Быстрые сны

— Спасибо, мистер Бьюгл. До свидания.

ГЛАВА XI

Лейтенант вышел на улицу. В ветвях деревьев медленно плыли клочья тумана. Прямо над ним, на ветке ели, сидела коричнево-серая белка. Она с любопытством уставилась на него бусинками глаз, повернулась и с противоестественной легкостью побежала по ветке, слегка раскачивая ее собственной тяжестью.

В голове у Милича медленно вращались два колеса. Они вращались в разные стороны. На одном было написано «Колби», на другом — «Бьюгл». Милич остановился и прикрыл глаза, чтобы не потерять равновесия. Будь они все прокляты, эти ученые мужи, изощренные в обмане, коварстве и расчете!

Клифорд Кулик, высокий выхоленный блондин с заторможенными реакциями, был следующим.

— Мистер Кулик, — сказал лейтенант, — вчера ночью ваша ассистентка Валерия Басс была убита в своей квартире.

Психолог внимательно осмотрел свои ногти и, по всей видимости, остался доволен ими, потому что перешел к воротничку светло-голубой рубахи и бордовому галстуку — проверил их, поправил и только тогда поднял глаза на Милича. Неужели это единственная реакция на смерть человека — проверить, как завязан галстук, подумал лейтенант.

— С вашего разрешения, — вздохнул лейтенант, — я бы хотел задать вам несколько вопросов.

Профессор Кулик снова проконсультировался со своими ногтями, получил, по-видимому, от них согласие и молча кивнул.

— Вы ведь психолог, профессор? — спросил Милич.

— Да, — сказал Кулик, и лейтенант подумал с облегчением, что профессор не глухонемой и ему не придется разговаривать с ним на пальцах.

— И как психолог вы должны уметь наблюдать человеческие реакции в различных ситуациях?

Теперь профессор обратил внимание на свои безукоризненно начищенные туфли. Он внимательно и критически осмотрел их, покачав сначала одну ногу на колене, потом другую, и кивнул.

— Да.

— Прекрасно. Мисс Басс была вашей помощницей. В каком она пребывала настроении в последнее время?

— Вообще характер мисс Басс имела нелегкий, — ровным голосом сказал психолог. — Она была довольно угрюмым и раздражительным человеком, хотя эти качества не сказывались непосредственно на ее работе. Работник она была превосходный. С интровертами это бывает довольно часто. Вы спрашиваете о ее настроении в последнее время?

— Да, профессор. Особенно в последние дни.

— Пожалуй, она была даже еще несколько более угрюмой, неразговорчивой, раздражительной.

— В чем это выражалось?

Профессор снова вернулся к ногтям. Боже правый, подумал Милич, неужели он всегда так нетороплив?

— Кислое, недовольное выражение лица. Низкий уровень общительности. Единственные два человека, с кем она стремилась общаться, — мистер Колби и мисс Каррадос. Возможно, что ее состояние в последнее время связано с гибелью мисс Каррадос.

— Вы говорите, с Линой Каррадос она общалась?

— Да, я не раз видел их вместе. Они были единственными женщинами в Лейквью, если не считать миссис Хамберт.

— А как вела себя по отношению к вашей помощнице Лина?

— Мисс Каррадос была ее полной противоположностью. Экстраверт сангвинического типа. Она была типичным сангвиником — легкий, приветливый характер, склонность к общению. Насколько я мог заметить, у них были самые теплые отношения.

— А после смерти мисс Каррадос Валерия Басс, вы говорите, стремилась поддерживать отношения только с Ианом Колби?

— Да, такое у меня сложилось впечатление.

— Казалась вам ваша помощница счастливой в последние дни?

Профессор оторвался наконец от своих ногтей и посмотрел на лейтенанта:

— Счастливой?

— Угу.

— Нет.

— Производила она на вас впечатление женщины, которая выходит замуж за любимого человека?

— Скорее, наоборот.

— Что значит «наоборот»?

— Я бы сказал, что она производила впечатление женщины, которая не прочь бы выйти замуж, но разочарована отсутствием энтузиазма у своего избранника.

— Вы имеете в виду Иана Колби?

— Возможно.

— Что значит «возможно»?

