Страница 91 из 92
- Но только вы смогли все это провернуть! – настаивал Мэй. – Это же вы так искусно воспроизвели запах горящей плоти, который остановил полисменов на дороге. Это было просто великолепно, мистербоб!
Головка арколианца склонилась набок, под углом – он рассматривал капитана одним глазом, как птица. Эти птичьи повадки были связаны с особенностями зрения арколианцев.
- Не понял, джеймсоджеймс, о чем вы говорите?
- мистербоб был с нами, – сказал Герцог.
Вонн вступил в этот разговор, заметно съежившись при виде арколианца. Именно он сказал то главное, что было у всех на уме:
- А где же Винтерс?
- Разве он не с вами? – удивилась Роз. – Он же уехал вперед.
Мэй отрицательно покачал головой.
- Последний раз мы видели его... – произнес Герцог – Он был в... – И тут его взор остановился на черном столбе дыма, поднимающемся между стволов.
- Нет! – закричал Вонн. – Только не это! – он помчался к дороге, не отзываясь на крики остальных, пытавшихся остановить его. Душераздирающий визг, наконец, достиг его слуха, и тогда он сбавил шагу, начиная понимать, что это такое.
Это визжала Роз.
Арколианец весь трясся и прыгал в плотном кругу обступивших его со всех сторон, волоча за собой руку, словно указывая на нечто несуществующее. Он сейчас напоминал жреца на поляне, только дикари в сравнении с ним казались большими деревьями.
- Верзила, – заклинал он, попискивая, – верзила, верзила....
Наемник посмотрел вниз и увидел, что у него трясется рука. Тело моментально покрылось гусиной кожей. «Именем Пятой Зоны, – подумал он, – да ведь эта чертова штуковина разумна! Это же человек!»
Герцог хотел подойти к арколианцу, но тут же был отодвинут в сторону танцующей рукой.
- мистербоб, – сказал он. – Пора идти! Винтерс бы тоже хотел, чтобы мы поскорей убрались отсюда! Если мы не...
Арколианец замедлил танец и, в конце концов, прекратил.
- Понимаю, – сказал он. – Это значит, что одна из Жизней потеряна.
- Да, – сказал Герцог. На глазах его выступили слезы.
мистербоб сразу заинтересованно потянулся к его лицу, чтобы потрогать одну из слезинок, стекавших по щеке тетранца.
- Как это прекрасно, – заворожено пробормотал он, – физическое проявление боли и жалости. – Отступив назад, мистербоб повернулся к остальным и заговорил срывающимся голосом:
- У меня нет слез. Поэтому я должен выразить то, что я чувствую. Мне очень стыдно за то, что я сейчас тут делал.
- Да что там... – пробормотала Роз, глотая слезы.
- Мы тоже ... иногда, – пробормотал потерянно Питер Чиба, а потом просто махнул рукой, словно и сам не понял, что хотел сказать.
- Теперь я понимаю, как это важно, Жизнь в индивидуальной Разумной А-Форме. Как глупо с нашей стороны видеть единственную реальную ценность жизни в расе! Если одна жизнь – это лишь слепок, отпечаток и след, то лишь по многим и многим отдельным следам мы можем узнать, что делало и куда двигалось это огромное мудрое животное – раса! Теперь я представляю, как благородны ваши души, если вы можете ощущать так глубоко потерю каждого из вас! Какая боль! И это чувство потери делает вас такими...
- Живыми, – вырвалось, как рыдание.
Это сказал капитан. Казалось, он состарился на несколько лет за эти короткие минуты.
- Я стою среди вас только благодаря мужеству верзилы и заверяю в том, что он будет стоять здесь, среди нас! – торжественно заявил мистербоб, клятвенно воздев руку над головой. – Во имя этой благородной печали!
Вонн подошел ближе к арколианцу:
- Посол, – робко заговорил он, – а посол? То есть – мистербоб. Герцог прав. Мы должны... – Он оглянулся на лес. – Мы должны лететь.
- Конечно, – вздохнул мистербоб. – Мы должны. Я никогда не забуду.
- И никто из нас, – подтвердил Мэй. – Никто из нас не забудет этого.
Некоторое время они постояли в полном молчании, затем мистербоб, не знакомый с обычаями, первым начал двигаться к трапу. Как только он исчез из виду, за ним последовал Вонн, а затем Чиба и Роз.
