Страница 4 из 59
Хорошо, все это мы сделали — и опять нам мало. Тогда я за — давайте примем мигрантов из исламских республик. Но! При непременном условии жесткой ассимиляции по культурному, языковому и религиозному параметрам. И я сейчас говорю отнюдь не об Истине в высшем смысле этого слова. Я всего лишь о том, что только человек, политкорректно говоря, не очень далекий, может вычитать из политического фактора фактор религиозный. Это очень дурная арифметика.
Здесь предвижу возражение: Россия страна секулярная, кто вправе ассимилировать мигрантов именно по христианскому образцу, когда всем религиям закон дает равные права? Минуточку! Закон дает равные права гражданам РФ. А вот применительно к тем, кто всего лишь хочет стать гражданами РФ, мы вполне вправе выдвигать свои пожелания, как это начали недавно делать немцы. А формировать такие пожелания нам целесообразно с оглядкой на то, чтобы сохранить существующий в стране баланс, ибо баланс является гарантией стабильности. Никакого ущемления прав наших граждан иных вероисповеданий в том нет, если они, конечно, не лелеют замыслов сменить титульную религию и ввергнуть страну в смуту.
Учет религиозного фактора необходим для сохранения России. Поэтому, не препятствуя собственным гражданам иметь любое вероиповедание или вовсе не иметь никакого, мигрантов мусульман мы должны ассимилировать по титульной религии. Никакого особенного мракобесия в этом нет. Япония, дорожа своей идентичностью, идет путем полной ассимиляции новых граждан, и ничего, пользуется всеобщим уважением. Кстати, о Японии. Две побежденные во Второй Мировой войне страны пошли противоположными экономическими дорогами. Япония — путем переоснащения производства, Германия — путем привлечения извне дешевой рабочей силы. Ну, и какая из этих двух расплатилась за свою ошибку дремучей стагнацией?
Да, к принятию таких вот «новых русских», жестко ассимилированных мигрантов азиатской наружности, общество готово действительно не совсем. Не всяк сразу примет то, что крещенный сегодня и перешедший на русский язык узбек тем не менее явится отцом завтрашнего русского. Ничего. Когда поставленная проблема реальна — ее можно решать. Вот когда некоторые ревнители отвлеченных благих принципов желают перевоспитать целый народ, чтобы он «не боялся» перспективы перехода собственной страны в чужие руки — это постановка проблемы не реальной, а фантастической. А так, что же: вспомним еще раз сверху донизу, что Пушкин был правнуком «арапа». Глядишь, и подготовимся.
Господи, да что ж мы за люди такие? Подняли шум о необходимости тотальной толерантности как раз когда западноевропейцы от своей взвыли! С убийства Ван Гога — через парижские поджоги — до карикатурных погромов — старая Европа двинулась тяжелым путем переосмысления ценностей. И не таким уж ругательством звучит теперь слово «националист», как года четыре назад. Слишком много французов проголосовало за Ле Пена, чтобы всех их можно было запросто взять и записать в мракобесы и изверги рода человеческого. Оглядываясь на сограждан, которых сами вчера всячески третировали, социально взрослеющие французы начинают понимать: да они же хотят всего-навсего, чтобы на Елисейских полях преобладала французская речь! Батюшки мои, да ведь это же совершенно нормально, если вдуматься. Все громче звучит робкий поначалу призыв: если хотите жить у нас, живите по-нашему!
Пресловутая «ксенофобия» должна быть не страшилкой, а индикатором. Если она выливается в противоправные, преступные, наконец, просто безобразные формы, это говорит лишь о наличии проблемы, которую власть либо не хочет решать, либо решает неверно.
PS. Эта статья, предоставленная в «Независимую», была без объяснений снята, когда номер готовился в печать.
О деле Ани Бешновой
Первую статью, наэлектризованную эмоциями, я уже прихлопнула делетом. Эмоции мало чем помогут. Сколь ни тягостно, а надо попытаться ответить на вопрос — какие проблемы обнажило громкое убийство пятнадцатилетней московской школьницы?
СМИ, как всегда, наступили на грабли двойного стандарта. Волнение общества все же вызвало к жизни кое-какие отклики в газетах, хотя и не на второй и даже не на третий день после убийства. Мы в этом абсолютно не оригинальны: в любой европейской стране всякое преступление, предположительно совершенное представителем любого «меньшинства» против обычного гражданина, всячески замалчивается из страха обвинений в «дискриминации» — этнической, религиозной и далее по списку.
