Конь-призрак

Должен заметить, я сомневался в том, убережет ли мисс Хисгинс наша "линия обороны", ибо проявления потустороннего были настолько вещественными, что на ум невольно приходило дело Харфордов, в котором ладонь ребенка появлялась даже внутри пентакля и стучала по полу. Как вы помните, это было поистине ужасное дело.

Однако за всю ночь ничего больше не произошло, поэтому, как только рассвело, все мы отправились спать.

Около полудня ко мне постучался Бомон. Мы спустились к завтраку, который скорее можно было назвать обедом. Внизу мы обнаружили мисс Хисгинс, которая, как ни удивительно, пребывала в весьма жизнерадостном настроении. По ее собственным словам, впервые за долгое время этой ночью она чувствовала себя почти в полной безопасности. Еще она сказала, что из Лондона приезжает ее кузен, Гарри Парскет, чтобы помочь нам в борьбе с призраком. Затем они с Бомоном отправились гулять по саду.

Я и сам совершил небольшую прогулку. Обойдя дом, я нигде не обнаружил следов копыт. Весь оставшийся день я посвятил осмотру дома, но ничего не нашел.

Я завершил свои поиски еще засветло и переоделся к ужину. Внизу меня ждала встреча с Гарри Парскетом, который только что приехал. Мне он показался во всех отношениях приятнейшим человеком. Совершенно бесстрашный малый - именно то, что нужно в подобном деле. Его заметно озадачила наша искренняя вера в то, что призрак действительно существует. Я даже захотел, чтобы что-нибудь случилось, лишь бы доказать ему нашу правоту. Боюсь, мои желания были исполнены с лихвой.

Перед самым заходом солнца Бомон и мисс Хисгинс вышли пройтись, меня капитан позвал в свой кабинет обсудить текущие дела, а Парскет понес свои вещи наверх, так как приехал без слуги.

Со старым капитаном Хисгинсом мы беседовали долго. Я указал, что "призрак", очевидно, не имеет никакого отношения к их дому и преследует единственно его дочь и чем скорее выдать ее замуж, тем лучше. Это даст Бомону право никогда не оставлять ее одну, и более того, есть шанс, что после брачного обряда противоестественные события прекратятся.

Капитан согласно кивал и напомнил мне, что трех девушек из числа тех, кого прежде преследовал призрак коня, отослали из дома, однако они все равно погибли. Но тут нашу беседу внезапно прервали: в кабинет вбежал дворецкий, лицо его было необычайно бледным.

- Мисс Мэри, сэр! Мисс Мэри! - воскликнул он. - Она кричит… в саду, сэр! Говорят, там слышали коня!

Капитан кинулся к оружейной стойке и, схватив свою саблю, бросился в сад. Я побежал наверх за своей фотокамерой, вспышкой и револьвером, крикнул в дверь Парскета: "Конь!" -и бросился вниз за капитаном.

Внизу, во тьме, кто-то кричал, среди редких деревьев раздавались выстрелы. Вдруг откуда-то слева послышалось дьявольское ржание. Я развернулся на каблуках и щелкнул вспышкой. Все вокруг озарилось на мгновение - совсем неподалеку росло высокое дерево, листья которого трепетали на ветру, - но ничего больше я не увидел. И тут навалилась тьма и откуда-то сзади до меня донесся крик Парскета - он хотел знать, видел ли я что-нибудь.

Мгновение спустя он оказался рядом, и с ним я почувствовал себя немного спокойнее, хотя неподалеку затаилась неведомая тварь, а я совсем ослеп из-за яркой вспышки. "Что это было? Что это было?" - взволнованно допрашивал меня он, но я лишь смотрел во тьму и повторял: "Не знаю. Не знаю".

Немного впереди раздались крики, а затем выстрел. Мы побежали на шум, крича, что это мы, ведь в темноте паника может привести к несчастному случаю. Почти сразу же рядом оказалось двое егерей с фонарями и ружьями, а из дома протянулась цепочка огней, плясавших в руках подбегавших слуг.

В свете фонарей я увидел Бомо-на - с револьвером в руке он стоял над распростертой на земле мисс Хисгинс. На лбу его была кровавая рана. Капитан с саблей напряженно всматривался во тьму; чуть поодаль стоял старый дворецкий с топором, который он вытащил из оружейной стойки. Однако ничего необычного я так и не увидел.