- Время, – произнес Мэй. Он оперся на плечо Герцога, и они тоже двинулись следом.
- У меня есть кое-что для вас, – сказал Герцог и вынул последний фиал из кармана.
Мэй смотрел и не верил собственным глазам:
- Как это тебе удалось? Сцапал в тот день, когда мы сидели в кабинете у Барриса?
Герцог кивнул:
- Я подумал, что нам может понадобиться доказательство на случай каких-нибудь осложнений.
- Да, – вздохнул Мэй, – осложнений... Он взял фиал и повертел в руке.
- Если на меня опять наедут так называемые представители закона, я сдамся. Я устал от этой гонки.
Он бросил бутыль в траву. И когда она хрустнула под каблуком, на душе стало удивительно легко и свободно.
Эпилог
Шесть месяцев спустя Мэй и Герцог стояли на палубе спасательного корабля, висевшего на самой удаленной орбите над Пятым Консулом. Герцог выглядывал из иллюминатора операторской и хохотал.
- Знаешь, – сказал он, – не могу поверить. Вонн в самом деле, больной. Мэй, он просто безумец.
- Я им восхищаюсь, – сказал Мэй. – Он преодолел свой страх и встретил его лицом к лицу.
- Ну, по большей части ему приходилось при этом расслабляться. И надо сказать, было чем – аптека, как показал последний осмотр, лишилась своих барбитуратов. Ни транквилизаторов, ни амфетамининки – ничего. Он, наверное, и сейчас, того...
- Может быть. Не стану спорить.
- Как думаешь – смогут эти арколианские «обменщики» регенерировать ему руку?
- Если они это сделают, – сказал Мэй, – тогда он, считай, первый вышел на перекресток новой индустрии.
- Или на большую дорогу, как сказал бы на нашем месте Баррис.
Герцог поежился:
- Надеюсь, что у него все будет в порядке. Я видел, что случалось с людьми, у которых не ладилось с этим делом.
- Фиалы? – спросил Мэй.
- Эрик Диксон, – ответил Герцог. – Пусть биографы пишут себе, что хотят. Жизнь его была печальной и достойной сострадания.
- Ты уже избавился от... то есть, я имею в виду – потерял его?
Герцог повернулся и посмотрел Мэю прямо в глаза:
- Не совсем, мистербоб – единственный, кого мне предстоит потерять. Вообще-то я хотел, чтобы он слетал со мной на Тетрос. Я бы показал ему хоть раз, что такое нормальное человеческое мясо... то есть нормальная человеческая жизнь.
- Это у дядюшки-то на скотобойне?
- Вроде того...
- Тут у него вчера был сеанс связи по лазеру, – сказал Мэй. – Телемост. Разговаривал с какими-то голограммами. Он справился на удивление удачно. Его спросили, что такое, по его мнению, человек, но он сказал, что никаким запахом этого не выразить, но пахнет, в общем-то, приятно... Особенно женщина, – тут, видимо, коммерсант снова проснулся в капитане, и Мэй заерзал на сиденье. – Послушай, Герцог, я бы хотел обсудить с тобой вот какую проблему...
- Я возвращаюсь на Тетрос, – отрезал Герцог. – У меня там и так масса проблем. А теперь, когда появились деньги, самое время их решить. Двое детей растут без отца...
- Ну, и свадьбы, само собой...
- Разумеется.
- Пойми – теперь тебе все будут завидовать. Парню, который проболтался год в космосе и вернулся мультимиллионером.
- Если кто-то начнет завидовать, – заявил Герцог, – я расскажу им о тех, кто из космоса не вернулся.
Мэй вздохнул:
- Герцог, я прекрасно понимаю, что ты связан обязательствами и твердо вознамерился вернуться и наладить свои дела. Но думаю, после всего, что ты узнал от пилота, ты уже не сможешь успокоиться и сидеть на месте. Ты стал другим человеком, и Диксон, пусть даже только своими знаниями, будет тянуть в космос. В таком случае, если что...
- Ты будешь первым, с кем я свяжусь, – пообещал Герцог.
Дверь распахнулась, и из коридора заглянула Роз.
- Мэй, мы на подходе. Ты сказал предупредить... Мэй жестом поблагодарил ее. Подождав, пока дверь закроется, он продолжил:
- Знаешь, это такой геморрой – покупать корабль, влезая в долги... признался капитан.