Пробуждение любви

Миссис Торн распахнула дверь в свою комнату. Вообще-то обстановка располагала к отдыху. Она едва не задохнулась от изумления, открыв встроенный шкаф и увидев свои аккуратно разложенные и развешанные вещи. В ящиках располагалось белье, колготки и халаты. Эмили в ярости заскрежетала зубами. Как Ян осмелился рыться в ее вещах?! Она даже заплакала, когда узрела свои трусики с эластиком, венчавшие стопку белья. Какой-то незнакомец или незнакомка, нанятые за деньги, трогали ее самые интимные предметы туалета! Миссис Торн ощутила неловкость, стыд и смущение одновременно. Господи, ну почему у нее нет красивого кружевного сексуального нижнего белья, какое обычно демонстрируют в витринах модных магазинов на Виктория-Сикрет. Да просто раньше у нее не хватало времени на посещение таких блестящих центров торговли. К тому же ей больше нравилось белье из хлопка. Восьмого размера… Вздрогнув, миссис Торн захлопнула дверцу шкафа.

В желтой спальне была собственная ванная комната. Она не отличалась такими размерами, как у Яна, и не имела биде. Эмили потрогала зеленые махровые полотенца, которые по величине превосходили пляжные. Они назывались банными простынями. По крайней мере, так значилось в каталоге Сирса Робака.

Спустившись на кухню, Эмили почувствовала, что проголодалась. Проходя мимо отопительного прибора, она повернула ручку регулятора температуры до отметки «80».

Ультрасовременный кухонный блок оказался оснащенным комбайном для мытья посуды, мусоропроводом и другими новомодными штучками. Шкафы были сделаны из дуба; в них располагались стопки новой дорогой посуды. К ручке одного из дубовых мастодонтов кто-то – видимо, все та же дизайнерша – прикрепил гирлянду из чеснока с торчащей из нее запиской: «Удачи и счастья в новом доме». «Иди к черту!» – раздраженно пробормотала Эмили.

Все находилось на своих местах. Именно так она бы сама расставила мебель и разместила посуду. Миссис Торн сварила кофе и, отпивая глоток за глотком, предалась размышлениям. Внизу, в холле, располагался домашний кабинет Яна, оснащенный всем необходимым оборудованием. Внезапно Эмили захотелось осмотреть его тщательнейшим образом.

Помещение выглядело довольно внушительно. Удобные кожаные кресла, ковер шоколадного цвета, стол красного дерева с такой отполированной поверхностью, что она увидела собственное отражение на столешнице. Здесь даже был камин с аккуратно сложенной стопкой дров. Стеллажи вдоль стен несли на своих полках массу медицинской литературы.

За все время совместной жизни Эмили никогда не рылась в вещах мужа. Даже в клинике она ни разу не открыла ни один ящик и не просмотрела его содержимое. Однако все бывает первый раз в жизни. Миссис Торн выдвинула один ящик, потом второй, третий… Папки, записи, стопки деловых бумаг… В среднем ящике, куда люди обычно складывают всякую ерунду, лежало досье с надписью: «Клиника Парк-авеню». Она начала читать, онемев от удивления. Закончив знакомство с материалами, Эмили положила бумаги на место, разгладила отпечаток в кресле, оставшийся от ее тела, отошла от стола и покинула кабинет.

Глаза Эмили напоминали два блюдца, наполненных водой, когда она принялась наливать свежесваренный кофе в большую чашку, которую пришлось взять из шкафа. Там стоял целый ряд таких. На боку каждой чашки был нарисован цветок. Внимательно приглядевшись, миссис Торн поняла, что это ручная, штучная, работа. Чтобы поднести чашку к губам, приходилось брать ее двумя руками: все изящные емкости были сделаны без ручек, наподобие пиал. Она настолько расстроилась этим последним обстоятельством, что позабыла добавить в кофе сливки и сахар.

Итак, в клинике на Парк-авеню будут производиться аборты. Ну уж нет! Только через ее труп! Нужно что-то сказать по этому поводу Яну. Он знал ее отношение к подобной деятельности и поэтому держал все в строжайшей тайне. Теперь все стало ясно: и приобретение нового роскошного дома, и события прошедшей ночи; муж пытался подготовить почву для объяснения.

Надо ли ей сегодня идти в клинику? Миссис Торн никак не могла вспомнить. В конце концов, зачем ломать голову? Или это совсем не имеет никакого значения, или кто-то позвонит ей и сообщит о необходимости выйти на работу.

