Дама слева

Мисс Бек отступала всё дальше в прошлое, а Элисон хотела удержать её в настоящем, а потому тихонько напомнила:

– Вы сказали что-нибудь миссис Чарльз о том, что она забирает вещи, мисс Бек?

– Да. Да, сказала. Я сказала ей, что она должна вернуть их назад, но конечно ничего не рассказала о чайнице.

– Что она ответила?

– Она сказала, что продаст их и что уже отнесла их на аукцион, но не сообщила куда. Она сказала, что я должна убедить мадам дать денег, или ей придётся продать ещё что-нибудь. Я сказала ей, как говорила и раньше, что у мадам больше нет денег. Она в долгах. Маленький доход, на который она живёт, едва хватает на еду. Я сама плачу миссис Коннор, которая готовит и делает разную мелкую работу по дому, знаете.

– А кто платит вам, мисс Бек?

Элисон мягко улыбнулась и с сочувствием тронула морщинистое лицо старой женщины.

– Я уже и забыла, – ответила та. – Прошло так много времени в тех пор, как мне платили. Деньгами. Но я получила нечто другое, что в тысячу раз дороже. Пока у меня есть мадам, это всё, что мне нужно.

Какая преданность. Горло Элисон сжалось, когда она смотрела на мисс Бек, которая отдала всю свою жизнь в благодарность за сомнительное удовольствие быть горничной леди. Сейчас такая преданность была большой редкостью и несомненно умрёт вместе с поколением, которому принадлежала. Протянув руку, девушка похлопала по серой перчатке со словами:

– Вы хотите, чтобы я узнала, куда миссис Чарльз продала, или где продаёт эти вещи, и вернуть их вам?

– Да. Да, пожалуйста. О, пожалуйста. Не знаю, сколько вам придётся заплатить, но… я могу дать вам денег. Понимаете, у меня есть немного на чёрный день, – с важностью сообщила женщина. – Немного, но я всегда чувствовала, что может прийти время, когда мадам это понадобится. У меня есть тридцать пять фунтов. Полагаю, что фарфор и чайница будут проданы примерно за такую сумму, но я просто хочу, чтобы вы знали, я могу заплатить вам. Ведь миссис Чарльз должна получить деньги за проданные вещи.

Тридцать пять фунтов… на чёрный день в таком возрасте!

– Не беспокойтесь, – Элисон снова осторожно похлопала по перчатке. – Вы говорите, там только четыре тарелки?

– Нет, пять. Одна как блюдо для фруктов. И конечно чайница.

– Что ж, смотря в каком они состоянии, я бы сказала, что за них можно получить что-то около пяти-десяти фунтов. Это если они будут проданы на аукционе. Думаете, она могла продать их частным образом?

– Вряд ли. Она ненавидит мысль о том, чтобы идти в магазин и продавать что-то; она считает, что выставить их на продажу совсем другое дело.

– У вас есть предположения, куда она могла отдать их?

– Нет. Вчера она была в Истборне, а позавчера – в Брайтоне.

– Что ж, если они выставлены на аукцион, то скоро появятся в каталоге. У нас достаточно времени, чтобы найти их. Так же я сделаю запрос в выставочные залы, и если они ещё не были занесены в каталог, я могла бы купить их на прямую.

– О, спасибо, спасибо вам. Вы очень добры. Вот если бы только побыстрее. Не думаю, что мадам сможет пережить такой удар. Понимаете, камни в каком-то роде её совесть.

– Её совесть?

– Да. Она всегда чувствовала себя виноватой перед мисс Маргарет, не перед мистером Чарльзом. Она баловала мистера Чарльза, и посмотрите, как он поступил. Но мисс Маргарет никогда не баловали. Мадам никогда не была добра с мисс Маргарет. Мне всегда было жаль девочку. Я делала, что могла, но моя преданность принадлежала мадам. Вы ведь понимаете?

Элисон кивнула и спросила:

– А что случилось с… с мисс Маргарет?

