Страница 8 из 92
- Ну, и дальше?
- Что дальше? Когда они покончили со всем этим, то порадовали, что половину среднего пальца придется оттяпать...
- Ампутировать...
- Мне от этого легче?! – сорвался Вонн.
- Ну ладно, ладно, не горячись. Так...
- Оказывается, эти фонендоскопы увидели, что с пальцем с самого начала не все было в порядке. Да меня и не беспокоил этот палец, ехало-болело! Я-то думал, что мне выдадут готовый нейрофланцевый манипулятор вместо отрезанного. Черта с два!
Тут они, видите ли, заметили, что с двумя остающимися пальцами тоже «не все в порядке». Это у них выражение такое – «не все в порядке» – значит, отрезай на хрен. А эти пальцы вообще – понимаешь – не были задеты? Вот я и спрашиваю – что с ними может быть тогда «не в порядке»? И, знаешь, что они сказали? Как же это называется... – Вонн поник взглядом, словно пытаясь отыскать выпавшее из памяти слово на коврике автомобиля. – «Снижение тактической способности», что ли?
- Тактильной способности?
- Ну, что-то вроде того. Ну, я рассказал им о своих ранениях, и тогда они собрались вместе, как в муравейнике, и, посовещавшись, вынесли диагноз, что этот кусочек метала, осколок, который прошил мне руку, он, видите ли, порвал все нервы, мускулы и прочие связи, какие были в руке. – Он остановился. – Я им сказал, что не смогу заниматься своим делом, любимой профессией. Я, в самом деле, хотел получить у них эти треклятые пальцы. Тут он прижал свею руку в перевязи к груди, словно мать – единственного ребенка, с которым ни за что не хочет расстаться.
- И что же они на это сказали? – спросил Герцог.
- Они сказали, что очень сожалеют. Нет, представляешь? Как будто они что-то могли с самого начала. Сказали, что я не совсем подхожу в кандидаты на нейрофланговые, или как их там... потому что, видите ли, пока средний палец хотя бы наполовину жив и двигается, нельзя трогать нервные окончания на месте большого и указательного пальца. Я им сказал, что пусть срезают к такой-то матери все эти нервные окончания, так они ответили... – тут у Вонна просто перехватило в горле от возмущения. – Они сказали... – проговорил он с трудом, стараясь закончить эту фразу спокойным голосом, – что для того, чтобы получить годные для операции нервные окончания, они должны оттяпать всю кисть по самое «не могу», иначе им до него не добраться. А это значит, что мне придется ходить с сервопротезом.
- Вот уж не думал, что у вас так плохо с рукой. Никогда бы не подумал, – посочувствовал Винтерс.
- С ней-то все было в порядке, – сдержанно отозвался Вонн. – Проблема в том, что я заработал глобальный паралич. Дескать, вся моя нервная система безнадежна вследствие злоупотребления наркотиками и начала покрываться коростой, как они сказали. Началось ороговение или что-то вроде. Сказали, что пока моя нервная система работала исправно, можно было заказывать любой протез. То есть, для хорошей нервной системы существуют хорошие протезы. Оказывается, тонкие нервные связки рвутся в процессе приживления протеза.
- А почему они заговорили о наркотиках? – невинно спросил Винтерс . – Я всегда думал, что вам не нравятся наркотики, мистер Вонн.
- Не нравятся, не считая алкоголя, – пробурчал тот.
- Но ведь алкоголь не мог вызвать таких катастрофических последствий, вмешался Герцог, – а?
Вонн потряс головой.
- Это последнее ранение, – сказал он, поднимая забинтованную руку. После него я вытащил все обезболивающее из аптечки. Я знаю, что это за напасть – только начнешь – и уже не остановиться.
Тут Герцог начал ощущать, что чувствительность понемногу возвращается к его осоловевшей руке. Он тут же закинул ее Вонну на плечо.
- Сервопротез, – снова недовольно пробормотал Вонн. – Черт бы его побрал. Кому нужен наемник с протезом?
- Вы можете выучиться стрелять с левой руки, – заметил Винтерс.
Вонн только сплюнул.
