Кодекс поведения

Джени обошла корабль, стильный и тщательно ухоженный. Это была последняя модель торгового шаттла. Даже самый подозрительный таможенник подумает дважды, прежде чем решится обыскать его. От этого суденышка за версту пахло уплаченными пошлинами и безупречными транспортными накладными. В этом и заключалась проблема. Места, куда летают такие корабли, не для меня. Джени подошла ближе и погладила зеркальную оболочку шаттла. А там, куда я рискнула бы отправиться, такой корабль сразу бросится в глаза.

Джени оставила Люсьена и женщину-пилота, которые занялись предполетным осмотром корабля, и пошла вдоль выстроившихся в ряд шаттлов, рассматривая опознавательные знаки, расположенные справа от входного Люка. Опытный взгляд то и дело выхватывал алую пометку таможни, сообщавшую, что данное судно вызвало подозрение при сканировании и было подвергнуто тщательному досмотру. На большинстве кораблей красовалось по меньшей мере одно такое клеймо. Если летать достаточно долго, то по закону вероятности, по меньшей мере однажды тебя возьмут за задницу. Две или три такие пометки означают, что либо тебе не везет, либо у тебя плохой бортовой делопроизводитель. Если же больше — это служило явным признаком либо тупости, либо порочности.

Если такая пометка отсутствовала вовсе, это означало одно из двух: во-первых, такой корабль мог быть совершенно новым и не иметь опыта работы с таможней, как, например, корабль Люсьена.

Во-вторых, это может означать, что судно недавно сменило владельца. Новый хозяин, вероятнее всего, не был знаком с теорией вероятности и горел желанием сохранить безупречную репутацию своего судна.

Джени как раз остановилась у одного такого шаттла, не имевшего пометок таможни. Полимерное покрытие местами вздулось при обратном прохождении через слои атмосферы. В целом же корабль был в довольно приличном состоянии, подходящее суденышко, хоть и не первой свежести. Джени поздоровалась с пилотом, старательно вносившим записи в бортовой планшет.

Тот поднял глаза от планшета. Подходящее лицо, хоть и не первой свежести.

— Что вам нужно?

— Так, ничего, — приветливо улыбнулась Джени, — я тут просто прогуливаюсь. — Она подошла ближе и заглянула через плечо пилота в планшет. На дисплее была стандартная таблица предполетного осмотра. Уже в первых четырех строках таблицы Джени нашла три ошибки кодировки. Ничего такого, что могло бы помешать пилотированию корабля, но таможне до этого дела нет. Если пилот не в состоянии правильно заполнить, формуляр, он должен быть наказан.

— Что-то не так, мэм? — встревожился пилот. Джени пожала плечами и отошла, по-прежнему приветливо улыбаясь.

— Я просто проверила вашу кодировку. У мужчины заходил кадык.

— И что не так с моей кодировкой? Джени указала на первую графу.

— Вы внесли дату старта в графу приземления. Когда будет произведен расчет, вы получите сообщение об ошибке.

— Ну, так я сотру и введу заново.

— Если вы не закодируете удаление, то оно не будет распознано. — Джени взяла у пилота из рук планшет. — Вы должны указать причину. Когда вы будете отмечаться на Луне, сканер считает информацию о том, что была ошибка введения, удаление произведено по такой-то причине, новые данные такие-то. Иначе он увидит только необъясненную ошибку и идентифицирует ее как небрежность. Затем задаст себе вопрос: небрежность в силу некомпетентности или злостная небрежность? После чего будет вызван инспектор таможни. — Джени активизировала ультрафиолетовый стержень и внесла необходимые изменения. — А таможенный досмотр — вещь малоприятная.

— Но это же просто ошибка. — Пилот зачарованно наблюдал, как Джени без запинки производит многоэтапное исправление записи. — А вы, я вижу, в этом разбираетесь. — Он потер подбородок. — Может, и остальное посмотрите?

Получилось! Джени ожидала издевок, нападок на клерков, для которых не нашлось места в Регистре. Над декларацией, правда, ей пришлось потрудиться: в ней она нашла несколько замысловатых ошибок, которые обычно совершают те, кто знает ровно столько, чтобы представлять опасность для судового дела. Но тут пилот подозрительно взглянул на ее шрам и, судя по всему, встревожился. Он начал было что-то говорить по этому поводу, но Джени вручила ему обратно планшет, рассеянно попрощалась, развернулась и пошла. Раз, два, три, вы бы не хотели…

— Вы бы не хотели немного подработать?

