Спасительный свет (Темная сторона света)

– Позвольте показать вам кое-что. – Он извлек из бумажника фотографию и положил ее перед Полом. С фотоснимка улыбалась маленькая темноволосая девочка лет пяти. – Знаете, кто это?

– Одна из ваших внучек?

– Верно. Линдси. Та, которой не было бы в живых, если бы не ваша жена.

– Да? – Пол поднес фотографию поближе к глазам. – Я совсем не помню.

– Невероятное совпадение, не правда ли? Вы и доктор Саймон сидели именно здесь, как это обычно и бывало, когда запищал ее пейджер. И она умчалась, ведь она делала это всегда, независимо от того, получила ли она уже свой багель. А мы с вами говорили о том, что это ужасно: она всегда вот так убегает. Помните?

Пол кивнул.

– И выясняется, что ее вызвали в отделение скорой помощи к маленькой Линдси.

Пол помнил то утро так же хорошо, как и следующее, когда вся семья Джо пришла в закусочную, чтобы встретиться с Оливией, и багели были за счет заведения. Пол гордился, что он ее муж.

– Чуть не утонула в ванне. – В глазах Джо стояли слезы. – Сестра в отделении скорой помощи сказала, что к тому моменту, когда приехала ваша жена, девочка не подавала признаков жизни. – Джо постучал пальцем по фотографии. – Отвезите этот снимок ей, доктору Саймон. Покажите, как хорошо она поработала в то утро.

Пол сглотнул комок в горле.

– Хорошо, – сказал он. Он достал свой бумажник и убрал в него фотографию. – Спасибо, Джо. Она будет ей рада.

Появились посетители, и Джо вернулся на свое место за стойкой. Пол завернул багель в салфетку. В горле по-прежнему стоял ком. Есть он не мог. Помахав на прощание Джо, он вышел на улицу. Жаркий воздух хлестал его по лицу, как горячая мокрая тряпка, когда он перебежал улицу и снова вошел в парк Рок-Крик. Он точно знал, где закончит завтрак: на пышной зеленой траве под любимым старым дубом Оливии.

ГЛАВА 28

– Как все прошло сегодня? – спросил Алек. – Я имею в виду вашу пункцию.

Оливия, придерживая трубку, перевернулась на бок. Она поддернула рубашку на бедрах, и положила руку поверх повязки у себя на животе.

– Все прошло хорошо. – Она была рада слышать голос. Алека, рада говорить с кем-то, кто знал о ребенке. Сегодня она чувствовала себя одинокой более, чем когда-либо, с тех пор как Пол оставил ее. Она плакала всю долгую дорогу в Чизепик и обратно и вечером легла рано, в половине десятого, как будто таким образом могла приблизить звонок Алека.

– Сегодня было самое легкое, – сказала она. – Теперь нужно ждать.

– Я представляю себе, как вы едете туда в одиночестве. Мне нужно было предложить сопровождать вас. Но я подумал об этом, когда было уже слишком поздно.

Оливия улыбнулась. Он такой милый. Внимательный. И голос у него сонный. Теплый. Как треугольник лунного света, который вскарабкался к ней в постель, пробрался по ногам, руке и устроился наконец у нее на животе. Скорее всего, его комната сейчас тоже залита лунным светом. Возможно, он светит ему прямо в глаза, лежит на груди. Она представляла себе клин белого света, играющий в мягко вьющихся волосах на его груди. В тот день, когда они ездили на Рио-Бич, она не разглядывала его, почти не смотрела в его сторону, но сейчас оказалось, что она помнит его тело во всех подробностях.

– Оливия?

– Да?

– Вы сегодня молчаливая. Вы уверены, что у вас все в порядке?

Она сняла руку с живота и поднесла ее к глазам, разглядывая лунный свет сквозь бриллианты своего кольца.

– Просто моя постель сегодня вечером кажется особенно пустой.

– Ах, вот в чем дело. А вы знаете, как позвонить Полу? Может быть, вам следует поговорить с ним?

– Пожалуй, сейчас гораздо проще поговорить с вами, чем с Полом.

– Да, но я не могу заполнить вашу постель.

– Куда нас заведет этот разговор? – Она снова перевернулась на спину.

– Пора менять тему?