Вот и у нас сегодня всякий, кто пытается привлечь внимание к гибели школьницы, разумеется, «делает себе пиар на крови». (Попадаются выражения и похуже, начисто лишенные элементарного человеческого сострадания к погибшей девочке — «националисты размахивают маленьким трупиком»). Но только возникает вопрос: почему при значительно большем шуме вокруг убийства таджикской девочки никого в самопиаре не обвиняли? Почему в одном случае возможен только «праведный гнев», а в другом — исключительно «пиар»? Ответа тут по определению не может быть. Если конечно, мы не сочтем за ответ: «потому, что это толерантно».
Рекорд толерантности, на взгляд автора данных строк, побил «Московский комсомолец». Некая Л.Панченко выразительно назвала встревоженных жителей Можайского района «злобными аборигенами». Не удержусь от цитаты: «Несмотря на то, что мероприятие это оказалось несанкционированным, милиция побоялась применить к собравшимся силу, а чиновникам пришлось выслушать людей». Ах она, нерешительная милиция! Нет, чтобы сразу аборигенов этих да дубинками по головам! А то ведь какой ужас произошел: чиновникам пришлось выслушивать людей, тех самых людей, о которых они должны печься денно и нощно, ради которых поставлены на свои посты!
Восхитила и промелькнувшая в другой статье формулировка: милиции «удалось задержать» участников несанкционированного схода. Извините, а они что, скрывались? Оказывали вооруженное сопротивление?
И, кстати, почему на сход не было этой самой «санкции»? Почему власти добровольно не выбежали к людям, не успокоили: разыщем, изверг никуда не денется!
Акценты расставлены незаметно, но умело. По словам «Комсомольской правды», Аня, «невзирая на свой юный возраст, сожительствовала с»… К подростковым романам сей довольно мерзкий глагол, обозначающий совместное ведение хозяйства незарегистрированной парой, никакого отношения, конечно, не имеет. Но зато весьма выразительно звучит. Подтекст так и лезет: ну и зачем-де столько шума из-за какой-то малолетней потаскушки?
Конечно, мама Ани могла бы получше приглядывать за дочерью. Могла ли? Измотанная разведенная женщина, разрывающаяся между работой, хозяйством и парализованной бабушкой… Пожалуй, ее только на то и хватало, чтоб отправить сердитое сообщение: а ну быстро домой! В Москве десятки тысяч таких мам. И десятки тысяч таких подростков. Не то, чтоб «неблагополучных», но, вне сомнения, недостаточно контролируемых старшими. Именно этот обобщающий фактор и будоражит сегодня горожан. Вне зависимости от того, кто убил Аню Бешнову, москвичи встревожены миграционной политикой. Неподалеку от места гибели девочки уже несколько лет обитает в бытовках около двух сотен нелегалов. Жители безрезультатно жаловались во все мыслимые инстанции, о чем и говорилось на сходе. На том самом, на несанкционированном.
Миграционная квота на 2009 год увеличена в сравнении с 2008 годом почти в два раза. Она составит почти четыре миллиона человек. Самое меньшее два из них осядут в столицах. Помножим эту цифру на нелегалов.
Сколько слез прекраснодушных правозащитников пролито о «несчастных добытчиках, разлученных с семьями», по полгода и по году живущих в Москве на заработках. А хоть кто-нибудь выстроил простейшую логическую цепочку? Такую: они разлучены с семьями, в том числе с женами. Пока не понятно? Ладно, выскажемся еще конкретнее. Эти самые добытчики месяцами находятся в состоянии сексуального голода. Как раз для гастарбайтера при этом достаточно сложно завязать легкую интрижку к удовольствию двух сторон. Препятствует, по меньшей мере, языковой барьер. К Аспазиям и Фринам они тоже едва ли обращаются: как неоднократно повествовали нам толерантные общественные деятели, «все свои мизерные заработки они отправляют семье, оставляя сущие копейки на проживание». Добавлю еще — чернорабочими на стройку редко идут люди высококультурные, скорее предположим, что основная масса — темные, необразованные, с пониженным, следовательно, самоконтролем. Господа толерантные общественные деятели, возмущайтесь сколько хотите, но при одном условии: четко и внятно объясните сначала, где я ошиблась, предположив, что места компактного проживания гастарбайтеров — это не такие места, мимо которых можно ходить московским школьницам?