Джени остановилась, оглянулась и сделала вид, что не понимает, о чем речь.

— Если, конечно, вам нужна работа. Но даже если и нет, я вам все равно заплачу. Могу привезти вас завтра утром обратно, если вы захотите вернуться. — Он протянул руку. — Меня зовут Зел. — Залившись румянцем, пилот смущенно шагнул к Джени. Этот не похож на утешителя случайных одиноких женщин, явно не тот тип. Обычный добросовестный работяга, потерявшийся в премудростях делопроизводства. — Хотите, на Луну вас отвезу или дальше. Мы с братом начинаем новое дело, он там ведет учет. — Пилот кивнул в направлении единственного естественного спутника Земли. — Но нам, похоже, нужен помощник, человек, который умел бы заполнять все эти формы, будь они неладны.

На том и порешили. Зел так обрадовался возможности снять с себя нудную бумажную работу, что забыл спросить у Джени, как ее зовут. Она же ничуть не обиделась. Слава Богу, у нее будет время придумать себе новое имя.

Внутреннее убранство шаттла было более чем скромным и не шло ни в какое сравнение с тем, на котором она прибыла сюда неделю назад. Джени заняла свое место, закрепила сумку в специальной ячейке и решила на всякий случай просмотреть уже исправленные декларации. Заворчав, ожили наземные двигатели, и пока шаттл выруливал на взлетную полосу, Джени перегнулась к иллюминатору, чтобы посмотреть, что делается в порту. Люсьен и женщина-пилот бегали от корабля к кораблю и приставали ко всем с расспросами, но тут шаттл повернул, и они исчезли из поля зрения. Через несколько минут ускорение вдавило Джени в кресло.

— Прости, Люсьен, я просто не люблю, когда меня опекают. — Джени испытывала чувство вины, что не попрощалась с ним по-человечески после всего, что он для нее сделал, но это чувство оказалось скоротечным. Этот мальчик ей нравился, а значит, когда-нибудь они встретятся снова. Эта мысль согреет ее сегодня ночью.

Джени писала, и подарок ее старого учителя поблескивал у нее на пальце. Порт еще раз попал в поле зрения, когда шаттл разворачивался над Чикаго перед выходом в свой коридор. Джени подумалось, что перстень у нее на руке, подражая мерцающим огням большого города, посылает ему прощальные сигналы и шлет привет огням других далеких городов, сколько их еще будет.

Эпилог

Стержень скользил по чистому листу. Из-под его острия, словно по волшебству, выплывали завитки благородного виншаро.

Это всего лишь наука, думал Тсеша, перечитывая написанное, размышляя, внося исправления. Фоточувствительная пропитка, ультрафиолетовое излучение, смещение электронов — все так скучно, так легко объясняется. Он бы предпочел думать, что слова и правда появлялись на бумаге по мановению волшебной палочки.

Если бы в Храме прочли то, что он написал, они неизменно бы с ним согласились.

…поскольку обычаи людей не так уж отличаются от наших. Одежда, цвет глаз, языковые интонации — вот и все, что нас разделяет.

Ультрафиолетовый стержень замер над только что родившейся фразой. Тсеша нахмурился. Все его идеи так очевидны, неужели нужно еще что-то объяснять?

— Стивен все понял с полуслова. — Тсеша откинулся на любимом стуле, вверив свое старое тело неумолимо жестким спинке и сиденью. Созерцая непритязательное убранство своих покоев, он задумался. Да, мистер Форел быстро освоился в его идеях. Оно и неудивительно, мальчик алкал знаний. Он обратился к Тсеше лично с просьбой проинструктировать его в системе делопроизводства виншаро, мотивируя тем, что без таких сугубо специальных знаний его дальнейший служебный рост невозможен. Разумеется, Тсеша ему не поверил. И правильно сделал. Явившись, он втащил за собой в приемную упиравшуюся Анжевин и потребовал, чтобы Тсеша рассказал ему, что произошло с Джени.