Страница 86 из 115
Человеком, внушавшим Ди Кристине ужас, был Лучано Леджо. Как объяснил Ди Кристина, Леджо успел стать мультимиллионером и, хотя вот уже четыре года как находился в тюрьме, продолжал руководить мафией через Коротышку Риину и Трактора Провенцано. По словам Ди Кристины, эти двое, которых за глаза называли «зверями», совершили каждый не меньше сорока убийств. Основной доход Леджо получал с киднеппинга, осуществлявшегося в материковой Италии. В 1973 году был похищен в Риме Юджин Пол Жерри III, семнадцатилетний внук одного из богатейших людей мира. Его освободили только через пять месяцев, когда был выплачен выкуп в два с половиной миллиона долларов; немногим ранее в редакцию одной из газет в доказательство решимости похитителей прислали ухо юноши и прядь его волос. По утверждению Ди Кристины, за этим похищением стоял Леджо.
Однако еще более важной, чем сведения о занятиях и развлечениях Лучано Леджо, была информация о политическом расколе внутри Коза Ностры. Организация раскололась на два лагеря. Бесспорным лидером первого был Леджо, против которого выступали сторонники дона Та но Бадаламенти, «сидящего громилы» Чинизи (и, так уж вышло, compareЛеджо).
Ди Кристина утверждал, что корлеонцы намерены подавить противоборствующую фракцию. Они объезжали сицилийские городки, вербуя себе сторонников в Палермо и в остальной Сицилии. Как верный сторонник бывшего члена триумвирата Стефано Бонтате, ключевой фигуры фракции Бадаламенти, Ди Кристина оставался, по его словам, едва ли не последним препятствием на пути корлеонцев. (Будучи весьма близок к Бонтате, Ди Кристина о фракции Бадаламенти почти не говорил и не упомянул о том, что в нее входили двое крупнейших наркоторговцев Коза Ностры — босс Пассо Ди Ригано Сальваторе Индзерилло и пребывавший в заключении Томмазо Бушетта).
Как почти все мафиози, отваживавшиеся на разговор с полицией, Ди Кристина пришел сдаваться, когда у него не осталось иного выхода. Леджо командовал элитным «отрядом смерти» из четырнадцати человек, имевшим базы не только на Сицилии, но и в Риме, Неаполе и других итальянских городах. Корлеонцы проникли в семьи своих противников. (Позднее выяснилось, что они навербовали целую армию, переманивая «людей чести» тайком от боссов.) Ди Кристина возлагал последнюю надежду на карабинеров, предлагал тем первыми напасть на корлеонцев, например, захватить Провенцано, который скрывался от правосудия добрых пятнадцать лет. Ди Кристина сообщил, что Трактора совсем недавно видели близ Багьерии: он ехал в белом «Мерседесе», за рулем которого сидел молодой Джованни Losca
Разговор с карабинерами Ди Кристина завершил мрачным замечанием: «К концу следующей недели мне должны привезти пуленепробиваемую машину… Вы же знаете, грехов за мной немного, но уж кое-что накопилось. Лучше подстраховаться». Несколько недель спустя расплата за грехи настигла Ди Кристину: он был застрелен в Пассо Ди Ригано, на окраине Палермо. Знай они, что искать, карабинеры сумели бы извлечь из обстоятельств смерти Ди Кристины дополнительные сведения о неизбежной войне мафии: дело в том, что Пассо Ди Ригано считался вотчиной Сальваторе Индзерилло, одного из вожаков антикорлеонцев. Едва ли можно вообразить более наглое sfregio- убийство босса мафии на заведомо чужой территории!
Тысячи людей собрались на похороны Ди Кристины — практически весь городок Риези. Приблизительно в то же время карабинеры подготовили красочный отчет о показаниях убитого:
«Информация, предоставленная Ди Кристиной, является уникальной и даже парадоксальной по своему содержанию. Из нее следует, что наряду с государством существует некая тайная и весьма эффективная власть, которая управляет, организует, делает деньги, убивает и даже выносит приговоры — и все это за спиной государства».
Никаких действий предпринято не было.