Ожил молчавший до этого внутренний голос: «Ты думаешь о «войне», Эмили? О бизнесе Яна? Еще раз поразмысли, Эмили. Ты ведь и понятия не имеешь, как вести дела… Вспомни, совсем недавно тебе удалось отказаться от занятий административными делами клиник. Ты лишилась прав, и муж тут же поставит данное обстоятельство тебе в вину, а его адвокат всегда сумеет найти зацепку… Да и кто ты, Эмили? Просто-напросто наемный работник, которого нанял супруг. Он следит за ходом событий и последовательно работает над твоим списком, постепенно давая все, что тебе так давно хотелось иметь…»

Чашка выпала из ослабевших рук и с дребезгом покатилась по кафельному полу. «Одна готова, осталось еще пять», – подумала совершенно расстроенная миссис Торн. Она с ненавистью уставилась на емкости с цветочками на боках, стоявшие в шкафу. Внезапно поддавшись порыву гнева и ярости, Эмили с наслаждением расправилась со всеми пятью чашками. «Ну, вот… Теперь придется убирать осколки, – недовольно прошептала женщина. – Да и на полу остались вмятины… Идиотская выдумка дизайнера! Где это видано, чтобы глянцевую плитку укладывали на кухне, словно на террасе?!»

Желание Яна облагодетельствовать ее, не поинтересовавшись мнением своей спутницы жизни, наем дизайнера, украсившего дом по собственному усмотрению и расставившего мебель, вызывало лишь раздражение. Неужели она сама не могла бы справиться с этими делами? Или у нее такой плохой вкус? А ведь все сделано, сообразуясь с пристрастиями двадцатипятилетнего дизайнера, этакой современной штучки, любящей заводить романы с богатыми женатыми мужчинами.

«Поплачь, Эмили. Ты же всегда это делаешь, когда что-то идет не так, как хотелось бы тебе. Вместо того, чтобы вставать в позу и высказывать собственную точку зрения, поплачь и уступи. Помнишь, как ты гладила те сорок сорочек мужа? Ян улыбнулся тебе, а ты была готова целовать ему ноги», – снова зашептал внутренний голос.

Миссис Торн прошла в гостиную. Ей необходимо принять душ и одеться, затем пойти в клинику и поговорить с Яном.

Выйдя из ванной комнаты, она попыталась вытереться огромным полотенцем, но грубая ткань отказалась впитывать влагу, потому что ни разу не побывала в стирке. Взяв свитер, Эмили вывернула его наизнанку и тщательно вытерла тело.

Обнаженная, она прошла в желтую спальню и открыла платяной шкаф, а затем застыла в раздумье: как же одеться, если нужно идти в клинику на Парк-авеню?

Больница находилась в двух кварталах от Мейпл-авеню и размещалась в четырехэтажном здании. Это самая большая из всех трех клиник. Она имела очень выгодное месторасположение, поэтому приходилось платить за нее высокую ренту.

Миссис Торн поднялась по ступенькам и обошла группу рабочих, которые не обратили на нее никакого внимания; правда, двое из них – те, что строили здание Уотчанг, – узнали ее и вежливо кивнули.

Войдя в холл клиники, Эмили решила осмотреть ванную комнату для пациентов, чтобы уточнить размеры помещения. Совершенно случайно она услышала разговор двух мужчин, находящихся в соседней комнате. Они оживленно спорили, но слов разобрать оказалось почти невозможно. Выбравшись из ванной, миссис Торн приложила ухо к стене – теперь слышимость стала великолепной.

– С чего бы я стал врать, Уолт? На прошлой неделе доктор Торн сам сказал мне об этом. Данная часть здания будет банком спермы. Спорим на десять баксов? Спроси Дуайта, архитектора.

Эмили широко открыла глаза, но не тронулась с места.

– Из этого банка спермы можно выкачать кругленькую сумму… По крайней мере, так сказал доктор. Здесь будет не просто абортарий. Какой-то другой врач займется вазектомией. У меня просто в голове не укладывается… А у тебя, Уолт?

– Когда мне больше не захочется иметь детей, я подумаю об этом. Вообще-то все можно исправить, если поймешь, что не способен жить без этого… Недавно жена, перелистав газету, вырезала статью и дала мне почитать… Один из парней тут высказал интересную мысль: наш док хочет подмять под себя другие больницы и специализированные центры, занимающиеся этой же проблемой. Должно быть, дело пахнет звонкой монетой. Доктор Торн ни за что не пустился бы в такое рискованное «плавание», если бы не надеялся получить кругленькую сумму. У моей жены голова работает на этот счет… А у твоей?