– На самом деле, эта тема уже давно у меня на уме. Думаю, с тех пор, как вы сказали мне, что Пол считает, что он сделал ошибку. Тогда я начала думать о нем – ну, вы понимаете: о том, чтобы быть с ним – а потом он уехал в округ Колумбия.

– Может быть, когда он вернется…

– Может быть, Алек? А как вы… – Она искала подходящие слова. – Как вы обходитесь без женщины?

Он засмеялся.

– Это чертовски интимный вопрос, доктор Саймон.

– Извините. Алек вздохнул.

– Мать-природа заботится о таких вещах, – сказал он. Когда умирает жена, то временно пропадает всякое влечение. По крайней мере, я полагаю, что временно, – он усмехнулся. – На самом деле, я в этом уверен. Думаю, когда просто живешь отдельно от мужа, то это не срабатывает, да?

– Да, – сказала она.

– Вы все еще ходите на массаж?

– Это не одно и то же, – сказала она сердито. Алек немного помолчал.

– Что произойдет, если вы появитесь в номере Пола в гостинице?

– Я не хочу, чтобы меня унижали.

– Я уверен, что он все еще любит вас.

Почти бессознательно она опустила руку к теплому треугольнику волос на лобке, непроизвольно немного раздвинула ноги. Она могла бы это сделать, могла бы слушать голос Алека и…

– О Боже! – Она резко села, натягивая ночную рубашку на колени.

– Что случилось?

– Такие разговоры совсем не решают эту проблему, Алек. – Она приподняла подушку в изголовье кровати и откинулась на нее, взяв с ночного столика голубую папку и положив ее на колени. – Почему бы вам не поспрашивать меня о маяке?

На следующий день под вечер к ней в кабинет зашел Майк Шелли.

– У тебя есть минутка?

Она закрыла историю болезни, над которой работала, и он сел у стола напротив нее.

– Оливия, в сентябре я ухожу из отделения.

– О нет. – Она была искренне огорчена. Ей нравилась спокойная деловая атмосфера, которую Майк создавал, будучи заведующим отделением скорой помощи.

– Боюсь, что так. Мои родители живут во Флориде, и последний год они не слишком хорошо себя чувствуют. Я хочу быть поближе к ним, и мне предложили там работу. – Он помолчал. – Так что моя должность здесь освободится. Я хотел сказать, что у тебя равные шансы с Джонатаном и двумя кандидатами со стороны.

Амбиции, которые Оливия сумела подавить, когда начала работать в этом маленьком, спокойном отделении, вдруг проснулись снова. Она улыбнулась.

– Для меня большая честь быть включенной в этот список.

– Между нами, Оливия, для меня ты стоишь на первом месте. Джонатан – хороший врач, но у тебя более разнообразный опыт, и ты сохраняешь хладнокровие во всех нештатных ситуациях. В такой работе, как у нас, это существенно. Однако я не хочу попусту возбуждать твои надежды. Ты ведь занимаешь самую младшую должность в штате, – он встал и вздохнул, – а Джонатан буквально жаждет получить это место. – В его голосе послышалось предупреждение. – Полагаю, он будет из кожи вон лезть, пока все не закончится.

Оливия улыбнулась.

– Ну, это не новость.

Едва Майк вышел из ее кабинета, она сняла трубку и набрала номер Пола, но услышала лишь автоответчик. Она совсем забыла, что Пол в Вашингтоне. Слушая его голос, записанный на пленку, она представляла, как его звук заполняет маленький коттедж, отражаясь от цветных изображений на витражах Энни.

Она не стала оставлять сообщения, а вместо этого позвонила Алеку и обрадовалась, когда он предложил вместе пообедать и отметить радостное событие.

– На самом деле, отмечать пока нечего, – сказала она. Майк предупреждал, что не стоит возлагать на это слишком большие надежды, а она уже размечталась, как занимает его место.

– А я вам говорю: есть чего. – Голос Алека звучал непривычно бодро. – И более чем вы думаете.

– Что вы имеете в виду?

– Я расскажу вам при встрече.

После окончания ее смены, он заехал за ней в отделение скорой помощи и отвез в маленький ресторан, на который она никогда прежде не обращала внимания. Он был зажат между площадкой с аттракционами с одной стороны и стоянкой трейлеров с другой, но внутри в нем было уютно и темно. Столики освещались свечами и были покрыты розовато-лиловыми скатертями. Когда она села, официант положил ей на колени салфетку. Обстановка была как нельзя более романтической.