Страница 3 из 113
Для обороны пограничных рубежей надо было создавать и содержать в порядке стратегические дороги, рвы и оборонительные укрепления, крепости. Из одного документа начала V в. мы узнаем о существовании 89 крепостей вдоль Дуная, 57 – на восточной границе, простирающейся от Черного до Красного моря, 46 – в Африке от Триполитании до Тингитании, 23 – в Британии и 24 – в Галлии[13]. Специалисты, тем не менее, считали, что этого недостаточно: «Безопасность рубежей будет обеспечена гораздо лучше линией крепостей с крепкими стенами и очень мощными башнями, возведенных на расстоянии тысячи шагов друг от друга (т. е. через каждые 1500 м)»[14]. Во всяком случае, римские императоры призывали своих подданных к выполнению этой задачи с расчетом на будущее. Об этом свидетельствует письмо Валентиниана I, направленное в июне 365 г. дуксу Прибрежной Дакии (Dacia Ripensis): «Высокородный муж, на доверенной тебе границе ты должен не только восстанавливать укрепления, пришедшие в негодность, но также каждый год возводить новые башни в местах, которые для этого пригодны. Если ты ослушаешься моего приказа, то по истечении срока твоей власти тебя вызовут на границу, и укрепления, которые ты забудешь построить при помощи армейских рабочей силы и средств, тебе придется возводить за свой счет»[15].
Между тем, римская армия имела серьезные недостатки, значительно умалявшие ее достоинства. Уже тогда общая стратегия, на основе которой создавалась армия, подвергалась критике. Так, Зосим противопоставляет Диоклетиана, расположившего армию в фортах на границе Империи, Константину, «отозвавшему оттуда большую часть солдат, чтобы поместить их в города, не нуждавшиеся ни в какой защите»[16]. Следствием этого были упадок городов, отягощенных воинским постоем, и потеря боеспособности войск. Конечно, это суждение язычника о первом императоре-христианине пристрастно. Несомненно, политика Константина, впрочем, начатая уже Галлиеном в III в., была наилучшей; его преемники не смогли предложить никакой другой. Во всяком случае, части мобильной армии, удаленные от непосредственной опасности, рисковали потерять боеспособность; более того, они легко превращались во внутренние гарнизоны, теряли всякую подвижность, втягивались в решение задач охраны и поддержания общественного порядка.
Столь же важен вопрос о комплектовании войск Империи и их численности. Регулярная армия, за исключением федератов, о которых речь пойдет дальше, пополнялась за счет следующих источников:
а) сыновья солдат, физически пригодные к военной службе, должны были наследовать ремесло своих отцов, так как во времена поздней Империи был широко распространен принцип наследования профессии;
б) существовал ежегодный рекрутский набор: один или несколько собственников, в зависимости от размера имущества, должны были выставлять человека из своих владений или купленного у торговцев солдатами; такая повинность называлась поставкой новобранцев (praebitio tironum), от нее можно было откупиться, выплатив в казну определенную сумму денег (aurum tironicum);
в) добровольцы принимались и вербовались в армию при соблюдении некоторых условий: не допускали слабых и калек, рабов и некоторых колонов (за исключением кризисных периодов), представителей ряда профессий, считавшихся позорными. Напротив, варвары могли поступать в армию в индивидуальном порядке (так или иначе, они служили в смешанных подразделениях либо в частях, состоявших преимущественно из представителей одного народа или этнической группы, но командный состав оставался, хотя бы отчасти, римским).
Казалось бы, этих источников комплектования армии должно было хватать; на практике же во многих регионах Империи римские граждане не испытывали никакого влечения к тяготам и опасностям военной службы, надолго, если не навсегда, отрывавшей человека от привычной жизни. Лишь самые бедные, за неимением лучшего, соглашались подчиниться строгостям военной дисциплины. Властям приходилось все чаще прибегать к услугам варваров, что усугубляло разрыв между населением Римской империи (Romania) и ее армией.
