Визит к королеве

Откуда-то из неведомых глубин возникло ощущение дрогнувших в улыбке божественных усов и донесся отзвук снисходительного смеха.

На следующее утро команда в полном составе отправилась в Лондон, чтобы продолжать диагностику и знакомиться с записями; они не нашли ничего. То же повторилось и на следующее утро, и еще раз, и еще… Не было также никаких признаков перемещений, совершаемых в прошлое или в будущее. На четвертый день Рхиоу стала подозревать, что Вечные Силы приставили ее к полезной, но очень раздражающей работе, которую ее старый учитель Ффайрх называл «присмотром за мышами на перекрестке»: долгой возне без надежды на успех. В конце концов вы теряли терпение и просто начинали есть мышей… что, возможно, Вечные Силы и имели в виду с самого начала. Урруаху пришлось особенно тяжело, он стал раздражителен, особенно с Арху. Тот, со своей стороны, откровенно скучал.

— Он же не дает мне ничего делать, — сказал подросток Рхиоу как-то утром, когда они вместе отправлялись на работу.

— Может быть, это потому, что он неуверен в твоем мастерстве, — ответила Рхиоу, — а это ведь чужие ворота, не наши собственные. Да нет, Арху, послушай и не напускай на себя оскорбленный вид! Если ты хочешь, чтобы дело было сделано, — а это единственная причина наших путешествий в Лондон, — иногда приходится двигаться медленно, более осторожно, чем обычно. Дома, с собственными воротами, ошибка не так страшна. Если один из нас наделает ляпов, он получит подзатыльник, остальные все исправят, и сор не будет вынесен за порог. Другое дело, когда мы работаем на чужой территории: тут нельзя спешить. А сейчас мы на чужой территории, не забывай.

— Мне казалось, ты говорила: «Мы смотрители, и только», — раздраженно бросил Арху.

— Это так же применимо к лондонской команде, как и к нам. Но пусть им скажет об этом Прародительница, мы тут права голоса не имеем.

Они остановились перед воротами номер три, которые снова находились рядом с Уолдорф-ярдом из-за ремонта путей там, где они обычно располагались.

— Территория… — пробормотала Рхиоу. — Из-за нее всегда неприятности…

— Угу. Да, Урруах сказал, что сегодня утром, может быть, задержится — из-за чего-то, связанного с его мусорным контейнером.

— Хотелось бы мне, чтобы о таких вещах он предупреждал меня, — сказала Рхиоу, усаживаясь перед воротами. — На сколько он может опоздать?

— Он не сказал.

Рхиоу с покорностью судьбе дернула хвостом. Эти коты…

— Тогда займись воротами ты, — сказала она Арху. — Лондонцы, должно быть, гадают, куда мы подевались.

— Это вряд ли, — проворчал Арху, зацепляя когтем контрольную струну. — По-моему, Фрио до лампочки, появимся мы или нет.

— Ну, я бы так не сказала, — возразила Рхиоу. — Ему совсем не все равно, только он этого не показывает.

Арху сосредоточил внимание на воротах, вытягивая одни струны и переплетая их с другими. Он справлялся с делом быстро, что бы ни думал о его мастерстве Урруах: после нескольких дней практики координаты Лондона он мог набрать с закрытыми глазами. А может быть, сами ворота начали привыкать к Арху и возник «сердечный резонанс» — Рхиоу очень надеялась, что так и случится. Симпатия, почти симбиоз, как было у Сааш со всеми воротами Грэндсентрала… В какой-то момент ворота и кошка достигали взаимопонимания, основанного, конечно, на глубоких теоретических знаниях Сааш, но не только… Было похоже на то, что ворота полюбили Сааш и желали сотрудничать с ней, потому что и она их любила. Если и у Арху возникла подобная привязанность, подумала Рхиоу, то ему не будет равных в работе с воротами и в этой жизни, и в следующих, если способность к магии не покинет его.

А нам очень бы пригодился кто-то с такой врожденной способностью, — думала Рхиоу. — Сколько бы я ни овладевала теорией, сама я ее лишена, да и Урруах скорее инженер, чем оператор. Может быть, это связано с тем, что он выступает в качестве источника энергии и в результате видит в воротах не столько коллегу, сколько объект манипуляций.

Арху замер.

