Орден

В селе Весь первый же встречный пацаненок показал дорогу к отшельнику Михаилу. Проведя повозку по заросшей и едва заметной дорожке, Артем остановился у крепко сложенной избы, за которой угадывалось небольшое подворье. Это мало походило на хижину отшельника, которую он ожидал увидеть. В дверном проеме появилась щуплая мужская фигура, и Артем хотел было окрикнуть человека и спросить, как проехать к хижине отшельника Михаила. Однако когда человек вышел на крыльцо, и Артем окинул взглядом его фигуру, а главное, посмотрел в глаза, то понял, что с пути не сбился. Плавные и мягкие движения этого старика, его идеальная осанка и мощь, исходящая от его щуплой фигуры, сразу напомнили Рункеля. Но главное – глаза, выражающие печаль и усмешку. Артем соскочил с повозки и направился к старику.

– Старец Михаил? – спросил он, впрочем, полуутвердительно.

– А, Артем, добро пожаловать, – улыбнулся старик. – Проводник твой через несколько дней лишь прибудет, а пока вкуси моего гостеприимства.

– Откуда вы меня знаете? – оторопел Артем.

– Птичка Божья на ушко нашептала, – улыбнулся Михаил. – Ну проходите, гости дорогие, устали с дороги, чай.

Уже неделю они жили у Михаила. Тот предоставил им место для жилья, протопил баньку и потчевал нехитрой пищей, состоящей из разных плодов крестьянского труда. Почти каждый день к Михаилу приходили люди. В основном крестьяне, хотя приезжали и ратник, и несколько купцов. За советом, как объяснил Михаил. Все они привозили какие-то гостинцы, в основном продукты. Михаил удалялся с ними в ближайшую рощу или на берег речки. Беседовали они долго, а потом гости уезжали. Некоторые, правда, оставались на ночь, но уходили чуть свет. На Артема с Ольгой внимания никто не обращал. Мало ли какие люди живут у отшельника.

Первый день Артем с удовольствием отдыхал после долгого и утомительного пути. Они с Ольгой гуляли неподалеку от дома Михаила – поселился тот в поистине прекрасных местах. Ничего особого здесь, казалось бы, не было. Но, попав сюда, Артем ощутил прилив сил. Он ходил по полянам и рощам, гладил деревья и траву и чувствовал, что счастлив. Ольга радовалась: хоть на какое-то время их утомительное и опасное путешествие прервалось, и она снова может должным образом заботиться о ребенке.

На второй день Артем предложил Михаилу помощь по хозяйству, однако старик отказался.

– Отдыхай, – сказал он, – у меня свои труды, у тебя свои. Негоже в чужие сани садиться. Тебе еще предстоит дорога дальняя, так что набирайся покуда сил.

Сам же Михаил был постоянно чем-то занят. Или по хозяйству, или общением с гостями. Однако даже еду Ольге он не давал готовить. Все делал сам.

Так прошла неделя. Однажды, гуляя, Артем вышел на берег и увидел там одиноко сидящего, прислонившегося к березке Михаила. Недавно он ушел сюда с одним из гостей. Очевидно, гость ушел, а старик решил посидеть и отдохнуть. Артем подошел и опустился на траву рядом с отшельником. Глаза Михаила были закрыты, однако Артем чувствовал, что тот знает о его присутствии.

– Хорошо здесь, – произнес Артем, – спокойно.

– Места здесь и вправду хорошие, – отозвался Михаил, не открывая глаз, – а покой, он в душе. Здесь уж неважно, на торгу ты или в лесу.

– Тоже верно, – согласился Артем, – только надо ли тогда от людей уходить, если покой и так обрести можно?

– Так и не за покоем я сюда ушел, – усмехнулся отшельник, открывая глаза. – Нравится мне здесь, вот и весь сказ. А от людей, сам видишь, как я ушел. Каждый день гости.

– Так то для ордена? – спросил Артем.

– Да что орден, – отозвался Михаил, – раз в месяц, а то и реже птичка перелетная, вроде тебя, залетит, и то ладно. Люди, вишь, со всей округи посоветоваться идут. Слух прошел, что я-де мудр очень.

– Так, а может, и вправду мудр? – спросил Артем, посмотрев в глаза старику.

– Может быть, – безразлично пожал плечами старик, – только толку-то им от советов моих. Все равно мало кто им следует да своих тумаков полную пазуху получают. Мудр не мудр…

– То есть как это не следуют? Кого же тогда мудрым называют? – удивился Артем.