Мы перенесли девушку в дом и оставили ее с матерью и Бомоном, а конюх поехал за доктором. К нам присоединились еще четыре егеря с фонарями и ружьями, и мы прочесали парк, но так ничего и не нашли.

Когда мы вернулись, оказалось, что врач уже ушел. Он перевязал рану

Бомона, которая, к счастью, оказалась неглубокой, и приказал уложить мисс Хисгинс в постель. Поднявшись наверх, мы с капитаном обнаружили, что Бомон стоит на страже у ее двери. Я поинтересовался его самочувствием, затем, дождавшись позволения мисс и миссис Хисгинс, мы вошли и установили вокруг кровати девушки электрический пентакль. В комнате уже зажгли достаточно ламп; удостоверившись, что все на своих местах, как прошлой ночью, я удалился на свой пост за дверью.

Тем временем подошел Парскет, и мы принялись выспрашивать у Бомона, что же случилось в парке. По его словам, они с мисс Хисгинс возвращались в дом со стороны западного крыла. Уже стемнело; внезапно девушка замерла, поднеся палец к губам. Он тоже замер, но поначалу ничего не услышал. Наконец и он различил приглушенный травой стук копыт, звучавший все ближе. Бомон сказал невесте, что ей послышалось, чему она ни на секунду не поверила, и предложил поскорее вернуться. Буквально минуту спустя звуки приблизились; молодые люди бросились бежать. Мисс Хисгинс споткнулась, упала и закричала - это и услышал дворецкий. Бомон помог ей подняться; гром копыт раздавался уже совсем рядом. Заслонив девушку, он выпустил все пять пуль во тьму, ориентируясь на слух. Бомон поклялся нам, что при свете выстрелов видел прямо перед собой что-то, напоминающее огромную конскую голову. В тот же момент оглушительный удар сбил его с ног. Вскоре с криками подбежали капитан и дворецкий. Остальное мы знали и сами.

Около десяти вечера дворецкий принес нам ужин, чем очень меня обрадовал, поскольку прошлой ночью я изрядно проголодался. Однако я строго-настрого запретил Бомону пить спиртное, а также заставил его отдать мне трубку и спички. Около полуночи я нарисовал вокруг него пентакль, а мы с Парскетом сели рядом - ведь ни за кого, кроме Бомона и мисс Хисгинс, бояться не приходилось.

Мы сидели тихо. С каждой стороны коридора горела лампа, так что света нам хватало, впрочем, как и оружия: у нас с Бомоном были револьверы, а у Парскета - дробовик. Я запасся не только оружием - при мне были моя фотографическая камера и вспышка.

Временами мы переговаривались тихим шепотом; дважды к нам, чтобы перекинуться парой фраз, выходил капитан. В полвторого мы совсем затихли, и минут через двадцать я молча поднял руку - в тишине я уловил топот копыт. Я постучал в спальню и шепотом объяснил выглянувшему капитану, что, кажется, приближается конь. Некоторое время мы молча прислушивались, и капитан с Парскетом подтвердили, что и они различают какие-то звуки. Но теперь я уже не был так уверен, к тому же Бомон не услышал ничего. Тем не менее позже мне снова показалось, что я что-то слышу.

Капитану Хисгинсу я предложил вернуться в комнату дочери и оставить дверь приоткрытой, так он и поступил. Но больше мы не слышали ничего; наконец наступил рассвет, и мы с облегчением отправились спать.

За поздним завтраком меня ожидал сюрприз: капитан объявил, что они провели семейный совет и решили послушаться меня и обвенчать молодых без промедления. Бомон уже отправился в Лондон за срочной лицензией на брак, и все надеялись, что провести церемонию удастся завтра.

Новость меня обрадовала - Хис-гинсы выбрали самый разумный выход, учитывая всю необычайность ситуации. Я же собирался продолжать работу. Поскольку брак еще не был заключен, я решил не отпускать мисс Хисгинс от себя.

После обеда я подумал, что было бы неплохо заснять мисс Хисгинс и обстановку вокруг нее. Ведь согласитесь, иногда камере удается запечатлеть то, что ускользает от невооруженного глаза.

Я предложил мисс Хисгинс помочь мне в моих экспериментах. Она с готовностью согласилась, и несколько часов мы бродили по разным коридорам и комнатам, а я щелкал вспышкой, делая все новые фотографии девушки.