Общую численность набранной таким образом римской армии определить довольно сложно. Согласно современнику Юстиниана Иоанну Лидийцу, почерпнувшему сведения из архивов префектуры претория, где он работал, армия Диоклетиана составляла 435 266 человек, из которых 389 704 служили в сухопутных войсках, а 45 562 – на флоте. Агафий, тоже писавший в VI в., считал, что некогда численность армии доходила до 645 000 человек. Но самые полные, а возможно, и самые достоверные сведения предоставляет знаменитый «Список всех гражданских и военных должностей и административных постов Востока и Запада» (Notitia dignitatum et administrationum omnium tarn civilium quam militarium in partibus Orientis et Occidentis). Этот документ, дошедший до нас в нескольких рукописях XV и XVI вв., – в свою очередь сделанных по «Шпейерскому кодексу» (Codex spirensis) IX в., ныне утраченному, за исключением одного листа, – несомненно был составлен одним из первых секретарей (primicerium notariorum) Западной Империи в начале V в. Последняя запись в той части документа, которая касается Восточной Империи, сделана в 408 г., тогда как записи, посвященные Западной Империи, велись, правда, в неточном и отрывочном виде, вплоть до 423 г.[17] Даже если признать эти даты достоверными, то остаются два неясных момента: с одной стороны, имперская администрация, по-видимому, присоединяла по мере формирования новые войсковые части; с другой стороны, численность разных воинских соединений. Фердинанд Лот не принял на веру этот «Список», увидев в нем чистую «фантасмагорию»[18]. Другие историки придерживаются приблизительной цифры в 600 000 человек, подтверждающей предположение Агафия. Анонимный автор трактата «0 военном деле» высказывает противоречивое суждение: к утверждению, что у Империи было очень много солдат, оплачивавшихся слишком дорого и «засиживавшихся» надолго в армии, он добавляет, что войны и дезертирства, вызванные отвращением к солдатской жизни, опустошили войско[19]. Быть может, сведения, предоставленные «Списком», имеют главным образом фискальное значение и соответствуют прежде всего общей сумме расходов, требующихся для армии. Тогда следовало бы рассматривать список личного состава и его географическое размещение как теоретические (карта 1).
Общая численность конницы – 186 500 человек = 30%.
Общая численность пехоты – 411 500 человек = 68%.
К этим регулярным формированиям добавлялись, особенно с конца IV в., силы федератов, т. е. варварских народов, главным образом германцев, сражавшихся под командованием своих вождей и получавших от Рима при поступлении на службу общую сумму в качестве платы за службу и расходов на содержание. Часто доходило до того, что эти федераты составляли определенную часть армий, пытавшихся дать отпор захватчикам. Даже в эпоху Юстиниана, особенно после великой чумы 541-543 гг., роль федератов становится главенствующей, по меньшей мере в действующей армии, так что «временами римские войска, вероятно, были такими же римскими, как армия Франко во время гражданской войны 1936-1938 гг. была испанской»[20].
Карта 1. Теоретическое размещение римской армии в начале V в. (По: Notitia dignitatum). Фигуры на карте обозначают отряды мобильных (palatini, соmitatenses) и пограничных (limitanei) войск, из расчета по 1000 человек на легион в мобильной армии и 3000 человек в пограничных отрядах. Численность других контингентов (Vexillationes, Auxilla, Pseudo-comitatenses, Alae, Cohortes, Cunel, Milites, Numeri) примерно равнялась 500 бойцам.
13
Notitia dignitatum utriusque imperii. / Hrsg О. Seeck. Berlin, 1876.
14
Thompson E.-A. A Roman Reformer. (674). P. 105.
15
Цит. по: Pigamol A. L'Empire Chretien (325-395). Paris, 1947. P. 173.
16
Цит. по: Chastagnol A. Le Bas-Empire. Paris, 1969. P. 284.
17
Jones А. Н. М. The Later Roman Empire, 284-602, A Social, Economic and Administrative Survey. Oxford, 1964 T. III. P. 347-358, Hoffma
18
Loi F., P?ster С., Ganshof F. L. Les destinees de l’Empire en Occident de 395 a 768. Paris, 1940. P. 19.
19
Thompson E.-A. A Roman Reformer. (674). P. 112-113.
20
Teall J. L. Barbarians... (176). Р. 312.