– А так, – усмехнулся Михаил, – приходит ко мне боярин и говорит: землицы хочу к вотчине прибавить. Я ему, не надо-де, князь за то на тебя осерчает. Что имеешь, потеряешь. Он и думает, да что этот старый хрыч в делах земельных понимает. Едет к себе, и хвать кусок земли у соседа. Ну, князюшка, само собой, серчает, да и всю вотчину того боярина палит да земли у него забирает. И сидит этот на пепелище своем да причитает: «Ай, мудрый Мишка, все как есть рассказал». Слышит то урядник княжий и ко мне идет да в ножки падает. Научи, говорит, как при князе воеводой стать. Я ему рассказываю, да говорю, что при князе милость немилостью сменяется да за чужие грехи головы летят. Он этого и слушать не хочет. Ему при князе состоять охота да хоромы новые отстроить. Ну, сказываю я ему, как и что. Он в воеводы выбивается да, когда его через год в цепях в острог везут, причитает: «Ай, мудрый Мишка, все как есть сказал». Вот так слава-то моя и растет, будь она неладна. И на том спасибо. Я от мира ушел, теперь святым почитают. Раньше, когда в миру жил, говорили, что-де злобный Мишка, колдун и волхв, беду навел. Несколько раз чуть не убили да два дома пожгли.

– Да неужто никто так и не слушает тебя? – удивился Артем.

– Есть и те, кто слушает, те крику не поднимают. Да и мало их, один из сотни, и то хорошо. Но они ко мне часто не наведываются. Быстро понимают, что к чему, да своим умом жить начинают.

– Так, может, не советовать тебе никому ничего? – предложил Артем.

– Грешно, если человек спрашивает, ему не ответить, – спокойно отозвался старик. – А потом, вдруг кто хоть чего поймет.

– Самому-то тебе, с мудростью-то твоей, во дворце жить неохота? – поинтересовался Артем.

– Можно и во дворце, – улыбнулся Михаил, – только что же я, когда меня в острог повезут, сам про себя «Мудрый Мишка…» кричать буду?

– Так, а может, и не повезут, ты же мудрый, – вставил Артем.

– Ты прикинь, мил-человек, дворцы-то они за так не раздаются. Это же сколько голов надо срубить, сколько бояр подкупить, сколько врагов нажить, пока во дворце поселишься. Можно, конечно, и врагов всех перебить, да новые появятся. Дворцов-то на свете меньше, чем людей в них жить желающих. В острог, может, и не повезут, только до скончания века тебе острог этот сниться будет, потому как вход в него прямо от выхода из дворца твоего начинается. Мне и здесь хорошо. Природа вон, глянь какая. Чистый дворец, даже краше. Дом я себе справный поставил. А то, что по хозяйству хлопочу много, так во дворце да при дворе князя хлопот больше. Ты сам про то ведаешь. По мне, уж лучше самому себе щи варить, чем в княжеских хоромах врагам глотки грызть. Да и совесть чище.

– Ну а если здесь на тебя кто нападет? – спросил Артем.

– А кому я нужен? – изумился старик. – Жита у меня для себя немного есть. Ежели кто голоден, так я сам его накормлю. А кто с мечом да копьем города на щит берет, им у меня неинтересно. Нет у меня ни золота, ни камней драгоценных. А если дурные люди придут позабавиться, так у меня есть чем их встретить.

Артем посмотрел на старика и понял: этот встретит так, что мало не будет.

– Интересно, – ответил Артем, – а в ордене-то ты зачем тогда, раз все у тебя так хорошо и ничего не надо?

– А кто тебе сказал, что мне ничего не надо? – изумился Михаил. – Только золото да побрякушки мне не нужны. Когда пришел сюда, дом мне был нужен. Построил. Потом подворье потребовалось. Справил. Добрые люди помогли. Сейчас вот крышу перед зимой перекрыть надо. Только не надо мне власти для этого и сундуков с золотом. Топор нужен да времечка дней пяток. Только не хлебом единым жив человек. А вот того, что не хлеб, того, когда ты за золотом гоняешься, купец ли ты, боярин ли, мало тебе перепадет. Человек то получает, чего ищет. Ищешь денег – найдешь. Только вот хранить их за тебя Господь не обещал. Если разбойник пограбит, не обессудь. Ты вот с Рункелем в Петербурге князя нового посадил. Легче тебе-то от того стало? А я вот здесь в свое удовольствие живу, с Богом разговариваю, разума набираюсь.