После Ди Кристины были и другие перебежчики, и на основе их показаний удалось составить относительно полную картину разброда в мафии накануне второй войны. Корлеонцы начали маневрировать, стремясь к господству в Коза Ностре, вскоре после того как организация вернулась к активной деятельности под управлением триумвирата Бонтате-Бадаламенти-Леджо. Обладавший силой, но не располагавший в тот момент необходимыми средствами Леджо со своими «зверями» превратил киднеппинг в инструмент перераспределения богатства и демонстрации силы. Одной из жертв оказался сын дона Чиччо Вассалло, владельца крупной строительной компании, принимавшей участие в «разорении Палермо». Бадаламенти и Бонтате находились с Вассалло в достаточно близких отношениях, но они не могли ничего сделать в этой ситуации. Когда после растянувшихся на пять месяцев переговоров «плод созрел» и выкуп был выплачен, Коротышка Риина распределил полученные деньги между беднейшими семьями Палермо: корлеонцы уже смотрели далеко вперед и инвестировали не столько в коммерческие предприятия, сколько в будущих союзников.
В 1975 году Риина добился еще большего унижения Стефано Бонтате, похитив и убив тестя Нино Сальво — одного из двух кузенов, возглавлявших картель по сбору сицилийских налогов. Несмотря на все свои политические связи, богатство и положение в Коза Ностре, ни Сальво, ни Бонтате не смогли получить тело убитого для похорон. Риина наотрез отказался признавать свою причастность к похищению; как позднее обмолвился Бушетта, «Коротышка врал в глаза». Другие мафиози, замечая не только дерзость и высокомерие Риины, но и полное бессилие Бонтате и Бадаламенти, делали соответствующие выводы насчет того, чью сторону принимать.
В 1977 году корлеонцы изгнали дона Тано Бадаламенти из Коза Ностры по обвинению в том, что он за спинами других боссов прикарманивал деньги от производства и продажи наркотиков; такое объяснение случившемуся дала Комиссия. Это событие наглядно продемонстрировало, какую власть в организации приобрели корлеонцы, — ведь «сидящий громила» из Чинизи одно время был председателем Комиссии. Несмотря на изгнание, Бадаламенти сохранил приверженцев в Чинизи и окрестностях, хотя сам жил за тысячи миль от Сицилии, в Соединенных Штатах; тем не менее изгнание показало, что статус Бадаламенти в организации уже далеко не тот, что раньше. Вместо Бадаламенти номинальным главой Комиссии назначили Папу Микеле Греко, сына Пидду-Лейтенанта. Отныне возвышение провинциалов-корлеонцев как бы освящалось «королевской династией» Греко, наиболее могущественным мафиозным кланом Палермо, причем в этом альянсе ведущую роль играли вовсе не последние.
Убийство Джузеппе Ди Кристины позволило корлеонцам распространить свою власть на центральную сицилийскую провинцию Кальтанисетта. Несколько месяцев спустя был убит Пиппо Кальдероне, в 1975 году создавший Региональную Комиссию — управляющий орган мафии на острове в целом. Семья Катании перешла в руки союзника корлеонцев и одного из крупнейших торговцев наркотиками и оружием Нитто Сантапаолы по прозвищу Охотник. Когда Охотник встал во главе Катании, большая часть структуры Коза Ностры за пределами Палермо оказалась во власти корлеонцев.
Приблизительно в это же время Леджо передал бразды правления своему ученику Коротышке Риине, которому всячески помогал Трактор Провенцано. Один из pentiti, хорошо знавший Риину, рассказывал, что его сдержанность и молчаливость резко контрастировали с эмоциональностью Леджо: «Я никогда не видел, чтобы он раздражался». Своих сторонников Риина старался приучить к тактике обмана. «От них требовалось всегда улыбаться. Коротышка подбирал себе таких людей, которые могли улыбаться всегда и везде, даже в разгар землетрясения».
С определенной точки зрения, Бонтате, Индзерилло и Бадаламенти по-прежнему обладали большей властью, нежели улыбчивые корлеонцы. Они оставались капо своих семей, обладали прочными связями в США, получали прибыль от оборота наркотиков и располагали покровителями в высших эшелонах итальянской политической системы; Бонтате вдобавок являлся связующим звеном между мафией и тайными масонскими ложами. Но эта их власть не распространялась на Козу Ностру в целом. Корлеонцы же не имели доступа к крупным финансовым потокам, связанным с наркобизнесом, но медленно и терпеливо устанавливали свои порядки и приобретали влияние внутри Коза Ностры. Втайне от остальных боссов они инвестировали деньги и «нематериальные ценности» в мафиозные семьи и Комиссию, стремясь к доминированию в синдикате власти, а не к получению грандиозных сиюминутных прибылей через синдикат предпринимательства. Завладев Комиссией, корлеонцы тем самым завладели аппаратом принятия решений организации, ее юридической системой, ее пропагандистским центром и, что важнее всего, ее военной машиной. Если Коза Ностра и вправду представляет собой государство в государстве, корлеонцы вплотную приблизились к совершению государственного переворота.