- Можно быть левшой-снайпером и подохнуть с голоду. Ты же знаешь, какие пуганые воробьи эти вербовщики. Стоит им увидеть меня с одной из этих пластиковых мамуль, как тут же «Кругом – марш!»
- Может, тебе еще повезет, – сказал Герцог. – Сам займешься торговлей наемниками.
- Лучше сразу в пекло.
- Посмотри, чем ты заплатил за такую жизнь, Вонн. Жизнь солдата фортуны. Ты потерял лучшего друга, потерял женщину, потерял, наконец, здоровье. А теперь, когда стал калекой, что твое пресловутое братство? Отвернулось оно от тебя.
- Ты поосторожнее о моих братанах! – рявкнул Вонн. – Я ведь не такой, как ты. Я не могу, как бич, просто высадиться на планете вроде этой и получить работу. И я не собираюсь тратить время в каком-нибудь пансионе или центре реабилитации, изучая, как там проникает растворенный вакуумным методом пластик в конечности чувствующих сенсор-дроидов. Я такой чепухой не занимаюсь.
- Значит, решил спасовать, да? Только потому, что сдали не те карты? И ты решил сбросить и слинять? – Герцог покачал головой. – Вот не думал, что ты такой трус, Вонн.
На заднем сиденье такси воцарилось молчание. Два наемника уставились на бывшего торговца свежим мясом.
Герцог замялся:
- Да ладно, я пошутил. Я оптимист и верю в благополучный исход не только для себя, но и для других. Ведь галактика не так устроена, не правда ли?
- Нет, – с облегчением вздохнул Винтерс.
- И сейчас, как человек в меру состоятельный, я имею право завести разговор о нашем ночном отдыхе. У кого деньги – тот и прав. Что скажете?
- В этом нет необходимости, – поспешно откликнулся Вонн.
- Вздор. Я настаиваю. Ваш дух нуждается в подъеме. А я знаю, что для этого требуется.
Он нажал кнопку, и электроэкран исчез.
- Вы звонили? – спросил шофер.
- Слышали когда-нибудь о месте под названием «Черная Орхидея»? спросил Герцог.
- Это где рогатые зитийские бабенки? – отозвался водитель.
- Прекрасно, – рассмеялся брокер. – Везите нас туда. – Он откинулся на сиденье и закрыл глаза.
Винтерс и Вонн смущенно переглянулись.
- Знаешь что? – вырвалось у Вонна. – Я лучше подожду.
- Подождешь? – недоуменно посмотрел на него Герцог. – Чего?
- Пока мы не доставим товар этим... живодерам из корпорации. Должен быть нормальный повод выпить, а на халяву... просто как-то неудобно. Теперь же я в слишком жалком расположении духа, чтобы оценить «Черную Орхидею» и по достоинству воспользоваться ее плодами и достоинствами.
- Ты говоришь об этом кабаке, прямо как о женщине...
- Мне нужно, – продолжал Вонн, не слыша его, – принять решение насчет этого драного протеза, и думаю, такое решение лучше принимать стрезва. Может, при всем, не такая уж плохая идея. – Он посмотрел на Винтерса в поисках поддержки. Как обычно, тот не уловил суть разговора и тупо глядел на них с рассеянной ухмылкой.
- Что-то мне не верится, – скривился Герцог, – столько времени я кручусь рядом с тобой, пытаясь отвадить от мест, в которые ты любишь заглядывать, и вот, когда я сам предлагаю, ты вдруг строишь козью морду.
Вонн виновато пожал плечами:
- Ну, извини. Ничего не могу поделать.
- Порядок, – Герцог вновь раскинулся в креслах лимузина. – Эй, шеф, маршрут отменяется. Ждем новых распоряжений.
- Дело ваше, – сказал шофер. – Ваши кредиты.
- Честно говоря, Вонн, – сказал Герцог, расстроено покачав головой, – я не знаю, что с тобой делать. Ты для меня человек-загадка. Похоже, я мало изучил тебя.
Вонн только посмотрел на него. «То же самое и со мной, братец, подумал Герцог. – Я совсем не знаю себя».