— Понимаете, мистер Милич, я не занимался психологическим изучением мисс Басс и мистера Колби. Совсем наоборот. Вы полицейский. Вы задаете мне вопросы, ответы на которые могут иметь значение для следствия, поэтому я стараюсь быть точным. Вы меня понимаете?

— Вполне. И поверьте, я ценю ваше стремление к точности. Скажите, если бы вы узнали, что мисс Басс получила предложение о замужестве от Иана Колби, вы бы удивились?

— Я бы подумал, что для влюбленного жениха мистер Колби ведет себя, скажем, несколько странно…

— В чем это выражалось?

— Несколько раз я даже замечал, как он старался избегать мисс Басс.

— Вы в этом уверены?

— Такое у меня сложилось впечатление.

— Значит, мистер Колби не походил на влюбленного?

— Боюсь, что нет. Разве что его влюбленность проявлялась тем странным образом, о котором я уже говорил.

— А может быть, мистер Колби просто болезненно застенчивый человек?

— Не думаю. Я бы скорее сказал обратное.

— То есть?

— Никаких следов застенчивости. Умение держаться. Умение свободно и четко выражать публично свои мысли. Никаких комплексов и ингибиций, которые бросались бы в глаза.

— А нельзя ли отнести любовную застенчивость мистера Колби за счет его религии? Может быть, синты…

— Не думаю. Насколько я знаю, отношение Христианской синтетической церкви к браку традиционное. Что же касается эмоционального портрета типичного синта, то Эрдстрем и Куча подробно исследовали этот вопрос…

— Простите, мистер Кулик, я не думаю, чтобы меня интересовала работа Эрдстрема и Кучи. Мне вполне достаточно вашего мнения.

— Но я не специалист в области психологии религии.

— Меня не интересуют такие детали. Подведем итоги. Вчера вечером, вернувшись домой, мисс Басс сказала своей служанке, что выходит замуж. По словам служанки, она была очень оживлена, весела, благодушна. Она сказала ей, что выходит замуж и что ее жених синт. Судя по поведению Иана Колби и Валерии Басс, это неожиданно для вас?

— По-моему, не только для меня, но и для них самих.

— Скажите, профессор, как психолог можете вы представить себе какой-то фактор, какую-то ситуацию, которая вдруг, в одну минуту все переменила и заставила бы мистера Колби сделать предложение вашей помощнице?

— Только гипотетически. Повторяю, только гипотетически. Внезапное решение могло быть вызвано каким-то важным дополнительным фактором.

— То есть?

— Ну, допустим, жених вдруг узнаёт, что невеста должна получить большое наследство. Или что-нибудь в этом роде.

— Благодарю вас. Пока, пожалуй, это все, о чем я вас хотел спросить.

Дополнительный фактор, подумал лейтенант, направляясь к коттеджу Иана Колби. Неглупо.

…Синт встретил Милича, как старого знакомого:

— Вы уже завтракали? Может быть, хотя бы чашечку кофе?

— Спасибо. Вам никто ничего не говорил сегодня утром? Профессор Хамберт? Или его супруга?

Теолог настороженно посмотрел на лейтенанта. Рука с кофейником замерла.

— Нет. А что случилось? Неужели снова…

— Боюсь, что да…

Колби медленно опустил кофейник на стол:

— Скажите же, не мучайте меня…

— Валерия Басс…

— Валерия? — недоверчиво спросил синт. — Что вы хотите сказать?

— Она была убита в своей квартире в Шервуде прошлой ночью. Убийца раскроил ей череп тяжелыми каминными щипцами.

Колби уставился на лейтенанта невидящими глазами и вдруг быстро зашептал:

— Нет, нет, боже правый и милосердный, сделай так, чтобы это было неправдой! — Шепот был страстный и трепетный. — Это не может быть правдой… Не может! Я же видел ее только вчера вечером. Я разговаривал с ней.

— О чем? — спросил лейтенант.

Колби поднял на него невидящие глаза, с трудом сфокусировал зрачки.

— О чем? Я сделал ей предложение. Я просил ее стать моей женой…

«Она не напрасно пела в ванной, — подумал Милич. — Старуха не лгала. Он действительно сделал ей предложение».