаешь ли, после твоего ухода неожиданно задремал. И так уж получилось, что чаша, которую я рассматривал, осталась стоять на груди. А проснулся я от зуда – у меня дико зачесалось место ранения. Я не выдержал и снял повязку. Вот тогда и увидел, что от раны остался лишь розовый шрам.
– Невероятно… – пробормотал пораженный Глеб.
– Фантастично! Ты хоть представляешь, на что мы с тобой наткнулись?
– Представляю. И от этого у меня мороз по коже идет.
– С какой стати?
– Батя, такие истории добром не кончаются. Мы с тобой прикоснулись к чему-то запредельному. Я не хочу сказать, что эта чаша – продукт внеземных цивилизаций. В зеленых человечков и летающие тарелки я не особенно верю. А вот что касается магии – это другое дело.
– Ну, если ты веришь в магию, то я просто не знаю, как тебе возразить…
– Надеюсь, ты не считаешь меня полным невеждой и вообще темной личностью?
– Придется изменить свое мнение о тебе, – пошутил Николай Данилович. – Как это ни прискорбно. А что остается делать, если ты, оказывается, принимаешь на веру старушечьи россказни и суеверия.
– Батя, так называемые суеверия и даже народные сказки нередко имеет под собой реальную основу. На пустом бесплодном месте ничто не произрастает. Тебе это известно не хуже, чем мне. Не исключено, что в истории земных цивилизаций были времена, когда всем управляла магия – иногда добрая, а иногда злая.
Техника – это продукт вырождающегося человеческого мышления. Да, да, именно так! Духовная нищета человечества, которое растеряло свой дар созидать мыслью и словом на протяжении многих темных веков, воплотилась в уродливые механизмы, сам вид которых противен природе. Техническая цивилизация противоестественная, она губит все живое.
– Эка ты загнул, парнишка…
Николай Данилович довольно рассмеялся; ему нравились рассуждения сына.
– Тебе что, не нравится компьютер и теплый сортир со шведским унитазом, отделанный итальянской кафельной плиткой? – спросил он добродушно.
– Вот-вот, к этому все и сводится. Полная нищета духа и абсолютное удовлетворение все возрастающих потребностей. Люди жиреют не телом, а мозгами, которые в недалеком будущем вообще атрофируются у большей части населения. Мы скоро будем жить как стадо свиней, приготовленных на убой, – жратва от пуза, хлев теплый и сухой, дерьмо убирается автоматически, освежающий душ ежедневно, а свинарка вежлива, выдержана и наказывает лишь словесными порицаниями. А про то, что где-то в другом помещении сидит мясник и уже точит ножи для разделки туш, свиньям знать не нужно. Иначе безмозглые тупые животные сильно потеряют в весе…
Так разговаривая, они и добрались до пещеры, где был их «базовый» лагерь, выражаясь языком альпинистов.
– Немного устал… – пожаловался отец. – Нужно полежать, а затем чуток подкрепиться. Я, конечно, выздоровел, но не совсем. К тому же волнения… Когда я понял, что с тобой случилась беда, мне даже стало дурно. Поначалу. Я сильно разволновался… Ну, а потом я все же взял себя в руки и отправился тебе вслед.
– Батя… – Глеб проглотил тугой ком, который образовался в горле. – Ты это… не бери все так близко к сердцу. Я все равно найду выход!
– Мы найдем, Глебушка, мы. Вот только отдохну… Отдохну… Чуток… Я… И отец мгновенно уснул, будто сраженный молнией.
Глеб облегченно вздохнул и прислушался. Стрельба наверху совсем затихла. Интересно, что там творится?
Ответ пришел раньше, чем Глеб мог надеяться. Взрыв пиропатрона ухнул глухо, как сова в ночном лесу. Не мешкая ни секунды, Глеб бросился к динамо-машине и резко крутанул рукоятку. Большой взрыв не заставил себя долго ждать. Он потряс стены пещеры, и с потолка свалились несколько камней. «По-моему, я немного переборщил с зарядом, – подумал взбудораженный Глеб. – Как бы нас тут окончательно не похоронило…»