Орден

– Но у меня здесь тоже дела, – возразил Артем. – Таможенный устав еще не утвержден князем. Есть еще идеи по поводу создания единого рынка на территории Северороссии и таможенного союза с княжеством Московским. Проект будет готов только месяца через два. Да и в университете…

– Мне кажется, ты увлекся ролью великого реформатора, – прервал его барон. – Играешь в экономическую политику, как в шахматы. А между тем твои фигуры – это люди, и люди своего времени. Не требуй от них больше, чем они могут. Мы и так разогнали здесь все процессы намного быстрее, чем следовало. Это чревато многими опасностями.

– Но если ты так считаешь, почему допустил это?

– Я надеялся, что перед своим уходом заложу в основу этого государства как можно больше идей, которые, когда наступит время, окажутся востребованными. И уже будет традиция, воспоминания, что Великий князь Андрей еще при основании этого государства… и так далее.

– Но неужели никто не продолжит эту работу после нашего ухода? – изумился Артем.

– Ах, Артем. – Барон посмотрел на собеседника с некоторым сожалением. – Некоторое время назад ты возмутился, что я не уважаю человеческий разум и не признаю за ним возможности развиваться самостоятельно, а теперь тебе кажется, что при каждом государстве должен стоять надсмотрщик и направлять его развитие. Наша задача была предотвратить негативную тенденцию, направить государство по определенному пути и заложить в умы людей некоторые идеи, которые дадут всходы через много лет. Большего от нас не требовалось, а мы сделали много больше. Твоя миссия здесь завершена, моя завершается.

– А что дальше?

– Дальше, как всегда, у тебя будет выбор. Ты можешь идти самостоятельно или вступить в наш орден. Ты уже в достаточной степени обжился в этом мире, так что тебе решать. Я должен извиниться перед тобой, поскольку поставил тебя в то место, где будет удар. Удар будет направлен в меня, но тебя все воспринимают как моего человека, так что пощады ждать не приходится. Поэтому тебе придется покинуть Северороссию в любом случае. Если ты не последуешь со мной, то вполне можешь поселиться в любой из стран здешнего мира. Денег на безбедное существование у тебя достаточно, а с твоим опытом и знаниями ты сможешь стать советником или министром при каком-либо из могущественных правителей. Это принесет тебе еще больше денег и вернет власть, впрочем, что этому сопутствует, ты теперь хорошо знаешь.

– Я хочу остаться с тобой до завершения твоей миссии, – произнес Артем твердо.

– Твоя задача здесь выполнена, а моя завершается, – не менее твердо сказал барон. – Скоро сюда придет ответный удар. И нас здесь в этот момент быть не должно.

– Ответный удар от кого? Ливонцы? Альберт ведь подписал с ними мир, – опешил Артем.

– При чем здесь ливонцы? Думаешь, что с историей и обществом можно играть безнаказанно? Мы многое изменили, но уже в ближайшее время столкнемся с инерцией. От Ливонского ордена мы сейчас отобьемся. А вот ответная волна на тот поток, что мы подняли, может смести нас обоих. Мы сейчас как заноза в теле этого мира, постоянно будоражащая и не дающая жить спокойно, и он будет нас выталкивать всеми способами. Интриги нового митрополита, боярина Алексея и твоего друга, казначея, мы, положим, сможем нейтрализовать. А дальше что? Будут новые и новые удары, и даже моего опыта может не хватить, чтобы отразить их все. Я уже говорил, в жизни, как и в фехтовании, лучшая защита – это не стоять там, где будет удар.

– Ты недоговариваешь, – произнес вдруг Артем. – Это не просто какая-то волна. Это еще и враг, весьма конкретный. И ты его знаешь. Назови его мне.

– Не сейчас, – отрезал барон, – сейчас о твоем отъезде.

– Нет, не об отъезде, – отрубил Артем. – Я думал об этом и раньше, но только теперь понял окончательно. Мир должен находиться в равновесии. Если есть такой орден, как ваш, значит, есть и антиорден, с похожими силами и возможностями, вам противодействующий. Так?