– Ей было двадцать три, когда разразилась война. Мадам очень расстроилась, когда дочь вступила в дружину Земледельческой армии. Мисс Маргарет работала на фермах в округе, а жила дома. Думаю, она была счастлива по-своему, но возможно я ошибаюсь. Мисс Маргарет имела самую обычную внешность, не то что мадам, которая была красавицей в молодости. Мисс была тихой и замкнутой, мадам не понимала её. После войны она занялась было делами в поместье, но это как если бы один бобёр пытался запрудить Нил. В доме тогда было три садовника, не говоря уже о мальчиках. Старшего садовника звали Уэлш. Его домик находился прямо вниз по тропинке, – старая женщина указала в том направлении. – У него был сын Роберт. После войны Роберт работал на ферме… той, что неподалёку отсюда. Их земля граничила с землями поместья, по крайней мере в те дни. Итак, этот Роберт и мисс Маргарет встретились. На самом деле они встречались пять лет. Потом однажды мисс Маргарет пришла к своей матери и сказала, что хочет выйти замуж за Роберта Уэлша, а мадам в ответ указала ей на дверь. Понимаете, уже во второй раз, ведь с мистером Чарльзом произошло то же самое. Он женился на… я хочу сказать, он стал разочарованием. Так или иначе, мисс Маргарет вышла замуж за мистера Уэлша. Они не остались в коттедже, а уехали. От мисс Маргарет приходили письма, но мадам не отвечала на них. Так продолжалось, пока мадам ни узнала, что мистер Чарльз умер, так и не написав и не навестив её, и она поняла, как добра была с ней в прошлом мисс Маргарет. Мадам обладает глубоким чувством справедливости, не смотря на то, что думают о ней другие. Тогда она и решила, что колье должно перейти к мисс Маргарет, но мы не смогли найти её. Я дала объявление в газету, но безрезультатно. Как вы знаете, у мадам нет денег на частное расследование. В тот день, когда мы разделили колье, мадам сказала мне: «Если она не найдётся, пока я жива, Бек, ты должна хранить чайницу и несессер. Можно сказать, я передаю их тебе. Но ты должна хранить их, пока она ни найдётся, пока однажды ни вернётся домой. Когда-нибудь она уйдёт от своего батрака и вернётся к нам, вот увидишь… увидишь». Я помню мисс Маргарет, когда ей было около шести…

Мисс Бек совершенно забыла, что сидит в машине и разговаривает с абсолютно незнакомым человеком. Сейчас она погрузилась в прошлое и продолжала бормотать о достоинствах мисс Маргарет, и Элисон снова подумала, бедная мисс Бек, это была вся её награда за целую жизнь службы, – сохранить несколько драгоценных камней для дочери, которая сбежала с мужчиной. А ведь дочь должна заботиться о своей матери, а не эта старая женщина, раздражённо подумала Элисон. Её собственные неприятности казались теперь жалкими и незначительными, а жизнь замечательной по сравнению с жизнью мисс Бек. Девушка предложила:

– Я довезу вас до ворот.

– О, нет, нет. О, пожалуйста, нет, – мисс Бек быстро вернулась в настоящее. – Мне не следовало задерживаться так долго, правда, в доме никого нет. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то видел нас вместе, особенно миссис Чарльз… вы знаете, что я имею в виду. И если найдёте чайницу или её местонахождение, пожалуйста, не звоните мне. Когда я буду одна в доме, я позвоню вам сама. Договорились?

– Да, да, конечно.

Элисон помогла мисс Бек выйти из машины и ещё раз заверила её, что сделает всё возможное, чтобы вернуть чайницу. Она наблюдала, как согнутая фигура коваляет по дороге, пока та не скрылась из вида.

Сев в машину, Элисон задумалась. Впереди был ещё целый день. Нельсон справится со всем сам, Пол пробудет в Истборне до вечера. Что мешало начать поиски прямо сейчас? В то же время можно было бы присмотреть и другие вещи. Сначала следует отправиться в Брайтон. Смотреть каталоги ещё не имело смысла, вещи не успели внести в списки, но Элисон знала аукционистов по крайней мере в двух выставочных залах и могла бы узнать у них. Если она не сможет поговорить с аукционистами, то грузчики могли бы быть полезны. К тому же в Истборне ей были известны два аукциона, один в Бексхилле и два в Хастингсе. Можно было бы поискать и там.

В половине пятого поиски Элисон подошли к концу. Последними были выставочные залы Клэрмонт в Хастингсе. Там как раз шла приёмка новых товаров. Посторонний человек и представить не мог бы, что подобная куча самых разных вещей будет рассортирована и выстроена в аккуратные ряды вдоль стен и в центре залы. Увидев знакомого грузчика, Элисон обратилась к нему: