Страница 17 из 66
Лицо Дункана украшала странная маска: верхнюю половину покрывал загар, а нижняя – на память о вуали кел'ена, которую он носил под обжигающими лучами Арайна, – осталась светлой. И под чужими взглядами собственное лицо казалось ему до странности обнаженным. Для них он был предателем, который жил с врагами человечества и разговаривал с ними.
В первый вечер экипаж «Флауэра» был предоставлен сам себе, и Дункан, зайдя в общую столовую станции, столкнулся с Галеем. Увидев его, лейтенант широко улыбнулся, но рядом с ним были его друзья, офицеры «Сабера», и Дункан почувствовал себя неловко. ПлаРу с необычными полномочиями было трудно найти общий язык с офицерами регулярных войск. Он поел в одиночестве, у автоматического бара, и направился обратно на «Флауэр».
Одного обхода станции Дункану вполне хватило. Его совершенно не интересовала эта созданная регулами причудливая конструкция, хотя земляне с крейсеров в свободное время, похоже, только и делали, что разглядывали ее.
Он вошел в шлюз ставшего вдруг таким родным «Флауэра», к людям, которых знал, и вздохнул с облегчением.
– Есть на что посмотреть, сэр? – с завистью спросил его дежурный офицер, чья увольнительная откладывалась.
Дункан пожал плечами и заставил себя улыбнуться: ему не хотелось выплескивать свое настроение на членов экипажа «Флауэра».
– Чем-то похоже на Ном, – ответил он. – Странное сооружение. Как и все у регулов.
Дежурный протянул ему свернутую записку, какие члены экипажа часто оставляли друг другу на столе.
Дункан пошел к себе, по дороге разворачивая листок.
Он узнал почерк Боаз. «Срочно необходимо поговорить. Лаб. N_2. Б.»
Дункан скомкал листок, засунул его в карман и ускорил шаг: все, что касалось мри, не терпело отлагательств; он даже был готов бежать, если бы это могло помочь ему быстрее оказаться там.
В лаборатории номер два находился кабинет Боаз. Она была у себя, сидя за столом в окружении бумаг и расставленных в беспорядке приборов. Когда он вошел, женщина подняла голову. Она была расстроена, голубые глаза метали молнии. Губы дрожали.
– Садись, – произнесла Боаз и, не дожидаясь, пока он сделает это: – Сюда ворвались вояки «Сабера»; схватили мри, схватили артефакт, личное имущество мри, все…
Он осел в предложенном кресле.
– С ними все в порядке?
– Не знаю. Да. Да… с ними _б_ы_л_о_ все в порядке. Прежде, чем везти, их поместили в автомеды. Куда лучше, если бы их просто предоставили самим себе. Они все время твердили, что это приказ Ставроса. – Она взяла лежащий в середине заваленного стола свернутый в трубку и запечатанный лист бумаги и протянула ему, тревожно глядя в глаза. – Это тебе. Они оставили.
Он сломал печать и прочитал сообщение. «Выполняю обещание. Произошло то, чего мы опасались. Не теряйте терпения и рассудительности. Оставайтесь на месте. Записку уничтожьте. Ставрос.»
Регулы всполошились: прибыл корабль. Значит, мри скоро покинут станцию, и он вместе с ними. Дункан с грустью посмотрел на Боаз, скомкал сообщение и положил в карман; он избавится от него позже.
– Ну? – настойчиво спросила Боаз, хотя наверняка знала, что ее это не касается. Он молчал. Женщина опустила глаза и, поджав губы, сплела пальцы под пухлым подбородком. – Я вхожу в состав экипажа корабля, – заговорила она, – который, к несчастью, вынужден выполнять приказы губернатора, касающиеся нашей отправки с планеты или судьбы наших врагов. Что ж, здесь губернатор может поступать как угодно. Но я, как, впрочем, и Луис, не обязаны выполнять его распоряжения. Мне трудно говорить это, но если ты считаешь, что здоровью мри теперь угрожает опасность… мы можем отправить протест на Хэйвен.
Храбрая Боаз! Дункан смотрел на нее, чувствуя укол совести. Она ни словом не обмолвилась о прекращении программ, о приостановке исследований, о запрете работы, в которую она вкладывала столько усилий. Она тревожилась за мри. Этого она предвидеть не могла, и чувства ее были искренними.
– Боз, – сказал он – так ее звали сотрудники. – Я думаю, с ними все хорошо.
Хмыкнув, она откинулась назад. Она ничего не сказала, но тревоги во взгляде поубавилось.
– Дусов, похоже, они не забрали? – спросил он.
Боаз вдруг неистово расхохоталась.
– Нет. Они попытались, но звери не стали скромничать. Эти вояки даже не смогли зайти внутрь. Они стали просить кого-нибудь с «Флауэра» сделать это, говоря, что, дескать, не умеют обращаться с животными, но Луис предложил им самим спуститься туда и попробовать накинуть на зверей сеть. Желающих не оказалось.
– Не сомневаюсь, – сказал Дункан. – Спущусь-ка я туда сам, посмотрю на них.
– Ты не можешь рассказать мне, в чем дело?
– Нет. Прости.
Она кивнула, пожав плечами.
– Но, по крайней мере, все не повернулось вспять?
– Не думаю.
Боаз снова кивнула.
– Хорошо, – с грустью сказал она. И все.
Он повернулся и вышел. Проходя через лабораторию, он видел царящий там хаос: с полок исчезли находившиеся там вещицы, пропали книги.
Здесь побывали люди «Сабера».
Но если они забрали мри с корабля, дусы могут затосковать и умереть, как тот зверь, которого он видел горюющим над мертвым мри, не внимая никаким уговорам.
Он одолел коридор, спускающийся к складу. При воспоминании о том, что могут натворить отчаявшиеся дусы, его желудок сжался в комок. Он не раз бывал у них после той ночи, приносил им пищу и воду, и звери казались довольными. Но сейчас дусы были растревожены незнакомцами, которые хотели на них напасть, и Дункан, однажды уже испытавший подобное, боялся этого отчаяния не меньше, чем отравленных когтей.
Но все было спокойно. Он вошел в склад, посмотрел на шевелящиеся внизу бурые туши, и стал осторожно спускаться к ним. Сердце Дункана испуганно сжималось, но он твердо решил не поддаваться страху. Регулы не скрывали, что дусам нравится синтетический белок, в изобилии имевшийся в хранилищах станции, но вообще они едят практически все, что бы им ни предложили, даже, как сказал Луис, людей и регулов.
Несмотря на специфический, но не такой резкий, как у регулов, запах, воздух здесь был на удивление свежим и чистым. Звери казались сытыми. Их обмен веществ буквально заинтриговал Боаз и Луиса, поскольку любое питье или пищу они усваивали практически целиком. У регулов о них имелось достаточно много информации, поскольку кел'ейны и дусы проводили по многу лет на их кораблях. Поев, дусы устраивались поудобнее и словно бы впадали в спячку на все время вынужденного заключения. В отличие от землян, регулов или мри, они были довольно неприхотливыми.
Единственным неудобством были огромные размеры дусов и то, что с разъяренным зверем было практически невозможно справиться.
Дункан шагнул с последней ступени лестницы, и оба дуса поднялись, издав низкий пронзительный стон, эхом отозвавшийся в огромном помещении. Дусы стояли рядом; ноздри раздувались, обнюхивая гостя. Маленькие глазки, которые скорее всего видели неважно, блестели в лучах света. Зверь побольше был покрыт шрамами: он уже немало повидал на своем веку. Дункан про себя называл его зверем Ньюна; второй, с гладкой шкурой, был поменьше, но тоже казался землянину знакомым.
Большой дус, переваливаясь, двинулся вперед своим косолапым шагом, осмотрел Дункана с ног до головы и довольно заурчал. Следом приблизился малыш, торопливо потянувшись своим приплюснутым носом к ноге Дункана.
Дункан уселся между ними, и огромные звери улеглись рядом. Он потрепал им мохнатые бока, наслаждаясь покрывавшим мускулы бархатом. Монотонное мирное урчание дусов было единственным звуком, нарушавшим тишину.
Звери были довольны. Дункан подумал, что они признали его, человека, из-за того, что он тогда был вместе с Ньюном; хотя пока Ньюн был рядом, звери не обращали на землянина внимания. Дункан вспомнил, как они охотились за ним, когда он попытался сбежать; как загнали в ловушку, излучая ужас, который, как он теперь догадывался, был их оружием.
«Просто чудо, что тебя не разорвали дусы», – сказал в ту ночь Ньюн.