– Так, – спокойно произнес барон, будто речь шла о простейших вещах. – В данном случае, правда, мы имеем дело не с попыткой развития цивилизации, а с простейшим человеческим желанием абсолютной власти. Ну а дальше, если люди обладают достаточными знаниями и умом, объединиться в тайный орден и начать манипулировать тщеславными королями и продажными министрами, работать над оболваниванием толпы – это дело техники. Впрочем, уже сама работа на единую задачу большого количества умных и законспирированных людей плюс составленное знатоками природы человеческой и истории предыдущих цивилизаций предсказание, не менее долгосрочное, чем у нас, делает их действительно сильным противником.

– Почему ты никогда не говорил мне об этом?

– Не было смысла.

– Почему бы этот орден не уничтожить в открытом бою?

– Тому много причин. Во-первых, найти их не проще, чем нас. Но не это главное. Наших врагов поддерживает не какая-то тайная казна или секретное оружие. Пока люди готовы отдать власть над собой за миску похлебки и не желают думать самостоятельно, все это будет возникать вновь и вновь. Тянуть людей вниз всегда легче, чем помогать им подниматься наверх. Вот почему я говорю, что борьба с нашими врагами – не главное. Они, как и мы, только направляют в нужное русло уже сложившуюся критическую массу человеческой энергии. Мы сделали свой ход на мировой шахматной доске, теперь их черед. И так без конца.

– Неужели это никогда не кончится?

– Закончится, а потом начнется вновь. Так устроен мир.

– Но ваш орден может победить?

– Может, и обязательно победит, и тогда на земле наступит долгий период безоблачного развития цивилизации, без войн и болезней, когда все будут жить в достатке.

– А потом закончится? Почему?

– Потому что кто-то опять захочет жить за счет остальных и возжаждет абсолютной власти. Это закон этого мира. Здесь живут те, кто еще не понял, насколько это неправильно и чем грозит. Но мы уже с тобой очень далеко отклонились. До этого периода всеобщего процветания еще очень далеко. Оно не наступит раньше, чем изменится сознание людей, вот почему здесь наши методы бессильны. Нельзя за шиворот притащить людей к счастливой жизни. Если ты будешь заманивать их конфетами, они возьмут их и пойдут с ними в публичный дом. Если поведешь под конвоем, сбегут либо по пути, либо прямо из земли обетованной, увидев в ней тюрьму. Или, того хуже, устроят вертеп там, где ты хотел организовать прекрасные лужайки для отдыха. Захотеть прийти в эту землю они должны сами. Это не наша задача. Мы лишь убираем лишние камни с дороги.

– А чья это задача? – произнес поникший Артем.

– Таких, как он. – Барон показал на висящее в комнате распятие.

– Не понял, – изумился Артем, – ты хочешь сказать, что он был членом нашего ордена?

– Вовсе нет, – улыбнулся барон. – Просто иногда на земле рождаются люди, которые знают, как все должно быть, и в состоянии объяснить это окружающим. Просто мы лучше можем понять, о чем они говорят. А они много выше нас в своем духовном развитии. Они могут жить и в более высоких мирах, но приходят сюда.

– Зачем?

– Не знаю. Может, чтобы открыть дорогу в те миры.

– Но кто из них приходит? Он? Будда? Кто еще? Почему так редко? Что им нужно в этом несовершенном мире?

– Не требуй от меня объяснить логику существ высшего порядка. Может, они хотят получить какой-то опыт, недоступный им в других мирах, где много больше совершенства. Их не так уж мало. Ты назвал самых сильных и прославившихся более других. Ты столько времени прожил рядом с отцом Александром и так и не понял, кто был перед тобой. Если подумаешь, то наверняка найдешь немало таких людей и из своего мира.

– Но почему они не приходят более явно? Почему не помогают этому миру стать лучше?

– Они приходят более чем явно и помогают очень многим. Просто увидеть их и понять хоть толику их речей и поступков могут только те, кто готов к этому. А остальные делают с ними вот это. – Барон снова показал на распятие.