— Как по-твоему, все выглядит нормально? — неожиданно спросил он; в голосе подростка прозвучала нотка растерянности.

Рхиоу оглядела переплетение струн. Цвета которые перебегали по ним, были такими, как им и полагалось, гиперструны вибрировали в воздухе, их гудение резонировало на нужной частоте.

— Все выглядит так, как должно.

— А вот по ощущениям что-то не то… Похоже, что-то разладилось.

Арху моргнул, взгляд его затуманился. Рхиоу давно научилась узнавать этот опасный признак.

— Разладилось сейчас или что-то случится позднее?

— Думаю… — Глаза Арху превратились в щелочки, на мордочке застыло выражение сосредоточенности. Самое трудное в деле провидца было как раз это: научиться «управлять» видением и не позволить ему увлечь себя в нежелательном направлении. Вопрос о том, на чьей стороне оказалась победа — видящего или увиденного, — всегда оставался неясным, что отражалось на карьере провидца… — Думаю, позже, хотя ненамного. Совсем скоро…

Просто прекрасный результат! — подумала Рхиоу.

— Сегодня? Завтра?

— Что я тебе, эххиф — предсказатель погоды? — Арху все еще щурился, вцепившись когтями в гиперструны. — Может, тебе сообщить еще и вероятность в процентах?

— Сообщи все, что можешь, — ответила Рхиоу. — И можешь не стесняться в выражениях — я не привередлива.

— Я вижу Солнце, — после мгновенной паузы заговорил Арху, — но я не уверен, что это за Солнце, что за день… Просто ощущение событий, которые разворачиваются. Что-то разлаживается, а потом каким-то образом приходит в порядок… хотя сначала все это плохо пахнет. — Арху моргнул и затряс головой так, что даже уши захлопали. — Все исчезло. Ненавижу, когда такое случается!

— Успокойся, Арху, не переживай… и не выпусти струн!

— Еще чего! Уж не думаешь ли ты, будто я хочу, чтобы мы вдруг прыгнули в космос? — Однако Арху тут же прижал уши и зашипел. — Рхиоу… — Подросток стоял на задних лапах, сохраняя равновесие с несвойственной юному возрасту уверенностью. — Я слышу Ее, я могу видеть то, что видит Она… всего на мгновение. Все вместе: образы, мысли, множество разумов, пространство, которое не охватишь и сотней лап… Но все дробится, как отражение солнца на воде, когда подует ветер. Мой мозг не может удержать и ничтожной доли… а потом все исчезает. Что пользы таким образом стать одной из Сил, но не получить способности принести пользу, и на такое короткое мгновение, что не успеваешь ничего понять, в чем-то разобраться?

Рхиоу вздохнула, подошла к Арху и тоже поднялась на задние лапы, чтобы потереться щекой о его щеку.

— Ты же знаешь, что сначала все дается трудно, — сказала она, снова опускаясь на все четыре лапы. — Тебе потребуется много опыта, но трудно будет еще долго. Талант провидца — один из тех, что тяжелее всего поддаются управлению. Но если ты сможешь сохранить его…

— Разве у меня есть выбор? — с горечью, которой невозможно было не заметить, сказал Арху. — Если я не научусь управлять им, я его лишусь. — Он сел и через некоторое время пробормотал: — Не обращай внимания. По крайней мере я все-таки могу еще привести ворота в действие.

Арху искоса глянул на Рхиоу и быстро дернул струны.

За воротами мгновенно возникла картина черной ночи над белой равниной, покрытой серебристой пылью и камнями, отбрасывающими непроглядные четкие тени. Над равниной висела огромная сфера, сияющая столь яркой голубизной, что глазам становилось больно. Только через какое-то время Рхиоу различила на льющей слепящий свет поверхности шара белые завихрения, зеленые и охристые полосы, но главным цветом все-таки оставался голубой, и первой бессвязной мыслью Рхиоу было воспоминание о глазах Аухлы, которые были именно такого оттенка.

Рхиоу бросила на Арху выразительный взгляд.

— Очень мило, — сказала она. — Если ты хочешь продемонстрировать, что научился держать ворота закрытыми, но прозрачными, когда с другой стороны вакуум, то я это оценила. Однако ты, наверное, не забыл, что я тебе говорила по этому поводу.